Страница 13 из 159
Все опять поклонились, и Масамото стремительно вышел. Самураи-охранники и черноволосый мальчишка последовали за ним.
Отец Люций тоже встал, собираясь уходить, но зашелся в жестоком приступе кашля. Откашлявшись, священник вытер пот со лба и выругался:
— Проклятье на тебя и твой корабль! Еретики окаянные! Эта напасть навалилась на меня с тех пор, как ты здесь появился, — прохрипел он, придерживаясь за сёдзи.
И, повернувшись к Джеку, посмотрел ему прямо в глаза:
— Я дам тебе совет, Джек Флетчер. Всегда помни, что твой спаситель — самурай. Самураи — люди умные, но совершенно безжалостные. Сделай шаг в сторону — и он тебя на кусочки изрубит.
14. Послание
Остаток дня Джек провел в саду.
Он все еще не мог привыкнуть к мысли, что усыновлен самураем! Пожалуй, ему следовало бы испытывать благодарность к Масамото: у него были кров и пища, а хозяева дома и прислуга относились к нему не как к приблудной собачонке, а скорее как к почетному гостю. Така-сан даже поклонился!
И все же он здесь чужой. Его дом не в этой земле воинов, кимоно и сэнча. А где теперь его дом? Без отца и матери дома у него нет. Сестренка живет с миссис Уинтерс, но что будет, когда закончатся деньги, которые отец дал старушке? Или она вдруг умрет? Надо найти способ вернуться и быть рядом с Джесс. Однако Англия на другом конце света; как может двенадцатилетний мальчишка, даже имея карту, переплыть два океана?
День выдался жаркий, и тем не менее Джека затрясло: ситуация казалась безвыходной. Он застрял в Японии, пока не найдет корабль, плывущий в Англию.
Выбирать не приходилось: нужно оставаться здесь.
Джек уселся в тени вишневого дерева и задумался: карта была его хрупкой надеждой вернуться обратно.
Он хорошо помнил, с каким восторгом впервые взял кожаную тетрадь из рук отца. Карта показалась тяжелой: в ней столько знаний и секретов! Открыв ее, Джек явственно почуял запах морского ветра на страницах.
В тетради были от руки нарисованы замысловатые карты; нанесены показания компаса между портами и мысами; отмечены глубины и характер морского дна; записаны подробные отчеты о путешествиях отца; указаны дружественные и враждебные порты, а также рифы, убежища и высота приливов. И каждая страница была зашифрована, чтобы уберечь от врагов знание безопасных путей.
— Карта для штурмана — что для священника Библия, — однажды сказал отец.
Затаив дыхание, Джек слушал объяснения отца: вычислить широту по положению звезд довольно просто, а вот долготу с достаточной точностью определить до сих пор невозможно. Поэтому как только ближайший берег уходит за горизонт, корабль все равно что потерян в море. А значит, любое плавание для моряков потенциально опасно. Кроме тех…
— Кроме тех, у кого есть карта, — сказал отец. — В этой тетради, сынок, ты найдешь все необходимое, чтобы уверенно вести корабль через моря. Эти записи собраны ценой многих жизней. И теперь, после каждого нового плавания, я добавляю свои собственные заметки. Карты бесценны! Наши враги португальцы дорого бы дали за такую вещь… ни перед чем не остановились бы, чтобы ее получить.
И вот карты в руках Джека. Причем это единственное, что связывает его с прежней жизнью. С отцом. Без них обратно в Англию не добраться: только здесь подробно расписано, как совершить кругосветное путешествие.
Джек пролистал страницы, и на землю упал листок пергамента — хрупкий от морской соли, с потрепанными краями: видно, не раз держали в руках. Развернув листок, Джек увидел детский рисунок — четыре человечка в садике возле квадратного дома — и сразу узнал, кто это. Высокий человечек с развевающимися на ветру волосами изображал отца, у самого Джека была непропорционально большая голова и копна светлых волос, а за его руку держалась сестренка, одетая в платье, и махала другой рукой. Посередине была нарисована мама — с ангельскими крылышками.
Этот рисунок Джесс подарила отцу в тот самый день, когда они уходили в плавание. Джек сглотнул слезы. Каково пришлось бы Джесс, если бы она знала, что отец погиб?
Джек внезапно почувствовал на себе чей-то взгляд и поднял глаза от картинки. Черноволосый мальчишка следил за ним из дома.
Как долго?
Джек вытер глаза и коротко кивнул мальчишке — как и полагалось вежливому человеку. Мальчишка не ответил.
«Почему он на меня злится?» — подумал Джек. Мальчишка прибыл вместе с Масамото, значит, занимал достаточно высокое положение, однако до сих пор не представился и с самого начала отнесся к Джеку враждебно.
Из-за угла вышла Акико. Рядом с ней бежал Дзиро, взволнованно размахивая листком бумаги. Джек свернул рисунок сестренки и аккуратно вложил его в тетрадь.
Акико поклонилась, взяла у Дзиро бумагу и вежливо протянула ее Джеку обеими руками.
— Аригато, — поблагодарил ее Джек.
— Домо[32], — ответила она.
К огорчению Джека, ничего больше он добавить не мог. А хотелось сказать так много! И столько вопросов накопилось… Его окружали учтивые незнакомцы, но, не зная языка, он чувствовал себя в полном одиночестве. Спонтанный урок с Акико вчера вечером был единственным более-менее связным разговором с тех пор, как пару недель назад его отпустила лихорадка.
Джек развернул листок и прочитал записку:
Извольте почтить меня своим присутствием. Будьте добры прийти ко мне завтра сразу после завтрака. Моя резиденция расположена в четвертом от пристани доме по левой стороне.
Отец Люций
Джек привалился к дереву. Ну и зачем он понадобился святому отцу?
15. Ямато
Отец Люций жил в маленьком домике, в стороне от главной улицы. Така-сан, сопровождавший Джека, позвонил в колокольчик у ворот.
Зашаркали шаги, и ворота распахнулись. Вышел отец Люций — с мутными глазами и страдающий от одышки.
— Добро пожаловать в мое скромное жилище, еретик! Входи уж.
Джек попал в маленький садик, совсем не похожий на ухоженный райский уголок Уэкия: грядки корнеплодов и зелени для приправ, а также одинокая яблоня с завязавшимися плодами. Никаких украшений или изящных ручейков — здесь выращивали еду, а не занимались размышлениями.
Выполнив свою миссию, Така-сан поклонился им обоим и ушел.
Отец Люций отвел Джека в просто обставленную комнатку: стол, два стула и самодельный алтарь. Заднюю стену украшало большое деревянное распятие.
— Садись, — велел отец Люций и сам опустился на стул напротив Джека. Время от времени иезуит кашлял в носовой платок. — Как поживает наш юный самурай?
— Зачем вы меня позвали? — спросил Джек, пропуская мимо ушей насмешку.
— Чтобы научить тебя японскому языку.
— С чего бы это? — недоверчиво спросил Джек. — Вчера вы не очень-то рвались мне помочь.
— Когда Масамото о чем-то просит, отказывать ему неразумно. — Священник посмотрел Джеку в глаза. — Каждое утро в это время мы будем начинать урок. Ты будешь делать то, что я тебе скажу, и тогда, когда я скажу. Не исключено, что твою душу еще можно спасти.
— Не надо меня «спасать». Учить японскому — учите, только без проповедей…
— Помолчи! — Отец Люций стукнул ладонью по столу. — Господь простит тебе твое невежество. Начнем урок. Чем скорее ты выучишь японский, тем быстрее твой собственный язык затянет петлю на твоей шее!
Он утер рот платком и продолжил:
— Понять японцев можно только через их язык. У него свои слова и способы построения предложений. В общем, другого такого языка нет. Он отражает самый образ мыслей японцев. Научись говорить по-японски, и ты поймешь японцев. Пока все ясно?
— Да. Чтобы говорить по-японски, я должен думать как японец.
— Прекрасно. Твоя мать, по крайней мере, научила тебя слушать.