Страница 112 из 159
Морико поспешила нанести следующий удар, целясь ногой в голову, но Ямато раскрутил посох. Вращающийся бо превратился в сплошное размытое пятно в воздухе и образовал непреодолимую стену. Ямато оттеснил Морико к зрителям. Чувствуя, что она в ловушке, он остановил бо и ткнул соперницу в солнечное сплетение. Та с кошачьей грацией отпрыгнула в сторону и перехватила посох, пытаясь вырвать его из рук Ямато. Он резко дернул бо, выворачивая ей руку. Морико упала на землю, корчась от боли, и уже не пыталась продолжать борьбу.
Толпа зааплодировала и вновь затихла, предвкушая развязку.
Оставался Кадзуки.
Запыхавшийся Ямато едва стоял на ногах. Кадзуки спокойно приближался, даже не пытаясь идти тихо.
— Если хочешь ударить, я здесь, — объявил он.
Ямато не пришлось уговаривать. Он немедленно выбросил бо в сторону головы Кадзуки. Однако тот проворно нырнул под посох и полоснул боккэном по шее Ямато.
Кадзуки задержал деревянный клинок у горла соперника.
— Ты только что остался без головы, — сказал Кадзуки.
На миг повисла тишина. Потом зрители начали аплодировать безупречному мастерству Кадзуки. Одна атака — и Ямато повержен.
Джек подбежал к другу. Тот уже снял повязку. В его взгляде читались досада и разочарование. В том месте, куда попал Нобу, наливался кровью огромный синяк.
— Все равно ты здорово дрался, — честно признал Кадзуки. — Я не ожидал, что ты столько продержишься. Пусть ты и проиграл бой, но заслужил мое уважение.
Кадзуки поклонился и, ухмыльнувшись, кивнул на Джека:
— С нетерпением жду своей награды.
Кадзуки зашагал прочь.
— Прости, — сказал Ямато, не решаясь смотреть Джеку в глаза.
— Не стоит, — ответил Джек. Хотя угрозы Кадзуки висели над ним дамокловым мечом, он понимал: друг сделал все, что мог, и даже больше. — Ты победил четверых. Все только об этом и говорят.
— А запомнят лишь мое поражение, — вздохнул Ямато. — Мне нечем гордиться.
— Я запомню совсем другое, — возразил Джек. — Я запомню, что друг сражался ради меня и ради чести.
Ямато слабо улыбнулся. Он упустил шанс доказать, на что способен. И теперь, когда к ним направился Масамото, Джек видел, как сильно поражение тяготит его друга. Ямато отвесил поклон, ожидая от отца приговора.
Масамото смерил сына суровым и изучающим взглядом.
— Ямато-кун, ты продержался дольше, чем я ожидал. И все же Кадзуки тебя перехитрил: нарочно выдал себя, чтобы знать, куда ты ударишь. В этом была твоя ошибка.
— Да, отец, — еле слышно согласился Ямато.
Джек знал, что другу нужно больше, чем урок тактики боя. Ямато мечтал, чтобы отец любил и принимал его при любом исходе.
Масамото повернулся, собираясь уходить:
— Если ты овладеешь катаной так, как сейчас управляешься с бо, то станешь таким же искусным мастером, как Тэнно.
14. Ябусамэ
— Ин — ё, ин-ё, ин-ё! — кричала сэнсэй Ёса.
Перед глазами Джека мелькнуло цветное пятно — это пронесся ее конь, храпя от натуги. Просвистевшая мимо стрела со свистом вошла в деревянную мишень прямо у него над ухом!
Ученики в восторге застучали колчанами: сэнсэй Ёса была искуснейшей наездницей и лучницей. Во время стрельбы она не держала поводья и, стоя в стременах, направляла коня большими пальцами ног.
С головокружительной скоростью приблизившись к следующей мишени, сэнсэй Ёса прицелилась и пустила вторую стрелу. Кедровая дощечка разлетелась в щепки.
До третьего выстрела оставалось несколько мгновений. Конь галопом мчался мимо цели, последняя стрела вонзилась в самый центр отметки, расколов мишень надвое.
Потрясая колчанами, ученики зааплодировали еще громче.
Сэнсэй Ёса развернула коня и легким галопом пустила его обратно. Расположенное в живописном лесу, на территории старинного синтоистского святилища Камигамо, стрельбище представляло собой тропу с веревочными ограждениями и тремя деревянными мишенями на уровне головы.
Спустя месяц занятий сэнсэй Ёса объявила, что ее класс кюдзюцуготов изучать киса.Этим утром все взяли с собой луки и стрелы и собрались в школьной конюшне, чтобы выбрать для урока пять лошадей. Затем ученики направились в северную часть Киото к святилищу Камигамо.
Сэнсэй Ёса подъехала к группе юных воинов, на секунду остановилась, чтобы перевязать длинные темные волосы, и откинула их назад, открывая удивительной красоты лицо с темно-каштановыми глазами. Ее можно было принять за императорскую гейшу,а не воительницу, если бы не багровый боевой шрам на правой щеке.
— Направление киса, которое вы будете изучать, называется Ябусамэ, — объявила сэнсэй Ёса, спешившись. — Оно не только помогает оттачивать мастерство стрельбы из лука, это еще и ритуал, который угоден богам и призывает их благословение на Нитэн ити рю. — Она указала на тропу. — Обратите внимание на высоту мишеней. Они находятся на том же уровне, что и промежуток между острием шлема и лицевой маской врага. Попадание равно смертельному удару на поле боя.
Вынув стрелу из колчана на правом бедре, сэнсэй показала классу тупой деревянный наконечник в виде шарика.
— На тренировках вместо обычных стрел со стальным острием вы будете использовать дзиндоу.Ябусамэ — церемония, посвященная богам, в ней нельзя использовать оружие, проливающее кровь.
Пока сэнсэй Ёса прятала дзиндоу в колчан, Джек наклонился к Ёри и что-то шепнул.
— У тебя вопрос, Джек-кун? — поинтересовалась сэнсэй Ёса: глаз ее был острее соколиного.
— Позвольте узнать, — начал Джек, чувствуя, что все взгляды прикованы к нему, — зачем вы кричали «Ин-ё!»?
— Хороший вопрос, — улыбнулась сэнсэй. — Это старинная молитва самураев. Означает «Свет и Тьма». Она помогает направить дух самурая к цели. Ну что, хочешь первым попробовать Ябусамэ?
Джек покачал головой. За два года серьезных тренировок он научился неплохо стрелять из лука, однако слабо верил в свою способность удержаться на лошади.
— Простите, сэнсэй, мне нужно сперва научиться ездить верхом.
— Понимаю. Кто хочет научить товарища держаться в седле, как настоящий самурай?
Джек с надеждой улыбнулся Акико, но Такуан уже шагнул вперед.
— Почту за честь, — с поклоном сказал он. — Я был лучшим наездником в Такэда рю в Вакаса.
— Благодарю тебя, Такуан-кун, — кивнула сэнсэй Ёса. — Возьми пегую кобылу, она смирная.
Такуан повел лошадь на край леса. Джек поплелся следом.
Предложение помощи очень удивило его. Они с Такуаном почти не разговаривали. Не то чтобы Джек намеренно его избегал, просто вокруг новенького постоянно вились поклонницы.
— Помогать тебе — для меня честь. — Такуан поклонился Джеку. — Я очень много про тебя слышал.
— Правда? — удивленно спросил Джек.
— Да. Акико рассказывала, как ты победил Ягю рю в Тарю-дзиай. Отдать нефритовый меч Ямато — это настоящая жертва.
Такуан поправил седло, ласково поглаживая лошадь.
— А Ёри, тот и вовсе превозносит тебя до небес. Рассказывал, как ты спас ему жизнь во время Круга трех. Ты и впрямь неплохой самурай, как для гайдзина…
Джек напрягся. Он-то думал, что Такуан ведет себя по-дружески, и уже начал терять бдительность. Сейчас тот показал свое истинное лицо.
— Прошу прощения… я хотел сказать «для чужестранца», — поправился Такуан. — Там, откуда я родом, не очень любят твоих собратьев.
— Моих собратьев?
— Христиан. У нас есть несколько иезуитских священников, и они всех пытаются обратить в свою веру. Настаивают, чтобы мы им подчинялись и служили Иисусу Христу, а не императору. Самураи недовольны и считают это угрозой для его власти. Я уверен, что ты не хочешь ничего подобного.
— С чего бы мне хотеть? — Джек скрестил руки на груди, словно обороняясь. — Я не иезуит и не португалец.
— Я думал, ты христианин. Это не одно и то же?
— Нет, я английский протестант. Иезуиты — католики, и Англия воюет с Португалией. Мы заклятые враги, и я никого не хочу обращать в свою веру.