Разведчик Пустоты

Талос присел на корточки, прижавшись к стене и вскинув болтер. В то время как сыны Жиллимана действовали с железной эффективностью, Первый Коготь подчинялся лишь слабым остаткам дисциплины. На этот раз Талос не стал отдавать приказ открыть огонь. Это не понадобилось. Их болтеры гортанно взревели, без всякой слаженности выбирая первые попавшиеся цели. Из семи оставшихся врагов залп скосил троих.

Четверо имперских космодесантников развернулись, чтобы встретить новую опасность лицом. Они разделились по двое, распределяя зоны обстрела с нечеловеческой точностью. В их доспехах сочетались серый и зеленый цвета, а на наплечниках красовались серебряные орлы.

Сар Зелл высунулся из‑за угла ровно настолько, чтобы сделать один выстрел. Лазерный луч, способный пробить танковую броню, ударил в бедра сержанта в сером шлеме, испепелив все ниже пояса.

Осталось трое.

– Я помню этих ублюдков.

Сар Зелл опустил пушку и смахнул каменное крошево с ее энергетического насоса. Сжатый воздух, раскаленный настолько, что расплавил бы кожу, со свистом вырвался из массивного генератора орудия.

Талос тоже их помнил. Серебряные Орлы и орден Авроры всего лишь несколько лет назад отогнали части Повелителей Ночи от их космической добычи.

– Надо быстро с этим покончить, – передал Ксарл, зачехляя разряженный пистолет и активируя цепной меч. – Кто со мной?

Сар Зелл покачал головой:

– Минутку.

Он снова, напрягшись, вскинул пушку и перегнулся за угол, пока Первый Коготь прикрывал его огнем. Лаз‑пушка дернулась в его руках от мощной отдачи после выстрела. Луч яростного света ударил в одного из последних имперцев, лишив его головы, плеч и груди.

Осталось двое.

– Готов, – сказал Сар Зелл, опуская перегревшуюся пушку.

Инерционные перегородки по бокам орудия уже чуть ли не лопались. Скоро придется заменить ствол.

Первый Коготь бросился вперед, как один. Цепные мечи ревели, впиваясь в керамит, а пистолеты палили почти в упор. Ксарл и Талос прикончили двоих оставшихся противников – первый отсек имперцу голову, а второй сорвал с противника шлем и сунул ему в рот дуло болтерного пистолета.

Сержант, располовиненный лазерным огнем, все еще был жив. Он полз по полу, подтягивая руками безногое туловище.

Кирион и Ксарл, окружив его, с усмешками глядели сверху вниз.

– Для забав нет времени, – остерег их Талос.

– Но…

Пистолет Талоса рявкнул один раз. Заряд превратил голову сержанта и шлем в осколки, застучавшие по наколенникам и ботинкам Первого Когтя.

– Я сказал – для забав нет времени.

Первый Коготь пересек зал, через груды обломков тренировочного оборудования направляясь к спасенному ими отделению. Из всего Когтя выжил только один боец. Он нагнулся над телами братьев, собираясь поживиться их оружием, боеприпасами и драгоценностями.

– Сержант, – приветствовал его Талос.

Легионер втянул воздух сквозь сжатые зубы и вырвал из мертвых пальцев брата цепной топор. Отшвырнув в сторону свой поврежденный болтер, он позаимствовал другой у второго мертвеца.

– Сержант, – повторил Талос. – Время не ждет.

– Уже не сержант.

Повелитель Ночи поставил ногу на спину убитого воина. Топором отсек голову трупу и стащил с нее шлем.

– Я проиграл дуэль Зал Харану.

Надев шлем на голову, он герметически запечатал воротник.

– Теперь у меня шлем Зал Харана, а он стал падалью. Поэтическая преемственность.

Воин окинул своих спасителей долгим взглядом. Цитадель вокруг них содрогалась до самого фундамента.

– Первый Коготь, – проговорил он. – Ловец Душ.

– Узас, – сказал ему Талос. – Нам надо идти.

– Хм‑м, – проворчал тот, не обращая внимания на слюну, нитями свисавшую с уголков губ. – Хорошо.

XIII

НАСЛЕДИЕ ТРИНАДЦАТОГО ЛЕГИОНА

Он все еще видел сон.

Он думал не о проходящем сейчас анализе крови, не о сверлах, открывающих содержимое его черепа холодному воздуху и пытливым лезвиям.

Он думал только о прошлом, когда десять тысячелетий назад враг явился на Тсагуальсу, неся расплату за великое множество грехов.

С той минуты, когда пламя охватило небеса, прошел час, и Талос вынужден был признать, что усталость начала брать свое. Вокс переполняли безрадостные отчеты о том, как стены разваливаются под ударами вражеской артиллерии; о танках, прорывающихся в крепость сквозь бреши в баррикадах; о десантных капсулах, рушащихся сквозь парапеты и извергающих во внешние дворы замка сотни отделений противника.

Он потерял всякую связь с флотом на орбите, не считая обрывочных и бессмысленных выкриков и проклятий. Он даже не был уверен, что «Завет» все еще на орбите.

Первый Коготь быстро изменил тактику: вместо стремительного бега по центральному коридору они свернули в боковые переходы, вентиляционные шахты, туннели для рабов и технические ходы. Надо было избегать противника, захлестнувшего их цитадель.

В тех вокс‑передачах, что еще сохранили слабое подобие смысла, картина боя выглядела безрадостно. Потери были не просто велики – наземные силы легиона планомерно уничтожались. Отделения вражеских космодесантников сражались с четкостью и координацией, невозможной в таком гигантском побоище. Когти легиона непрерывно вопили о солдатах противника, поддерживающих связь с высокой частотой, что помогало сформировать превосходящие по силе отряды. Они прорывались сквозь центральные залы, погружая противников во все большую анархию и вынуждая к бегству. Каждая контратака Повелителей Ночи захлебывалась в волнах свежих подкреплений, а имперцы отступали организованно к заранее укрепленным позициям, которые обеспечили их вновь высадившиеся братья.

Отделение остановилось в служебном туннеле, таком тесном, что им приходилось пригибаться, а в некоторых участках передвигаться на четвереньках. Ауспик Кириона то настраивался, то вновь выходил из диапазона сканирования.

– Мы заблудились, – пробормотал Ксарл. – Треклятые туннели для рабов. Надо было оставаться в главных коридорах.

– И сдохнуть, как остальные? – спросил Сар Зелл, ползущий сзади.

Он волок за собой лазпушку так осторожно, как только мог обходиться с древней реликвией в тесном техническом туннеле.

– Я предпочту здравомыслие безумию, большое спасибо. Я хочу дожить до другого боя, который мы сможем выиграть.

– Это как бороться с вирусом, – выдохнул в вокс Талос, – как бороться со смертельной болезнью. Они повсюду. Они знают, как лучше всего противодействовать нам, когда мы что‑то предпринимаем. Они изучили нас, прежде чем начать эту атаку. Все это было спланировано, вплоть до последней детали.

– Кто были те первые, которых мы убили? – спросил Сар Зелл.

– Перед Серебряными Орлами? Те, что в зеленых доспехах, цвета неба над Родарой, были из ордена Авроры. Мы сражались с ними на Спэнсриче. Многих других я не знаю, – признал Талос. – В воксе звучат имена, которых я никогда прежде не слышал. Новадесантники. Черные Консулы. Орден Генезиса. Это названия орденов, чьи протектораты мы грабили и терроризировали десятки лет. Это то, что чувствовал наш отец перед смертью. Наши грехи вернулись к нам, как случилось и с ним.

– Это не имеет значения, – перебил его Ксарл. – Все они Ультрамарины. Им пустили кровь в Великой Войне. И пустят сейчас.

– В его словах есть резон, – заметил Сар Зелл. – Лучше уж Тринадцатый, чем проклятые Кровавые Ангелы со всей их визгливой родней.

– Полагаешь, сейчаси в самом деле подходящее время для этого спора? – спокойно спросил Талос.

Остальные замолчали.

– Сюда, – позвал Кирион. – Ангар уже недалеко.

Когда Первый Коготь выбрался из туннелей, вокруг было относительно спокойно. Какофония грохочущих болтеров и ревущих двигателей совсем не затихла, но, по крайней мере, в этих залах не слышалось воплей рабов, стука ботинок и перестрелки сражающихся отделений.

– Здешнюю битву мы пропустили, – передал Талос братьям.

Пол уже усыпали тела – некоторые в керамитовой броне цветов Восьмого легиона, другие в цветах орденов Прародителей.