Страница 14 из 159
Отец Люций протянул руку и отодвинул в сторону маленькую панель в стене. Вытащил из ниши толстую книгу, немного бумаги, перо и чернила. Положил все это на стол, и урок начался.
— По сравнению с другими языками японский довольно прост. Поначалу он выглядит проще английского. У японских существительных нет ни числа, ни рода. Слово «хон» может обозначать как одну книгу, так и много книг.
Ох, пожалуй, проще было бы выслушать иезуитскую проповедь, чем учить японский!
— Глаголы не спрягаются и не имеют неопределенной формы… — Отец Люций внезапно прервал свою лекцию: — А ты почему ничего не записываешь? Я-то думал, ты образованный.
Подчиняясь приказанию, Джек неохотно взял в руки перо, обмакнул его в чернильницу и начал писать.
Когда пришел Така-сан, в голове у Джека помутилось от глаголов и особенностей японского языка. Тем не менее он не показал виду, что урок отца Люция довел его до головокружения, и нарочито приветствовал Така-сана на ломаном японском.
Така-сан недоуменно посмотрел на мальчика, моргнул и, наконец, улыбнулся, разобрав сказанное с сильным акцентом приветствие.
Они вернулись в дом Хироко, и сразу же после обеда Джека отвели в комнату Масамото.
Масамото восседал на возвышении, словно статуя Бога в священном храме, а по бокам стояли непременные охранники-самураи. Черноволосый мальчишка тоже сидел рядом — молчаливый и хмурый.
Отец Люций вошел в комнату через другую дверь и опустился на пол напротив Джека. Мальчик занервничал, однако оказалось, что священника пригласили всего лишь в качестве переводчика.
— Как прошел твой урок с отцом Люцием? — спросил Масамото.
— Ий дэс ё, аригато годзаимас[33], — ответил Джек, надеясь, что правильно выговорил слова.
Масамото понимающе кивнул.
— Джек, ты быстро учишься. Это хорошо, — сказал Масамото. Священник надулся, но продолжал переводить. — Я должен уехать в Киото: у меня есть дела в моей школе. Ты останешься здесь, в Тоба, пока не заживет сломанная рука. Моя сестра Хироко позаботится о тебе. Отец Люций будет учить тебя, и я надеюсь, что к моему возвращению ты сможешь бегло говорить по-японски.
— Хай, Масамото-сама[34], — ответил Джек.
— Я собираюсь вернуться до наступления зимы. А сейчас познакомься с моим сыном Ямато. Он останется здесь с тобой. Каждому мальчику нужен друг — и он станет твоим другом. На самом деле теперь вы братья.
Ямато недовольно поклонился, не сводя с Джека жесткого и вызывающего взгляда. Весь его вид говорил: ты никогда не будешь достоин занять место Тэнно и дружить с тобой я не собираюсь — никогда.
16. Боккэн
Джек отмерял время своего пребывания в Японии по вишневому дереву посреди сада. Сначала оно было покрыто пышной зеленой листвой, и жаркими летними днями Джек укрывался в его тени. Прошло три месяца, сломанная рука зажила, а листья вишневого дерева пожелтели и начали опадать.
Дерево стало излюбленным местом Джека: он сидел там часами, рассматривал отцовские карты, пытаясь расшифровать записи, и вспоминал отца.
А еще вишневое дерево стало как бы воротами в мир Японии, ведь именно там Акико почти каждый день занималась с Джеком японским языком.
Через три дня после отъезда Масамото Акико услышала, как Джек мучается с произношением японской фразы, заданной отцом Люцием. Девочка предложила помочь.
— Аригато, Акико, — ответил Джек и несколько раз повторил за ней фразу, чтобы запомнить.
С тех пор и начались их ежедневные занятия, в дополнение к урокам отца Люция. В результате Джек быстро достиг значительных успехов. Только благодаря помощи Акико Джек с каждым днем говорил все лучше.
А вот Ямато, несмотря на приказ отца вести себя дружелюбно, держался с Джеком очень холодно, полностью его игнорируя.
— Почему Ямато не хочет со мной разговаривать? — однажды спросил Джек у Акико. — Чего он на меня злится?
— Нет, Джек, — ответила Акико с подчеркнутой вежливостью. — Ямато — твой друг.
— Все дружат со мной, потому что так приказал Масамото, — огрызнулся Джек.
— Мне он не приказывал! — В глазах Акико промелькнула обида.
Джек понял, что ведет себя очень грубо, и отчаянно попытался припомнить соответствующее извинение по-японски. Как объяснил отец Люций, умение извиняться считалось в Японии достоинством: в отличие от европейцев, для которых попросить прощения означает признать свою вину или неудачу, японцы извиняются, принимая вину на себя и не упрекая других. Когда человек просит прощения и раскаивается, японцы склонны простить и не обижаться.
— Акико, прости, пожалуйста, — наконец сказал Джек. — Ты всегда была очень добра ко мне.
Девочка поклонилась, принимая извинение, и разговор продолжился — обидное замечание Джека было забыто.
Сегодня, приближаясь к своему излюбленному месту, Джек заметил, что вишневое дерево сбросило почти все листья: золотистый ковер покрывал землю под ветвями. Уэкия сметал опавшие листья, высыпая их в старый мешок.
Джек взял грабли и стал помогать старику.
— Эта работа не для самурая, — мягко сказал садовник, забирая у Джека грабли.
На мостике появилась Акико и подошла к ним. Она была одета в сиреневое кимоно с желтоватыми цветами, подвязанное золотистым оби. Джек до сих пор не мог привыкнуть к тому, как аккуратно и красиво одеваются японки.
Джек и Акико уселись под деревом и начали свой обычный урок. Уэкия поклонился и отошел в сторону, занявшись и без того безупречно подстриженным кустиком.
Прежде всего Джек спросил про странное замечание садовника:
— Какой же я самурай? У меня и меча-то нет!
— Самураи не только мечами машут. Конечно же, самурай — это воин; мы буси,представители касты воинов. А поскольку ты сын Масамото, значит, тоже самурай. — Акико помолчала, давая Джеку возможность переварить услышанное. — «Самурай» означает «служить». В первую очередь самурай служит императору, а затем своему даймё. Долг прежде всего. И ты должен служить Масамото, а не в саду копаться.
— Все равно ничего не понимаю.
— Поймешь. Самурай — это образ мыслей. Масамото тебя научит.
Пока Джек пытался вдуматься в слова Акико, из дома вышел Ямато. В руках он держал деревянную палку: длиной примерно в руку, одна треть закруглена в прочную рукоять, а две трети обточены в длинный, слегка изогнутый клинок.
— Что это он несет? — спросил Джек.
— Боккэн,деревянный меч.
Увидев Джека и Акико, Ямато холодно поклонился и ушел на полянку в саду.
— Да ну? Игрушечный меч! — засмеялся Джек, глядя, как Ямато кровожадно замахнулся на воображаемого противника.
— Игрушечный? Боккэн вовсе не игрушка, — ответила Акико с внезапной серьезностью. — Им можно человека убить. С помощью боккэна Масамото-сама как-то победил больше тридцати самураев с настоящими мечами.
— А что сейчас делает Ямато? По-моему, играет.
Ямато повторил выпад, за которым последовала целая серия ударов и блоков.
— Он повторяет ката, определенную последовательность движений. Ката помогают усовершенствовать боевые навыки — Ямато учится владеть мечом.
— Ну, раз я тоже самурай, то надо и мне научиться. — Джек одернул кимоно и встал.
Не обращая внимания на протесты Акико, Джек подошел к Ямато и стал с интересом наблюдать за его движениями. Ямато и ухом не повел, продолжая отражать атаки и нападать на воображаемого противника.
— А можно мне попробовать? — спросил Джек, когда Ямато мощным взмахом меча наконец отрубил нападающему голову.
Ямато засунул меч за пояс и критически осмотрел Джека, словно новобранца.
— Почему бы нет, гайдзин, — с высокомерной насмешкой ответил он. — Хорошо, когда есть на ком отрабатывать удары. Дзиро, принеси-ка мне боккэн для гайдзина!
Малыш выскочил из дома с деревянным мечом в руках — Дзиро был ростом ниже боккэна и с трудом его тащил. Ямато взял меч из рук мальчика, поклонился и обеими руками протянул боккэн Джеку.