Страница 50 из 85
– Я волнуюсь, мама! Здесь мне не нравится, – сказала Мария.
Лена заплакала. Мария вдруг поднялась с постели и направилась к двери.
– Что с тобой, детка, куда ты? Лучина догорела, и мы не можем зажечь ее!
Но Мария уже выскользнула из комнаты. В памяти Анны всплыла ночь из Второго крестового похода, когда она сама тайком убежала из лагеря, и она не стала звать Марию вернуться. Прислушиваясь к редким звукам, она легла на солому рядом с Леной.
Ни одна ступенька крутой лестницы не скрипела. Раздавался только храп подмастерьев из другой чердачной комнаты. Мария добралась до нижней ступеньки. Еще несколько шагов налево – и она стояла перед дверью, за которой вечером скрылись дядя с женой. Она приложила ухо к гладкому прохладному дереву. Из комнаты доносился приглушенный голос дяди:
– Ничего этого я не слышал, жена! Ты совершаешь грех!
– Многие люди грешили, и от этого их детям была одна польза. Поэтому я повторю тебе еще раз: должен найтись такой способ, чтобы мы переписали на себя ту часть имущества, которая принадлежит твоему двоюродному брату! Но прежде всего она не должна получить того, что ей причитается!
ПЛАН ЛИОНА И ОКРЕСТНОСТЕЙ
1 Старый город. 2. Новый город. 3. Сона. 4. Рона. 5. Лебединое озеро. 6. Бараний мост. 7. «Блестящий» мост. 8. Волчье ущелье. 9 Мельницы. Ю. Каменоломни.
И так как Жан не отвечал, жена напустилась на него:
– Ты ни на что не годен. Подумай только, как выгодно, что у нее нет сыновей! Нотариус завтра же оформит опеку над девочками. Я дам для него кусок масла.
– При этом ты думаешь только о своем Филиппе, я же тебя знаю.
– Только пусти ее сюда жить, она уж у меня получит!
Мария вздрогнула. Рядом с ней затрещала половица. Девочка почувствовала, что в темноте стоит еще кто‑то! Затаив дыхание, она ждала. Кто же это мог быть? Чуть подальше затрещала еще одна половица, на лестнице заскрипели ступеньки, ведущие вниз, осторожно хлопнула дверь, открывающаяся в коридор.
Мария прижала руку к учащенно забившемуся сердцу. «Друг или враг? Враг или друг?» – стучало оно. Завтра она узнает, кому принадлежит нижняя комната. Дрожа, она проскользнула назад в мансарду.
После завтрака, за которым «тетя вела себя чуть более дружелюбно, чем накануне, Анна с девочками отправилась вслед за Жаном в церковь святого Мартина. Когда хозяйка вручила Жану большой кусок масла, сердце у Марии заколотилось так же тревожно, как в прошлый вечер.
В церкви было темно; когда их глаза привыкли к темноте, они увидели у алтаря человека, стелившего новую скатерть. Этот человек попросил Жана быть свидетелем клятвы Анны.
Она подняла руку и спокойно повторила то, что велел ей сказать Жан:
– Я торжественно заверяю перед Господом, что я перед лицом всех святых сочеталась браком с Роланом, каменотесом из Лиона. Мои дети его крови, приняли христианское крещение.
– Он наш любимый отец! – громко закричала маленькая Лена. – У него белая прядь в волосах, и он хозяин, а не слуга!
Священник удивленно посмотрел на малышку и, улыбаясь, сказал Жану:
– Устами младенца глаголет истина! – и удалился в ризницу.
И опять Анна с девочками пошла вслед за Жаном, который привел ее к нотариусу, худому остроносому человеку; взглянув на Анну, тот сразу же спросил Жана:
– Итак, ты, каменотес, ручаешься за эту госпожу, что она вместе со своими девочками не будет бременем для общины?
– Я ручаюсь.
– Достаточно ли у нее доказательств, что она – жена своего двоюродного брата?
– Достаточно.
– Есть ли у тебя, госпожа, опекун для девочек? – спросил он Анну.
– А я и не знала, что он нужен, – ответила она. Жан слегка приподнял кусок масла, чтобы нотариус увидел его.
– Если тебя, госпожа, это устраивает, – сказал нотариус не подавая вида, что он заметил масло, – если тебя это устраивает, то мы запишем опекуном детей каменотеса Жана. Вероятно, у вас здесь нет другого родственника.
– Это меня устраивает, – сказала Анна, в то время как Мария изо всех сил дергала ее за передник. – Что с тобой, детка? – тут же спросила Анна. Но Жан уже стал опекуном детей.
Нотариус, убрав с глаз долой кусок масла, позвал к себе помощника, который еще раз спросил Анну и Жана, все ли именно так, как они утверждают. Затем оба чиновника сделали запись в книге, и нотариус сказал:
– Теперь все в порядке, госпожа, ты стала гражданкой города Лиона.
– Благодарю нотариуса и от имени моих детей, – сказала Анна.
– Тогда пошли домой. Моя хозяйка уже ждет вашей помощи. Она сказала, что сегодня много работы.
– Кузен, – сказала Анна, – я сюда приехала не для того, чтобы бездельничать, и прежде я никогда не бездельничала.
– Не в обиду будь сказано, – пробормотал Жан и вышел на улицу.
Перед зданием местного управления их ожидал Рене. Жан в растерянности остановился перед ним.
– Чего тебе здесь нужно? – спросил Жан. – Разве ты сегодня не должен производить обмер камней на мысу между двумя реками?
– Это дело может подождать до вечера, отец, – Рене повернулся к Анне и сказал: – Тетя, мой отец не такой хороший ходок, как я, Поэтому я хотел бы сопроводить вас на Лебединый остров, куда вы, безусловно, должны попасть, ведь мой дядя Ролан оставил записи о своей доле имущества у тамплиеров. Ты должна познакомиться с этими записями, чтобы знать, что тебе принадлежит.
При этих словах сына серая кожа Жана покраснела. Он оглянулся в испуге, как будто почувствовал опасность за спиной. И сказал, запинаясь:
– Но мама ясно велела привести их домой именно сейчас.
Рене посмотрел на отца с укоризной, и тот, опустив плечи, молча поплелся домой.
– Племянник, – сказала Анна, – отведи меня к стаду, принадлежащему Ролану, за которым ухаживал твой отец. В благодарность за его заботу я подарю ему пятерых ягнят, а ты их выберешь.
Так они вместе с Рене дошли до капеллы святой Магдалины, и Анна попросила показать ей пятерых самых красивых ягнят, а затем пометить, что они принадлежат стаду Жана.
Девочки наблюдали за движениями своего двоюродного брата и в первый раз после приезда в город Лион испытывали приятное чувство.
Пометив ягнят, Рене сказал:
– Тетя, ты хорошо сделаешь, если станешь сестрой ордена тамплиеров; Твое стадо достаточно велико, и ты, вероятно, сможешь отдать им овцематку. Тогда ты будешь под их защитой. И заключи с ними договор. Прошу тебя, сделай это! – он настойчиво смотрел на Анну.
Выбрав овцу, они миновали мост через Сону, прошли по улицам Нового города и переправились через Рону. На противоположном берегу Роны они в течение часа шли на север. Дети, которые вначале пугливо сторонились Рене, начинали все больше доверять ему. Рене же без устали развлекал их разговорами.
– Вы видите уток на реке? А вот там, там летит цапля. У нее очень толстый зоб, потому что она набила его рыбой, пойманной в реке. Цапля – хищница, – Рене рассмеялся.
Мария то и дело внимательно поглядывала на него и, не обращая внимания на все его речи и смех, думала о том, как скрипела половица…
Наконец они очутились у небольшой рощи, окруженной длинной стеной.
– За этой рощей, – объяснил Рене, – Рона сначала течет с востока на запад, огибает рощу и поворачивает на юг. Все, что находится в пределах этих обширных стен, принадлежит тамплиерам.
Через приоткрытые тяжелые ворота было видно, как привратник разговаривал с другим тамплиером. Он окинул взглядом пришельцев, увидел, что они привели с собой овцу, и, не прерывая беседы, жестом показал им идти направо.
Они пошли по узкой тропинке и вскоре оказались перед обширным овечьим хлевом, который был не открытым, как на Востоке, а имел боковые стенки и ворота, запиравшиеся на засов. Овцу приняли у них два сервиента, одетые в черные рясы, подоткнутые выше пояса. Один из них дал Рене кусочек дерева, на котором был вырезан какой‑то знак. Он объяснил, что счетовод находится в замке на озере и что лучше всего для них будет, если они пойдут дальше по той же лесной тропинке.