Страница 41 из 89
«Громовой ястреб» Ультрамаринов содрогался от работы двигателей вертикального взлета. С убийственным спокойствием он парил над крепостью. Его ракетопускатели опустели, отделения высадились, и поэтому он завис в режиме ожидания, поводя носом от одной защитной платформы цитадели к другой и поливая их беспощадным огнем штурмовых болтеров. Каждые тридцать секунд спинной турболазер катера выплевывал силовой луч и очередная платформа исчезала во вспышке голубого света.
Брат Тайрус из Коллегиата Демес всмотрелся в мерцающие пикт‑экраны, когда катер в очередной раз грузно развернулся над крепостью. Положив перчатки на рычаги управления, он расстрелял из болтерных пушек один из последних орудийных расчетов сервиторов, оставшихся на стенах замка.
– Цель уничтожена, – передал он пилоту. – Оборонительная установка типа «Сабля», расчет из двух сервиторов.
Брат Гедеан из Коллегиата Артеус продолжал смотреть сквозь противовзрывной экран катера.
– Сколько осталось боеприпасов? – спросил он в ответ.
– В режиме ожидания еще на шесть заходов, – сказал Тайрус. – После этого рекомендую перезарядку.
– Принято, – ответил пилот.
Сверху раздался характерный лязг металла по металлу. Пилот, второй пилот, стрелок и штурман – каждого из этих Ультрамаринов призвали из разных тренировочных коллегиатов миров Ультрамара, – все они одновременно посмотрели вверх.
Стукнуло еще раз. И еще. И еще.
Брат Константин, восседавший на штурманском троне, выхватил болтерный пистолет.
– Что‑то… – начал он, но его прервали еще два удара по потолку кабины.
Затем стук сместился – что‑то быстро и яростно протопало сверху вниз, к бортовой части корпуса.
Константин и Ремар, второй пилот, мгновенно сбросили ремни безопасности и вскочили. С летной палубы они спустились по служебной лестнице в грузовой трюм.
Первое, что они увидели, – это как под пронзительный визг раздираемого металла кто‑то сдирает с петель внешний люк. Внутрь ворвались гром и грохот осады, а вместе с ними враги.
– Экстренный абордажный протокол! – передал брат Ремар Гедеану, оставшемуся в рубке наверху.
«Громовой ястреб» немедленно начал набирать высоту, разгоняясь на воющих турбинах. Ремар и Константин, встав спиной к служебной лестнице, подняли оружие.
Первым в трюме показался сломанный цепной топор. Адамантиновые зубы сточились почти до основания, перемалывая петли люка. Топор грохнулся на палубу, заброшенный внутрь небрежной рукой. Вторым появился воин Восьмого легиона. Его череполикий шлем насмешливо ухмыльнулся сквозь дым, пока его обладатель с почти змеиной грацией скользнул в отсек. Однако огромные турбины прыжкового ранца за спиной легионера, чуть не застрявшие в люке, помешали полностью проявить эту грацию.
Константин и Ремар открыли огонь, поразив воина еще до того, как он сумел извернуться и подставить бронированный наплечник для защиты головы. Прежде чем первый абордажник успел рухнуть на палубу, в пролом уже хлынули другие. Они пришли во всеоружии, и их собственные болтеры ответили куда более яростным залпом.
Оба Ультрамарина упали. Ремар был мертв – доспехи изрешечены, плоть и кровь заляпали служебную лестницу у него за спиной. Константин истекал кровью из смертельных ран в груди, горле и животе.
– Живей, живей! – прокричал в вокс Ксарл.
Он повел Узаса и Рувена вверх по лестнице. Кирион, заколебавшись, повернулся назад, где Талос нагнулся над последним из их братьев. Лежащего на полу Сар Зелла пятном окружала кровь и обломки доспеха.
– Он мертв, – сказал пророк.
Он не стал выдвигать редуктор для изъятия геносемени Сар Зелла и не пошел за другими вверх по лестнице в рубку. Он остался на месте, сжимая в руках разбитый шлем Сар Зелла. Кровь запятнала то, что осталось от лица воина.
Кирион слышал крики и звон мечей сверху. Он почти обиделся на Талоса за то, что из‑за него пропустил бой.
– Оставь его, – сказал он. – Ксарл может пилотировать катер.
– Я знаю.
Талос подтащил тело к перегородке и привязал ремнями. Кирион помог ему, хотя и не сразу. Катер трясся, набирая все большую высоту.
– Он поступил глупо, войдя первым, – продолжил Кирион. – После того как мы вскрыли дверь, надо было послать Узаса. Тогда…
Три болтерных снаряда ударили Кириона в бок. Осколки брони полетели во все стороны, звонко застучав о стены отсека. В воксе раздался сдавленный крик боли. Кирион, пошатнувшись, качнулся назад и, ударившись о край люка, вывалился из катера.
Умирающий брат Константин все еще сжимал разряженный болтерный пистолет в трясущейся руке. Он еще трижды нажал на спуск, целясь в оставшегося Повелителя Ночи. В ответ Талос обрушил на спину Ультрамарина свой цепной клинок, позволив зубьям меча перемолоть все, что попадется им на пути. Каким бы слабым утешением для Константина это ни было, космодесантник принял смерть в горьком и грозном молчании, ни разу не вскрикнув от боли.
– Кирион! – выдернув меч, крикнул в вокс Талос. – Кирион?
В ответ раздался хрип:
– Я не могу… Он повредил мой прыжковый ранец.
Талос подбежал к развороченному люку, оперся руками о его края и снова выпрыгнул в пустоту.
В микрофоне шлема треснул голос Ксарла:
– Ты только что…
– Да.
Талос падал. На его ретинальном дисплее мелькали руны, фиксирующие уменьшающуюся высоту. Пророк отчаянно зашарил взглядом, и целеуказатель нащупал крошечную фигурку Кириона внизу. Рядом высветились жизненные показатели, записанные ностраманскими рунами. Талос, не обращая на это внимания, активировал турбины за спиной. Теперь он не просто падал, а мчался к земле. Крепость, едва видимая за пеленой дыма, после рывка ускорителей мгновенно надвинулась. Талос не глядел на «Лендспидеры» и катера, роившиеся над укреплениями.
Теперь, когда он был ближе, стало видно, как из прыжкового ранца Кириона сыплются искры и вырывается дым. «Громовой ястреб» зеленых цветов ордена Авроры промчался мимо – его не заинтересовала столь незначительная цель, и он продолжил расстреливать крепостные стены с бреющего полета.
И все же Кирион, кувыркаясь, падал сквозь дымные облака. Земля рванулась вверх, готовая принять их. Слишком быстро. Слишком, слишком быстро.
– Благодарю тебя… – прохрипел Кирион, – за попытку…
– Приготовься, – предупредил Талос и выжал из захлебывающихся двигателей дополнительный рывок, швырнувший его к земле.
Еще через три секунды они столкнулись в воздухе. Керамит затрещал, ударившись о керамит.
Их столкновение было лишено всякой грации. Талос врезался в брата и заскреб пальцами по его броне в попытке ухватиться. Наконец бронированная перчатка сомкнулась на наплечнике. Второй Повелитель Ночи потянулся вверх, и их руки встретились. Воины сжали запястья друг друга.
Талос сосредоточился на том, чтобы изменить направление движения. Антигравитационные суспензоры заработали вместе с перенастроившимися турбинами, но это мало чему помогло. Двое воинов вместе неслись к земле, и двигатели за спиной Талоса лишь замедлили их падение. Прыжковый ранец – несмотря на то что его архаичная конструкция была более приспособлена к длительному полету – уже работал на пределе после путешествия сквозь песчаную бурю и дымные облака. На краткий миг Талос поддался эгоистической панике: он мог выпустить Кириона и спастись, вместо того чтобы пятном размазаться по пыльной тсагуальской равнине. Никто ничего не узнает.
– Отпусти меня, – выдохнул в вокс Кирион.
Его шлем со слезами‑молниями смотрел прямо в лицо брату.
– Заткнись! – огрызнулся Талос.
– Мы оба погибнем.
– Заткнись, Кай!
– Талос…
Они нырнули в очередной столб дыма. Рунические показатели высоты на ретинальном дисплее пророка замерцали красным, и раздался тревожный сигнал. В эту секунду Кирион разжал руку. Талос вцепился в него сильнее, выругавшись в бессильной ярости.
– Отпусти меня, – повторил Кирион.
– Сбрось… прыжковый… ранец…
Кирион, выругавшись так же, как его брат мгновением раньше, снова сжал запястье Талоса. Свободной рукой он расстегнул крепления ранца. Когда двигатель рухнул вниз, их вес уменьшился и падение остановилось.