Разведчик Пустоты

Катер, похищенный Первым Когтем, содрогался, набирая высоту. Воздухозаборные клапаны втягивали внутрь дым, а двигатели изрыгали бешеное пламя. Лишь несколько мгновений ушло на то, чтобы нырнуть в дымовую завесу, окутавшую к тому времени крепость. Снизу ударил трассирующий огонь, градом застучавший по корпусу.

– Мы в порядке, – передал Сар Зелл остальным по общему каналу.

– Судя по звуку, нет, – заметил Талос, пристегнутый к трясущемуся креслу.

– Мы в дыму. Так что теперь все в порядке, по крайней мере до тех пор, пока пепел не забьет двигатели.

Талос указал на что‑то по курсу движения.

– Что это? – спросил пророк.

Яркое пятно, ослепительное, словно второе солнце, расцвело в черных дымовых тучах над ними. Прожилки яростного света раскинулись во всех направлениях от его добела раскаленного центра.

– Это…

Предложения Сар Зелл так и не закончил. Он рванул рычаги управления, заложив такой крутой вираж, что каждый болт и каждая пластина брони катера мучительно завизжали от перегрузки.

Второе солнце промчалось мимо них с ревом карнодона, в падении все еще изрыгая потоки атмосферного пламени.

Талос выдохнул – до этого он и не замечал, что задержал дыхание. Десантная капсула исчезла из виду.

– Это было близко, – признал Сар Зелл.

– Брат… – Талос махнул на сигнализацию опасного приближения, индикаторы которой загорелись и начали беспорядочно моргать. – Что‑то еще.

– Вижу, вижу.

Чтобы это ни было, оно неслось параллельным курсом – словно взлетающий катер отразился в зеркале, извергая из дюз такой же огонь. На какую‑то секунду птичий силуэт вынырнул из клубов дыма – ровно настолько, чтобы различить опознавательные знаки на его корпусе, видимые даже под налетом гари.

– «Громовой ястреб» Ультрамаринов, – предупредил Талос.

– Я сказал, я его вижу.

– Тогда сбей его.

– Чем? Проклятиями и молитвами? Или ты успел зарядить артиллерийские установки до нашего отлета и просто не соизволил предупредить меня?

Череполикий шлем Талоса резко повернулся к пилоту.

– Может, ты закроешь рот и просто выведешь нас на орбиту?

– Двигатели захлебываются пеплом. Я говорил тебе, что так будет. Мы не сможем выйти на орбиту.

–  Попытайся.

В ту же секунду по носу катера хлестнула очередь трассирующего огня. Снаряды звонко застучали по броне. Половина огоньков на консоли погасла.

– Держитесь, – пробормотал Сар Зелл, излучавший странное спокойствие.

«Громовой ястреб» вошел в головокружительную бочку, прижав всех к спинкам сидений. Тряска – и до этого жестокая – усилилась десятикратно. Что‑то взорвалось снаружи на корпусе, зазвенев металлом.

– Основным двигателям каюк, – прокомментировал Сар Зелл.

– Ты худший… пилот… во всей… десятой роте… – Кирион еще как‑то ухитрялся говорить, несмотря на убийственную пляску гравитации.

Талос смотрел на окружившее их со всех сторон дымное облако. Катер под ним опять дернулся. Второй взрыв прозвучал на самой границе слышимости.

– Запасным двигателям каюк, – бесстрастно сообщил Сар Зелл.

Им даже не посчастливилось насладиться тем единственным мигом покоя, когда «Громовой ястреб» завис на высшей точке полета, перед тем как рухнуть вниз. Они тряслись и кувыркались в беспомощном свободном падении под жалобный визг захлебнувшихся пеплом турбин. Чтобы расслышать друг друга, им приходилось орать по воксу во весь голос – даже их аудиорецепторы не в состоянии были отфильтровать этот громовой шум.

– Нас сбили! – выкрикнул Сар Зелл, все еще дергавший за рычаги в попытке вернуть хоть какую‑то стабильность их смертельному штопору.

–  Прыжковые ранцы! – заорал Талос, перекрывая адский грохот.

Первый Коготь примагнитил подошвы ботинок к палубе и встал с противоперегрузочных тронов. Шаг за шагом они прошли в пассажирский отсек. В доспехи врезался летающий вокруг мусор. Ящик Ксарла с запасными зубьями для цепного меча раскололся о шлем Рувена, вызвав у того сдержанное проклятие.

Талос первым добрался до полки с прыжковыми ранцами. Он перекинул ремни через наплечники, закрепил зажимы на броне и уже занес кулак, чтобы ударить по кнопке открывания дверей.

–  Сегодня мы умрем! – передал Кирион.

В голосе его насмешка преобладала над всем остальным.

Талос нажал на кнопку спуска трапа и уставился в открывшееся отверстие, где ревел ветер, плавали облака удушливого дыма и дико вращался горизонт.

–  У меня есть идея! – прокричал в ответ пророк. – Но нам надо быть осторожными. Следуйте за мной!

–  Пепел забьет двигатели прыжковых ранцев! – проревел Сар Зелл. – У нас есть минута, может быть, две. Используйте их по полной!

Талос не стал отвечать. Он открепил подошвы от палубы и, пробежав по трапу, выбросился в горящее небо.

XIV

«ЗАВЕТ КРОВИ»

Воины Первого Когтя сошлись вместе.

– Когда он проснется? – спросил один из них – Смертные внизу все еще прячутся в убежищах, но нам надо действовать быстро.

– Он придет в себя в течение часа. Он уже почти вынырнул из сна.

– Его глаза открыты.

– Как и в течение последних часов, но он нас не видит. Его мозг не реагирует на большинство внешних стимулов. Возможно, он слышит нас. Этот тест показал неопределенные результаты.

– Ты сказал, что он умрет. Он сказал, что будет жить, но непрерывно испытывать боль. Кто из вас прав?

– Полагаю, прав он. Его физиология нестабильна, но это может быть не смертельно. Но боль со временем уничтожит его, так или иначе. И на его пророческий дар больше нельзя положиться. Анализ показал, что нет существенного различия между мозговыми ритмами во время его обычных кошмаров и пророческих видений. Какое бы биологическое чудо, какая бы игра генетического кода ни наделила его этим даром, сейчас он начинает слабеть.

Талос улыбнулся, не улыбаясь. Он не станет проливать слез, если потеряет дар предвидения. Возможно, за свободу даже стоит заплатить болью.

– Мы чувствовали это уже давно, Живодер. Он ошибся насчет Фаровена на Крите. С тех пор он ошибался все чаще и чаще. Он был не прав, предсказав, что Узас убьет меня в тени Титана. Он ошибся, предсказав всем нам смерть от рук эльдаров. Ксарл уже мертв.

Какое‑то время спящий не слышал голосов. Тишина отчего‑то была важнее – она наливалась скрытым напряжением.

– Геносемя все еще изменяет его тело куда сильнее, чем полагается. И более того, оно адсорбирует его генетическую память и биологические характеристики.

– …адсорбирует?

– Поглощает. Всасывает, если угодно. Его прогеноидные железы служат рецепторами для уникальных дефектов его генетического кода. В другом носителе эти дефекты вообще могли бы не быть дефектами. Они могли бы создать легионера невероятной, потрясающей мощи.

– Мне не нравится твой взгляд, Вариил.

– Тебе ничего во мне не нравится, Кирион. Твои мысли на этот счет меня не волнуют.

И снова на какое‑то время воцарилась напряженная тишина.

– В легионе всегда говорили, что Тсагуальса проклята. Я чувствую это в крови. Мы погибнем здесь.

– Теперь ты говоришь как Меркуций. Что, больше не хочешь пошутить, ностраманец? Никакой зубастой ухмылки, прячущей твои собственные грехи и безумие от твоих братьев?

– Придержи язык.

– Я не боюсь тебя, Кирион. Возможно, этот мир и вправду проклят, но проклятие иногда вносит ясность. Перед тем как погрузиться в сон, Талос сказал, что знает, что сделать с планетой под нами. Мы задержимся здесь ровно настолько, сколько требует достижение цели.

– Надеюсь, ты прав. Он больше не бормочет и не кричит во сне.

– То было пророчество. А сейчас это воспоминание, а не видение. То, что было, а не то, что будет. Ему снится прошлое и та роль, что он сыграл тогда.