Страница 31 из 56
Элла
Как только я увидела отца Миши, стало ясно, что он высокомерный мудак. Он носит костюм и держит портфель, словно должен доказать, что ему надо быть в каком-то важном месте. Миша не очень много говорил со мной о том, что происходит между ними, но было очевидно, что все было плохо.
Когда медсестра попросила нас уйти, я села в зале ожидания, а отец Миши сел напротив меня. Здесь громко, дети кричат и люди кашляют.
— Ты та маленькая девочка, что жила с нами по соседству, да? — спрашивает отец Миши презрительным тоном. Он выглядит как Миша, с голубыми глазами и привлекательными чертами лица, только старше. — Та, у которой были проблемы в семье.
Он бьет меня в слабое место, и я долго мысленно готовлюсь, прежде чем отплатить. — А вы не тот мудак, который ушел из своей семьи?
Старушка рядом со мной поворачивает голову в нашем направлении, избегая моего взгляда из-за моего сквернословия.
Отец Миши наклоняется вперед на своем сидении, застегивая манжет одного из своих рукавов. — Мне хотелось бы знать, почему ты думаешь, что можешь так со мной разговаривать. Ты совсем не знаешь меня.
— Нет, я знаю вас. — Я скрещиваю ноги и опускаю руки на колени. — Вы мужик, который бросил самого великолепного человека, которого я знаю. И знаете что, я даже рада, что вы это сделали, в противном случае Миша мог бы стать таким же мудаком, как и Вы.
Отец Миши смотрит на меня так, словно хочет ударить меня, и пожилая женщина хмурит на меня свои глаза, собираясь что-то сказать, но я покидаю комнату раньше, чем у нее появляется возможность.
Я брожу вокруг больничных залов, прохожу мимо письменного стола медсестры, решая украсть леденец из коробочки, чтобы отдать его Мише для поднятия настроения. Больница - это грустное место, полное плача и кричащих людей, и пиканья машин. Будто все ждут, что кто-то умрет, и это наполняет воздух чувством нервозности. Это возвращает меня в день, когда умерла моя мама, и мы поехали с ней в больницу, хоть она и была мертва, когда мы прибыли. Я не плакала, но папа и Дин плакали, обнимая друг друга, пока я стояла в конце коридора, наблюдая, как мимо проходят доктора и медсестры.
Я чувствовала себя неуместно, словно не должна быть там. Наконец, я закончила тем, что ушла домой, свернулась на своей кровати и уставилась в потолок, пока не встало солнце, зная, что моя жизнь уже не будет прежней.
Когда я достигаю отделения услуг психиатра, мне кажется, будто невидимая рука обвивается вокруг моей шеи и душит меня. Я быстро отступаю назад, врезаясь в медсестру, которая носит синюю одежду медицинского персонала.
— Что ты здесь делаешь? — Она смотрит через мое плечо на закрытую дверь. — Ты не должна быть здесь.
Я отхожу от нее. — Ничего. Я просто искала уборную.
Я собираю свои мысли о том, что могу закончить в таком месте как это, и возвращаюсь к ресепшену. Миша ждет меня на одном из стульев, листая журнал. Его кожа бледная, и светлые волосы прилипли ко лбу. На нем надета футболка группы «Rise Against» и черные джинсы, кожаные ленты на его запястьях заменены повязкой.
Пряча леденец в руке за спиной, я подхожу к нему. — Ты выжил.
Он смотрит на меня и устало улыбается. — Конечно, выжил, но куда ты ушла?
— Вообще-то никуда. — Я сажусь на стул рядом с ним, и он откидывает журнал на стол. — Я хотела убраться подальше от твоего отца.
Он рассматривает мое лицо. — Что ты ему сказала? Потому что он вернулся в комнату разозленным.
Я пожимаю одним плечом. — Ничего, кроме правды.
Улыбаясь, он протягивает ноги перед собой и поднимает руки над головой. — Если с тобой все хорошо, я бы хотел вернуться обратно в номер и лечь спать. Это отняло у меня много сил.
— Ты не хочешь подождать, пока выйдет твой отец?
— Нет, ни капельки. — Он опускает руки на колени. — Что ты прячешь за спиной?
Мой рот изгибается в улыбке, когда я протягиваю ему руку с красным леденцом на ладони. — Это для очень храброго мальчика.
Он мягко смеется и берет леденец. — Господи, как же я люблю тебя.
Я поднимаюсь на ноги и помогаю ему. Его движения вялые, когда мы направляемся в сторону раздвижных дверей.
Он сдирает обертку с леденца и засовывает его в рот. — Как бы сильно мне не нравился твой подарок, существует масса других способов, благодаря которым ты можешь заставить меня чувствовать себя лучше, когда мы вернемся в комнату.
Я смеюсь себе под нос, не протестуя, потому что в этот момент я все сделаю для него.
ГЛАВА 14
(Перевод:Galia_Br ; редактура:Дарья Галкина )
Миша
Листья опали с деревьев и воздух уже прохладный, но это ничто по сравнению со «Звездной рощей». Пришло время возвращаться домой на рождественские каникулы, и начинает казаться, что Рождество повсюду. Элла все еще упрямится из-за этого. Я несколько раз пытался убедить ее поехать со мной, но каждый раз она вежливо отказывалась.
За пару ночей до того, как мы с Итаном уедем, должен пройти мой первый концерт в «The Hook Up». Это вечер пятницы, каждый стол и кабинка заняты. Люди окружают бар, выкрикивая заказы бармену – девушке за двадцать, с яркими татуировками на руках, с дредами и пирсингом в носу. Красные и зеленые огни висят под потолком, рождественское дерево стоит в центре каждого стола.
Прошло уже некоторое время, с тех пор как я играл самостоятельно, и в моей крови бурлит странная нервная энергия. Пробираясь через толпу шумных людей от задней двери, мои глаза сканируют комнату.
Кто-то позади, хватает меня за задницу, и я оборачиваюсь. — Какого хрена?
Элла ярко улыбается мне. — Ты нервничаешь.
Мои глаза лениво бродят по ее телу. Ее волосы уложены в легком беспорядке, несколько прядей обрамляют ее лицо, ее полные губы блестят при свете, и на ней эта короткая, зеленая, в тонкую полоску майка, и пара узких джинсов, которые обхватывают каждый дюйм ее изгибов. — Очнись, милая девочка. Ты же знаешь, я никогда не нервничаю.
— Ты выглядишь нервным, — повторяет она, потягивая нижнюю губу между зубов.
Я провожу пальцем по ее красным губам. — Это ты выглядишь немного нервно.
Она игриво прикусывает мой палец, удивляя меня этим и в тоже время возбуждая. — Я нервничаю только из-за тебя.
С тех пор, как мы покинули Нью-Йорк, наши отношения были в строгих рамках дружбы. Она, казалось, закрыла дверь, когда мы вернулись к нашим реальным жизням, поэтому я отвалил, даже если сам того не хотел.
— Ты пришла сюда, чтобы подорвать мою уверенность? — шучу я, чтобы скрыть сексуальное напряжение. Я провожу руками по волосам и смотрю через плечо на людей, заваливающихся через входную дверь. — Потому что это очень жестоко с твоей стороны.
Она обхватывает руками мою шею, прикусывая мочку моего уха. — Сегодня я чувствую себя очень плохой.
Мягко отталкивая ее за плечи, я замечаю, что ее глаза расширены и блестят. — Ты пьяна?
Она качает головой вверх и вниз, выглядя чертовски милой. — У меня была бурная ночь, поэтому Лила налила мне несколько шотов «Бакарди».
— Лила налила тебе «Бакарди»? — спрашиваю я, с сомнением приподнимая бровь. — Она не похожа на любительницу «Бакарди».
— Ну... Итан дал ей его. — Она пошатывается в сторону, падая на пол, и мои руки обнимают ее за талию.
Я помогаю ей восстановить баланс и опускаю ее руки по сторонам. — Ты будешь в порядке?
— Я буду в порядке... — Ее глаза переходят на центр комнаты, где люди танцуют под яркими огнями. — Мы должны потанцевать.
Подавляя смех, я отвожу нас в сторону, когда мимо проходят грубо выглядящие парни. Поворачиваю ее спиной к стене, и она прислоняется к ней, пока я властно опираюсь рукой рядом с ее головой. — Элла Мэй, мне играть, примерно, через пять минут. Я не могу сейчас с тобой потанцевать.
Она выпячивает нижнюю губу, дуясь и хлопая ресницами. — Ну, пожалуйста.