Потеряшка

– Слушай, ты, придурок, я помню ваш корабль, – ответил «тарантул». – Но по делу тут есть с кем переговорить и кроме Урагаса. Давай говори, что тебе надо, я передам, чего зря время терять, народ нервировать.

– Ты не глухой, вроде, переводилка тоже работает нормально, – рассуждал я вслух. – Мы тут в гости к другу с комплектующими для пикничка прилетели, готовы его до лагеря подкинуть, а его коллеги по лагерю, видимо, от зависти палки в колеса ставят.

– Слушай, ты уже достал, – сказал коробейник. – В конце концов, раз Урагас с тобой договаривался, ему и решать ваши проблемы. Жди, сейчас свяжемся с Урагасом.

Получив координаты, мы добрались до места через десять минут. Урагас, естественно, не поверил мне, но, увидев сваленные в трюме доказательства, сделал в мою сторону знак, похоже, обозначающий что-то не слишком хорошее, и дал распоряжение своему отряду из пяти членов с добычей грузиться в свободный трюм.

«Поляну» накрыли быстро. Удачно случилось, что длиннющий день на Маятнике подходил к концу и скоро должен был начаться вечер, сменяющий жару легкой прохладой. Лагерь коробейников все никак не мог поверить в то, что какие-то придурки прилетели на планету просто для пикничка. После распаковки припасов оказалось, что кое-кому не нашлось приемлемой еды и горяченького. Лететь на орбитальный комплекс было лень, доставку ждать – долго, пришлось напрячь наш бортовой синтезатор.

Пикничок начинался как-то зажато, но постепенно народ расходился, благо, провизию мы рассчитали человек на семьдесят, а народу оказалось всего-то под сорок «лиц», экономить не пришлось. Урагас попытался довести до каждого, что на борту корабля остался еще один член экипажа, который будет нести вахту, чтоб никому даже по пьяни не почудилось легким делом туда пробраться. И все же какие-то храбрецы или глупцы нашлись. Анна, как истинно разумный индивидуум, решила их не калечить, лишь в разной степени тяжести приложив защитным экраном. Ребята отделались легким испугом и нелестными отзывами более благоразумных или трезвых товарищей. Пикничок продолжался около суток по нашему корабельному времени. Коробейники отдыхали на всю катушку. Даже невооруженный глаз видел, что многие из них уже давно забыли о такой еде и горячительном. В общем и частном лично мне скучно не показалось. Случались попытки танцевать под музыку на песке. Регулярно возникала стрельба по всему, что пыталось двигаться в не наступившей еще ночи. Как ни странно в коллективе коробейников оказались и особи женского рода, что на пьяную лавочку дало о себе знать и вылилось в какие-то претензии и потасовки.

Отдохнули отлично. Прощаться, правда, оказалось особенно не с кем, так как «трезвых» индивидуумов к моменту нашего отбытия просто не осталось. Сигнал к окончанию бардака подала, естественно, Анна. Мы с Шилой, находясь в изрядно нестабильном состоянии, растолкали Урагаса и, «откланявшись», удалились на борт «Бурундука». Не помню, какие инструкции и кто дал Анне, но мы куда-то перелетели. Шила сделать этого даже теоретически не могла, находясь на моих руках и пребывая в полном счастья мире грез. По всему выходило, что инициатива исходила исключительно от меня.

«Бурундук» стоял на грунте, периодически слегка подрабатывая двигателями. Мое самочувствие можно было назвать сносным, если бы не так сильно хотелось пить и есть. Объедая подвернувшийся под руку бутерброд по-силукски, я осматривал окрестности из боевой рубки.

– Анна, где, черт возьми, мы сидим? – спросил я.

– У развалин, – ответила Анна. – Ты просил отвести корабль именно сюда.

– Почему сюда? – спросил я.

– Откуда же я знаю, – хихикнула Анна, – ты в тот момент едва подавал признаки разумности и, скорее всего, других мест на планете просто не знал.

– Да? – пытался вспомнить я. – А развалины где?

– Вход сто тридцать три метра по моему маркеру, – ответила Анна, покрасив часть виртуального песка зеленой линией с жирной точкой на конце. – Его слегка прикрыло барханом.

– Что нам тут делать? – подумал я вслух.

– Сходи, прогуляйся, – пошутила Анна. – Проветришься, развеешься.

– А и схожу, – немного обиделся я. – Нечего похмельного человека задирать. Давай ко входу, дунь его чем-нибудь, чтобы песок рассыпался, я пока броню надену. Шилу пока не трогай. Пусть проспится, а то женский, а особенно детский алкоголизм плохо лечится.

– Кстати, пока вы добросовестно возлияли всякое-разное, два раза выходил на связь господин Жуупс, – тоном заговорщика сообщила наша хранительница ключей. – И один бортинженер тоже присылал весточку.

– И что он хотел? – уточнил я для проформы. – Жуупс, понятное дело.

– Ничего нового, – фыркнула Анна. – Я не стала выслушивать его нытье, а предложила связаться позднее. Судя по его интонациям, нам эта отсрочка совершенно ничего нового не даст.

– А и правильно, – согласился я. – Пусть дозреет. Краппс-то в порядке?

– Более чем, – фыркнула домоправительница. – Зря не согласился.

– Не жужжи только, – отмахнулся я. – И так настроение дохлое.

По-быстрому в тоннели попасть, конечно же, не удалось, но методом мытья да катанья проблема все же решилась. В бункере все осталось по-прежнему, и прогулка почему-то уже не манила своими археологическими прелестями. Проламываться сквозь запертые двери мне совершенно не хотелось, и я прошел прямиком к складу временного хранения сливок древней туррутской нации. В рубку управления автоматика меня впустила без вопросов и, усевшись в кресло, я подсоединился к системе корабля. В прошлый раз я совсем не обратил внимания, куда же собирались драпать эти руководствующие тихушники. А ведь вопрос-то на самом деле был не столь уж и праздный, может, у них там и новое гнездо припасено. Просмотрев программу полета, я слил на внутренний носитель своей чудо-диверсионно-разведывательной брони три помеченные точки маршрута. Судя по количеству топлива, маршрут этот даже на его жалких остатках можно было проделать почти два раза. А значит, что-то во всем этом явно не сходилось. Или кто-то хорошенько подстраховался, или не захотел дать координаты реальной или финальной точки назначения. Спросить, к сожалению, уже давно стало не у кого. Правда, оставался еще тактический планшет офицера КСС, который я так ни разу и не активировал после расставания с ним на борту «Бурундука». Но шансы на взлом доступа к информации казались ничтожными.

– Все-таки стоит там поискать недостающее звено, – решил я сам для себя.

Тут же откуда-то взялась веселенькая мысль разбудить какого-нибудь из членопотамов и все выспросить. Покатав ее в уме, я понял, что мне было скорее интересно, в каком состоянии он вылезет из капсулы. Вволю поглумившись мысленно над ситуацией, я все же воздержался от такого надругательства над чьей-то психикой. Лёгонький похмельный синдром продолжал донимать меня, и вообще было как-то скучно. Очередная мысль поднять корабль в космос дала ясно понять, что нужно или чем-то срочно занять себя, или элементарно уйти с космолета. И я снова обратил свое внимание на капсулы со сбоями в работе систем. Таких капсул отыскалось пять штук. Я тщетно попытался вспомнить, сколько их обнаружилось в прошлый раз. За пустыми потугами я все же обратил внимание на одну из проблемных капсул, находящихся в первом верхнем ярусе. Таких в первое посещение точно не имелось, иначе я бы начал именно с них.

– Значит, какой-то клиент дозрел, – подумал я, дальше повторив фразу из земного анекдота. – Черт с ними с перьями, но ЭТО я должен видеть!

Активировав команду на извлечение капсулы, я уже совсем собрался отключиться и бежать к добыче, но я подумал и запустил извлечение остальных четырех сбойных ячеек. Вряд ли кто-то там смог уцелеть, время в таких случаях – лучший уборщик.

Капсула больше всего походила на огромную запотевшую пивную жестянку из мечты футбольного фаната. Не обращая внимания на какие-то потуги контрольного пульта привлечь мое внимание, я протер обзорный щиток и убедился в полной готовности пациента к процедуре мародерства. Открыв капсулу, я немного опешил. Бывший хозяин этой капсулы когда-то был либо каким-то странным туррутом, либо каким-то сильно больным туррутом. Оставалась, конечно, вероятность, что ЭТО – не совсем туррут. На ссохшемся до состояния китайского чая пу-эр теле висело что-то похожее на моллюска размером с узбекскую дыню оранжевого цвета. Внимательно осмотрев находку, я побрезговал трогать ЭТО даже затянутой в броню рукой. Отыскав какую-то «железяку», я потрогал «опухоль». В отличие от тела она не казалась высохшей, хоть и упругой ее тоже называть не стоило. Немного поразмыслив на тему возможных вариантов, я на всякий случай тщательно спалили «дыню» лазерными импульсами «дракончика». Впрочем, даже при сжигании признаков жизни эта штука не подала.