Потеряшка

Отсек личных вещей оказался полон какой-то ерунды, похожей на медицинские принадлежности. Присутствовало тут и какое-то хлипкое с виду оружие, скорее всего, его либо женский, либо излишне аристократический вариант. Под ценные вещи попадали, пожалуй, только три кольца с какими-то камнями и два браслета, выполненных из сочетания желтого, белого и розового металла. Присутствовал в багаже усопшего или вернее будет сказать «усохшего» и какой-то обруч, судя по всему головной убор. Особо ценным он мне не показался, по виду сделан был из светлого металла, похожего на титан. В трех местах к обручу крепились сложные конструкции, которые, возможно, раскладывались в какое-то сооружение. Во всех предметах просматривался единый стиль, а уровень изготовления совершенно не вязался с общим уровнем технологий обитателей космолета-морозильника. Мне стало интересно, и я вскрыл отдел с одеждой.

На фоне разнообразной тряпичной трухи красовалась совершенно нетронутая временем бело-желтая чешуйчатая одёжка. Вынутая из отсека, она, слегка зашелестев и зазвенев, расправилась во что-то похожее на накидку, плащ, а может, мантию. Вместе с этой мантией в отсеке нашлись и еще кое-какие части одеяния, весьма хорошо сочетающиеся с плащиком.

– У нас тут, похоже, или царёк, или служитель каких-то забытых богов, – подумал я. – В принципе, это может быть и одеянием какого-нибудь местного сенатора или депутата.

С сожалением я подумал о забытом на «Бурундуке» рюкзаке. Вещички показались мне, может, и не слишком дорогими, но уж очень занятными. Потратив немного времени, я с помощью «дракончика» сделал из куска тонкого пластика что-то похожее на корзину-короб с лямками, куда и свалил экспроприированное имущество. Не изменяя своей традиции, я прибрал за собой, отправив закрытую капсулу обратно в ячейку для хранения.

Капсула из средних рядов немного удивила меня. В отсеке для вещей находился практически филиал районной больницы, хотя, это имущество вполне могло быть и инструментами какого-то ученого. В отсеке для вещей обнаружился довольно большой и, скорее всего, мощный портативный терминал и огромное количество носителей информации. Пластик терминала сильно пострадал от времени, чего нельзя было сказать о носителях. Кроме этих вещей в хранилище нашелся симпатичный кубический чемоданчик, в котором солидно возлежал огромный набор поблескивающих голубоватыми поверхностями инструментов. Казалось, что время вообще забыло об их существовании. В уголке «кейса» пристроилась скромная коробочка серебристого металла, в которой оказалось с пару десятков мелких алмазов и запечатанный довольно тяжелый на вес контейнер размером с земную сигару. Все эти вещи я тоже забрал, Краппсу интересно будет увидеть инструменты. Ну а загадочный контейнер вряд ли будет взрывоопасным, если попал на борт столь хорошо охраняемого корабля. Что уж упрятано в этом металлическом «огурце», выяснять будем дома.

Две капсулы с нижних уровней, как и ожидалось, не слишком порадовали меня. Самое ценное в них представляли, похоже, сами хозяева. Брать там было попросту нечего, какое-то непонятное, хоть и сносно сохранившееся барахло вряд ли могло кого-то заинтересовать. И все же я ссыпал в «корзину» всю уцелевшую мелочевку, хоть отдаленно похожую на предметы искусства. Одну капсулу вскрывать я не стал, жилец в ней до сих пор выказывал некоторые потуги на вялую борьбу за жизнь, и капсула заняла свое прежнее место. У меня даже возникла демократичная мысль об оживлении персонала с нижних палуб, они же могли являться обычной прислугой. Но, подумав, я вспомнил ситуации, когда на более-менее теплые места даже в обслугу брали только всяких родственников, подхалимов и лизунов.

Собственно, я не пытался насобирать добра, мне просто было скучно, так что я совершенно не расстроился столь скромному улову. Заблокировав вход в космолет, я некоторое время раздумывал над вопросом, не прихватить ли с собой легкую десантную броню КСС. Она, конечно, уступала моей «одёжке», полученной на станции потокового космополитена, но напоминала мне так давно потерянный корабль с друзьями. Собственно, меня на эту мысль навел практически неповрежденный офицерский комплект брони. В нем отсутствовал лишь головной фрагмент, но несколько таких «запчастей» в достаточно хорошем состоянии я видел, гуляя по комплексу. Загвоздка могла случиться в том, что офицер мог иметь какую-то специализированную броню, и другой фрагмент головной части в этом случае имел все шансы не подойти.

Решив, что, в крайнем случае, все можно вернуть на место, я аккуратно освободил останки офицера от брони. Позаимствовав имущество павшего сослуживца, я не смог бросить его просто так. Могилу офицеру я устроил в ангаре с кораблем-морозильником, трижды пальнув из лазера «дракончика» в потолок. По пути на свой корабль я прихватил удачно подвернувшийся совершенно целый фрагмент головной части брони одного из десантников Содружества.

В общем и целом прогулка вернула меня к жизни, противненькое ощущение похмелья уступило место здоровой усталости. И, оставив все причиндалы в шлюзовой, я пошел спать. Все же пикничок прошлым вечером удался на славу, будь я на утро в нормальном состоянии, однозначно, не пошел бы в этот забытый богами бункер. И если бы кто-то по возвращению спросил меня, зачем я поперся в эти подземелья, то этот «кто-то» поставил бы меня в изрядно затруднительное положение. Скука с похмельем – страшные вещи.

Меня разбудила жизнерадостная Шила, которая к моему удивлению смогла вспомнить практически все подробности вчерашней гулянки. Я откровенно позавидовал. Видимо, тут дало о себе знать какое-то свойство организма силуки, хотя в наши с Шилой прошлые возлияния всё случалось, как у нормальных людей: сушняк, апатия и похмельный синдром.

Последствия бурного застолья практически отпустили меня, оставив лишь устойчивую лень. Мы успели знатно перекусить и обсудить подробности вечеринки, когда я вспомнил, что в шлюзовой камере валяется куча притащенного мной из бункера барахла. Почуяв запах наживы, Шила сразу загорелась желанием осмотреть находки, особенно броню. Скорее всего, ей очень хотелось хорошенько осмотреть и детально сравнить легендарные технологии крайгов с имеющимся у нее оборудованием. Мне с трудом удалось убедить мою подругу облачиться в бронескафандр и перетащить всё барахло в один из трюмов, где его уже и разбирать. Впрочем, это не слишком затянуло процесс. Когда я укомплектовался своей броней, Шила уже находилась вместе со всем барахлом в трюме и с интересом рассматривала разложенные отдельно части десантной брони КСС.

– Соберем? – спросила она.

– Обязательно, – согласился я. – Только ее для начала стоит хорошенько отмыть. Давай, этим в кают-компании займемся, там и санузел остался.

– Хорошо, – согласилась Шила. – Тащи броню, а я хочу поглядеть, что ты еще нашел. Вообще, ты – редкостный плут, мог бы и меня взять. Я бы по такому поводу очень быстро проснулась и пришла в себя.

– Если сильно хочешь, пойдем, полазим, – предложил я, думая, что еще один визит в бункер мне просто в тягость, но лучше пойти, чем отпустить Шилу в гордом одиночестве.

– Да ну его, – любопытство Шилы в области скафандростроения победило, – ты же там, наверное, все уже облазил и без меня. Я вообще удивляюсь, как мы в прошлый раз упустили такой улов.

Разоблачившись и оставив космополитеновского Котенка на полочке своей каюты, я внимательно осматривал броню Содружества, пытаясь определить ее состояние. Принципиально, все в ней казалось в порядке, и каких-либо фатальных повреждений не наблюдалось. Понять, как она себя поведет и станет ли нормально функционировать, можно было, лишь надев ее. Скорее всего, живая симбиотная часть десантного комплекса за это время погибла, и теперь я держал в руках самый обычный пассивный бронежилет. А еще, не смотря на то, что я оттирал броню в «душе» минут двадцать, до сих пор оставалось какое-то чувство, что я забрал ее у законного владельца слегка нечестно, хоть ему-то она уж точно больше пригодиться не смогла бы. Вообще же, я – человек от природы не брезгливый и других неприятных аспектов во всем этом не видел.