Вечность Эллы и Миши (ЛП)

— Мне было пятнадцать, — парирует он. — И ты была девушкой.

Я хихикаю от его тупой улыбки. — Хорошо, давай поборемся, но я не буду сдерживаться.

Посасывая кольцо в губе, он поднимается на кровати, выскальзывает из своей рубашки, и бросает ее на пол. — Как и я.

Я опускаю лицо на руки, качая головой, признавая, что собираюсь попасть в неприятности, но Анна сказала мне, быть судьей ситуации. Прямо сейчас, я веселюсь и не хочу, чтобы это закончилось, так что я поднимаюсь на ноги и встаю на матрац.

— Только ничего не сломай, — предупреждаю я, указывая на стеклянные лампы по всей комнате, и картины на стенах. — Меня в том числе.

Он мрачно улыбается. — О, поверь мне, у меня на тебя огромные планы, когда я выиграю.

Я начинаю двигаться к краю кровати, но он понимает мое движение и блокирует мой путь руками по обеим сторонам от меня.

Сбросив его, я быстро проношусь на другую сторону, но затем кружусь и возвращаюсь, чтобы проскочить мимо, и, спрыгнув на пол, бегу к дивану.

— Это не должна быть игра в догонялки, — он обходит диван, приближаясь ко мне, и я мчусь к другой стороне. — Ты должна, по крайней мере, прижать меня к полу.

Я бросаюсь к ванной, рассуждая, следует ли запереться там. — Как только я буду на расстоянии вытянутой руки, я знаю, что проиграю.

Он преследует меня, его руки сгибаются, и он щелкает костяшками пальцев. — Давай же, брось мне вызов. Ты знаешь, что хочешь этого. Ну, если ты, конечно, не слишком напугана.

Он намеренно пытается забраться мне под кожу, и это работает. Я ищу решение, и улыбаюсь, когда нахожу одно. Дрожащими пальцами, я хватаюсь за край своей футболки, снимаю ее через голову, и встряхиваю волосами.

Он неторопливо поглощает мою голую кожу и черный лифчик. — Отличный шаг.

Я приближаюсь к нему, он повторяет мои шаги, так что мы встречаемся в центре комнаты. Я протягиваю ему руку, никакого плана, лишь коснуться пальцами мускул его живота, но он хватает меня за запястье и соединяет наши тела.

Он поднимает меня, мои ноги обхватывают его бедра, его длинные ноги несут нас к кровати.

— Это не борьба, — говорю я, откинув голову назад, смеясь.

Его губы растягиваются в заговорщицкой улыбке, он откидывает волосы с моих глаз. — Я не собираюсь бросать тебя на пол, чтобы сделать это.

— Сделать что? — спрашиваю я, когда он падает на кровать, накрывая мое тело.

— Это, — со зловещим выражением в глазах, он держит мои запястья одной рукой, заставляя почувствовать себя пленницей, а по бокам моего тела он упирается ногами.

Мое тело извивается. — Как я выберусь?

Он наклоняется ближе, пряди его светлых волос щекочут мои щеки. — Ты не выберешься. — Он проводит пальцем по моей грудной клетке, и я дергаюсь вверх.

— Не смей, — советую я, извиваясь и пытаясь выбраться. — Я это и имею в виду. Это не смешно, и на этот раз, я отплачу тебе взаимностью.

Его пальцы двигаются по моему животу, поглаживают, прежде чем сжать меня. Мои мышцы напрягаются, когда я взвизгиваю. — Миша, пожалуйста, не надо, — прошу я, заставляя себя улыбаться. — Я сделаю все, что ты хочешь, только перестань щекотать меня.

Он убирает руку с довольным видом. — И вот так ты выигрываешь борьбу.

Я смотрю на него, в моих глазах гнев, но мое тело в экстазе от того, что я лежала под ним. — Это был грязный ход.

— Ну что я могу сказать? Я люблю играть грязно. — Он замолкает, его глаза проникают в мои, он быстро дышит. — Элла... я не уверен насчет того, как далеко завел тебя. Я знаю, ты сказала, что тебе нужно время, чтобы стать лучше, но прямо сейчас ты лежишь подо мной, и это так чертовски здорово. Все чего я хочу прямо сейчас, так это просто касаться тебя.

Моя грудь содрогается, когда я представляю его руки на себе. Слова моего терапевта проносятся в моей голове: «…мелкие шажки». — Ты можешь прикасаться ко мне, если хочешь... Но делай это медленно.

Он ждет, что я откажусь от своего заявления, но я нервно сжимаю губы и жду. Нарочно, его рука гладит меня по боку и движется в сторону моей груди, пока он смотрит в мои глаза. Когда его рука оказывается у нижней части моего лифчика, он останавливается, чтобы проверить мою реакцию. Я лежу неподвижно, желая, чтобы он двигался дальше, и подчиняюсь ему.

Его голубые глаза горят, когда его пальцы скользят под лифчик, его рот опускается к моей шее. Посасывая кожу за моим ушком, его рука массажирует мою грудь, большой палец поглаживает сосок. Он не пытается снять мой лифчик, вместо этого его рука опускается на мои штаны, он держит ее снаружи, поглаживая меня между ног.

Он удерживает границу, так он не зайдет слишком далеко. Я люблю его так сильно, что у меня нет слов, чтобы это описать. Мне очень повезло, что у меня есть он. Я дала себе обещание, что буду работать над тем, чтобы дать ему то, чего он хочет, и постараюсь сделать его счастливым.

Через несколько секунд, блаженный стон вырывается из моих губ, унося прочь мою тревогу.

ГЛАВА 13

(Перевод:Galia_Br ; редактура:Дарья Галкина )

Миша

На следующий день трансплантация[17], и мы встречаем отца в больнице. Комната, в которой они оставили нас, небольшая, с занавеской, парой стульев, и старой на вид машиной с большим количеством проводов. Там пахнет «Лизолом»[18], и громкие голоса из коридора доносятся из открытой двери.

Я изучил процедуру, прежде чем приехал в Нью-Йорк, и это не слишком сложно. Врач вставит иглу в мою руку и пропустит мою кровь через специальную машину, прежде чем она вернется в мои вены.

Мой отец что-то делает на своем телефоне, пока мы втроем сидим в тишине. Элла соскребает лак со своих ногтей, а я не могу перестать топать ногой по полу. У Эллы на шее засос, там, где я посасывал ее кожу прошлой ночью. Она пыталась скрыть его с помощью макияжа, но он все еще был заметен, и мне это нравилось.

— Миша, ты можешь перестать топать? — грубо спрашивает мой отец, смотря на мою ногу. — У меня болит голова.

Я перестаю дергать ногой, и Элла скользит по мне косым взглядом, прежде чем холодно смотрит на моего отца.

— А может, Вы оторветесь от своего телефона? — спрашивает она его, потянув концы своих рукавов. — Грубо с Вашей стороны сидеть в телефона, пока он сидит здесь, чтобы помочь Вам.

Боже, я люблю, когда она становится такой. Даже если это и бывает редко, ее вспыльчивость прекрасна. По крайней мере, для меня, но, вероятно, не для тех людей, на которых она направлена.

Мой отец хмуро смотрит на нее, нажимая кнопку на своем телефоне. — Извини?

— Да, извиняю, — противостоит она. — Вместо того чтобы делать это, вы должны сидеть здесь и благодарить его, вам так не кажется?

Я прикрываю рот рукой, чтобы скрыть улыбку, и кладу другую свою руку на ее, потирая пальцем ее запястье, думая о том, каково это было трогать ее прошлой ночью.

Мой отец смотрит на меня, надеясь, что я вмешаюсь, но я пожимаю плечами. — Ты сам по себе.

Медсестра входит раньше, чем кто-то смог сказать что-то еще. У нее в руках планшет, и ее глаза скользят по бумаге. Ее волосы того же оттенка, что и у Эллы, но она на десять лет старше, с карими глазами и веснушками. — Хорошо, это Миша?

Я посылаю ей харизматичную улыбку. — Ага, Вы даже правильно произнесли, что не часто случается.

Она улыбается мне, немного измотано, когда опускает планшет на стойку. — Будет лучше, если вы двое подождете снаружи. Это займет некоторое время.

Элла смотрит на меня, и я киваю головой, пока отец торопится выйти из комнаты, словно случился пожар.

Прежде чем она уходит, Элла целует меня в щеку. — Я буду прямо снаружи, если понадоблюсь тебе.

С прошлой ночи она ведет себя странно, более ласково, я не возражаю, но это вызывает недоумение.

Как только комната опустела, медсестра приготовила машину и вставила иглу в мою руку. Я едва замечаю жжение. Мои мысли с Эллой и с тем, что она сказала моему отцу.