Огненный Крест (ЛП)

- А ты родилась в Шотландии, nighean(9)?

Она молча покачала головой и поправила плащ.

- Я родился в Шотландии, - сказал Роджер, отвечая на вопросительный взгляд. - В Кайл-оф-Лохалш.

- Ах, - сказал МакЛеод с удовлетворенным видом на обветренном лице. - Вот почему ты знаешь все горские и островные песни?

- Не все, - сказал Роджер, улыбаясь. - Но я знаю много и выучу еще больше.

- Да, - сказал МакЛеод, медленно кивнув. - Выучи их, певец, и передай своим сыновьям, - он блеснул глазами в направлении Брианны, и легкая улыбка изогнула его рот. - Пусть они поют моим сыновьям, чтобы они знали про свою родину, хотя никогда не видели ее.

Один из молодых мужчин вышел вперед и робко протянул Брианне связку рыбы.

- Это вам, - сказал он. - Подарок к вашей свадьбе.

Роджер увидел, как уголок ее рта немного дернулся - от смеха или от начинающейся истерии, задался он вопросом, но она протянула руку и взяла связку с серьезным достоинством. Она слегка приподняла край плаща и сделала им глубокий реверанс.

- Chaneil facal agam dhuibh ach taing, - медленно произнесла она по-гэльски с сильным акцентом. “У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность”.

Молодые люди покраснели, а старшие мужчины обрадовались.

- Все хорошо, nighean, - сказал МакЛеод. - Пусть муж научит тебя, а ты научи гэльскому своих сыновей. Пусть у вас их будет много!

Он снял шляпу и глубоко поклонился ей, зарывшись пальцами голой ноги в грязь, чтобы сохранить равновесие.

- Много сыновей, сильных и здоровых! - поддержал его компаньон, и оба парня улыбнулись, застенчиво пробормотав.

- Много сыновей вам, мистрис!

Роджер пригласил их на вечеринку, не смея смотреть на Брианну. Они молча стояли на расстоянии фута или двух друг от друга, когда мужчины ушли, бросая назад любопытные взгляды. Брианна смотрела вниз на грязь и траву, скрестив руки на груди. Чувство жжения все еще было в груди Роджера, но теперь оно изменилось. Ему хотелось дотронуться до нее, попросить у нее прощения, но он думал, что сделает только хуже.

Брианна двинулась первая. Она подошла к нему и положила голову ему на грудь, ее прохладные влажные волосы коснулись раны на его горле. Ее большие груди, твердые, как камни, прижались к его телу, толкая его.

- Мне нужен Джемми, - сказала она тихо. - Мне нужен мой ребенок.

Слова застряли у него горле, сдавленном от сожаления и гнева. Он не осознавал до сего момента, как ему будет больно думать, что Джемми - сын Боннета, а не его.

- Мне он тоже нужен, - прошептал он, наконец, и коротко поцеловал ее в лоб прежде, чем отправиться через луг. Покрытая туманом гора над ними была невидима, хотя шум, обрывки речи и музыки доносились до них сверху, как эхо с Олимпа.

7 ОСКОЛОК

К середине утра дождь прекратился, и краткие проблески светло-голубого неба сквозь облака дали мне надежду, что к вечеру оно очистится. Не принимая во внимание поговорки и предзнаменования, просто ради Брианны, я не хотела бы, чтобы свадьба прошла под дождем. И если не будет сент-джеймского собора с рисом и белым атласом, то, по крайней мере, будет сухо.

Я потерла правую руку, натруженную щипцами для зубов. Вытащить обломанный зуб мистера Гудвина оказалось не так просто, как я ожидала, но я справилась, вытянув обломок вместе с корнем и отослав мужчину с бутылкой неочищенного виски и инструкцией, полоскать рот каждый час. Глотать виски или нет, я оставила на его усмотрение.

Я потянулась, чувствуя как при движении внутренний карман в моей юбке стукнулся о бедро с тихим приятным кликом. Мистер Гудвин действительно заплатил наличными. Я задумалась, хватит ли этой платы на астролябию, и для чего, спрашивается, она понадобилась Джейми. Мои размышления были прерваны тихим, но официальным покашливанием сзади.

Я обернулась и увидела Арчи Хейеса, который смотрел на меня со слегка насмешливым видом.

- О, - сказала я. - … я могу помочь вам, лейтенант?

- Очень может быть, мистрис Фрейзер, - сказал он со слабой улыбкой. - По словам Фаркарда Кэмбелла, его рабы верят, что вы можете поднять мертвого. Думаю, маленький кусочек металла не станет большим испытанием для ваших хирургических навыков.

Мюррей МакЛеод, услышав это, негромко фыркнул и вернулся к осмотру своего пациента.

- О, - снова произнесла я и смущенно провела пальцем под носом. Четыре дня назад у одного из рабов Кэмбелла случился эпилептический припадок, который внезапно прекратился, как только я положила руку ему на грудь. Напрасно я пыталась объяснять, что произошло, моя слава целителя распространилась по горе, как буйный пожар.

Вот и теперь рабы маленькой группой сидели на корточках на краю полянки, играя в бабки и ожидая, когда будут приняты все другие пациенты. Я обвела их быстрым взглядом на тот случай, если кто-нибудь из них умирал или был сильно болен. Я знала, что они не стали бы беспокоить меня, как из-за уважения к моим белым пациентам, так и из-за искренней веры в то, что если во время ожидания случится что-нибудь кардинальное, я просто оживлю труп.

Все рабы благополучно находились в вертикальном положении и, вероятно, в ближайшее время ничего не изменится. Я повернулась к Хейесу, вытирая грязные руки о передник.

- Хорошо … позвольте мне взглянуть на этот кусочек металла, и я посмотрю, что можно с ним сделать.

Хейес с готовностью снял шляпу, сюртук, жилет, галстук и рубашку вместе с серебряной цепью, знаком его чина. Он вручил эти предметы адъютанту, сопровождавшего его, и уселся на табурет. На спокойное достоинство лейтенанта нисколько не повлияли ни его частичная нагота, ни гусиная кожа, покрывшая его спину и плечи, ни ропот испуганного удивления, раздавшийся при виде его со стороны рабов.

Его торс было практически безволосым с бледной сальной кожей, которая годами не видела солнечного света, в отличие от коричневых рук, лица и колен. Но на этом цветовые контрасты не заканчивались.

На молочно-белой коже груди слева было большое синевато-черное пятно, которое тянулось от ребер до ключицы. И в то время, как сосок на правой груди был нормального коричнево-розового цвета, левый сосок был потрясающе белым. Я закрыла глаза и услышала тихое “Dhia!”(1) позади.

- Dhia, tha e ‘tio

Хейес, казалось, не слышал замечаний, он откинулся назад, позволив мне обследовать его. Близкий осмотр показал, что черная окраска не был природной пигментацией, а явилась следствием неисчислимого множества крошечных гранул, внедрившихся в кожу. Сосок вообще исчез, закрытый белым серебристым шрамом размером с шестипенсовик.

- Порох, - сказала я, проводя кончиком пальца по черному участку. Я видела такие вещи прежде, в результате осечки или выстрела вблизи частицы порошка и зачастую кусочки упаковки и ткани проникали в глубокие слои кожи. Совершенно точно, что шишки, которые я ощущала под кончиками пальцев, были фрагментами одежды, которая была не нем в тот момент.

- Пуля все еще внутри?

Я видела место ее входа и коснулась белого участка, пытаясь предположить путь, которым она могла двигаться внутри тела.

- Половина, - ответил он спокойно. - Она разломилась. Хирург, который вытаскивал пулю, дал мне ее осколки. Когда я собрал их вместе, оказалось, что они составили только половину пули, так что остальная ее часть, должно быть, осталась внутри.

- Разломилась? Хорошо, что осколки не прошли сквозь сердце или легкие, - сказала я, наклонившись, чтобы взглянуть на шрам ближе.

- О, они прошли, - сообщил он мне. - По крайней мере, я так думаю, потому что, как видите, пуля, которая вошла мне в грудь, теперь находится у меня в спине.

К удивлению большинства зрителей, а также к моему собственному, он был прав. Я не только могла чувствовать маленькую шишку на внешнем крае его левой лопатки, но и фактически могла видеть темноватую опухоль на фоне его мягкой белой кожи.