Страница 29 из 56
— Я не хочу возвращаться в пустой дом, Миша, — говорит она. — И я не буду одна. Лила тоже не едет домой.
Мы останавливаемся у пешеходного перехода и ждем вместе с толпой, пока сменится сигнал светофора.
— Ты можешь остаться со мной, — предлагаю я. — Я даже отдам тебе свою кровать.
Она сердито смотрит на меня. — Также как ты заказал нам две кровати в отеле?
— Эй, номер заказал мой отец, — отвечаю я, когда она убирает волосы, попавшие в рот. — Это не моя вина.
— Неужели? — Она закатывает глаза. — Как удобно для тебя.
— Это будет удобно для меня. — Я ступаю по тонкому льду. — Ведь, если я чувствую себя горячим и заведенным, то могу просто заставить тебя закинуть на меня ноги, и ты позволишь мне снова почувствовать тебя. Ты же сама знаешь, что ты шаловливая, когда находишься в темной комнате.
Она взглянула на парня постарше, с тонкими волосами и в очках, который слушает наш разговор с широкой улыбкой на лице. — Этого не произойдет.
Я смотрю пугающим взглядом на извращенца, и он быстро отворачивается. — Это именно то, что произойдет, милая девочка, и ты это знаешь.
Она глотает кофе, чтобы скрыть подавленное выражение. — Понятия не имею, о чем ты говоришь.
Переплетая свои пальцы с ее, мы идем через улицу вместе с толпой людей, и останавливаемся на другой стороне, чтобы осмотреться.
— Ты хочешь посетить какое-нибудь особенное место, пока мы здесь? — спрашиваю я. — Центральный парк? Мы могли бы покататься на коньках?
Ее голова откидывается назад, она прикрывает глаза и смотрит вверх на Эмпайр-Стейт-Билдинг[16], который тянется к небу. — Я хочу подняться туда.
Моя грудь сжимается от воспоминаний о том моменте, когда она была на мосту, которые сейчас проходят сквозь меня: как она стоит на перекладине над водой, готовая выбросить свою драгоценную жизнь.
— Ты уверена? — проверяю я, медленно выдохнув. — Потому что есть миллион вещей, которые мы можем сделать.
Улыбаясь, она дергает меня за руку. — Да, пошли.
Я выкидываю, как могу из головы воспоминания, и позволяю ей вести себя через улицу, потому что с ней я пойду куда угодно, даже если сам того не хочу.
Элла
Нам пришлось ждать в очереди, чтобы подняться на лифте, но он так быстро доставил нас наверх, что моя голова закружилась. Когда двери открываются, мы выходим наружу, и мой живот скручивает от нервов. Бросив пустой стаканчик из-под кофе в мусорную корзину, я направляюсь к смотровой площадке, которую блокируют решетки.
Миша тащится за мной даже несмотря на то, что он не хочет быть здесь. Это делает его беспокойным, поэтому я переплетаю наши пальцы, заглядывая через решетку на оживленный город, расположившийся внизу. Темнеет, красочные огни мерцают на много километров. И тогда это обрушивается на меня да так внезапно, что кажется, словно ветер нокаутирует меня. Возвращается та же самая беспомощность, что я почувствовала в самолете.
Миша чувствует мое беспокойство, и его руки обвивают мою талию. — Сделай медленный вдох и просто расслабься, наслаждайся пейзажем. — Он покрывает мою шею поцелуями, пока я не возвращаюсь назад.
— Красиво, — шепчу я. — Действительно потрясающе.
Он посасывает чувствительное местечко за ушком, прежде чем отодвинуться. — Так оно и есть.
Дрожа от холода и его прикосновений, я прислоняюсь к нему, и он опускает подбородок мне на макушку. — И это настоящее.
Не многие поймут, что это значит, но он понимает, и его руки сжимаются вокруг меня. Люди бродят вокруг нас, но я по-прежнему стою на месте, выясняя, какого это, иметь безмятежный момент, когда мысли не путаются в моей голове.
Где-то в очереди, я начинаю плакать, но делаю это бесшумно, надеясь, что он не заметит.
Его пальцы касаются моих щек и вытирают слезы. — Почему ты плачешь, милая девочка?
— Эм, просто так... Просто это так нормально, — признаюсь я, вытирая слезы с пальцев. — Извини. Не знаю, почему я веду себя как ребенок.
Он целует меня в голову и подводит ближе. — Ты не ведешь себя как ребенок. Ты ведешь себя естественно.
Чувствуя, как часть ответственности падает с моей груди, я заставляю его руки сжать меня сильнее, не желая когда-либо отпускать его.
* * *
Он прокатил меня на спине до отеля, потому что мои ноги болели от нашей прогулки. Я все время не могла перестать смеяться, потому что люди продолжают странно смотреть на нас, хотя некоторые из них попросту нам завидуют.
Когда мы входим в вестибюль отеля, посыльный, который носит забавную шляпу и застегнутую форму, подходит к нам с суровым взглядом на его строго лице. — Никакого веселья в вестибюле.
Ботинки Миши шаркают по белому мраморному полю. — Абсолютно. Мы оставим это для спальни, — отвечает он, заходя в лифт со мной на спине.
Посыльный хмурится, когда двери закрываются, и Миша машет ему рукой. Я пытаюсь слезть с его спины, но он сцепляет руки под моими ногами, нажав на кнопку нашего этажа, и лифт дергается вверх.
Когда мы приезжаем на наш этаж, он все еще держит меня на спине, проходя через двери и направляясь по длинному коридору в нашу комнату.
Пара среднего возраста проходит мимо, и женщина прижимает руку к сердцу. — О, смотри, Гарольд, молодожены.
Это убивает мое настроение, но Миша смеется, скользя ключом-карточкой в щель, и открывает дверь. Он мягко опускает меня вниз, но потом сразу же поднимает меня на руки. — Должен перенести ее через порог, верно? — Он подмигивает женщине, и она сражено улыбается.
Он заносит меня в комнату и пинком закрывает дверь. — Добро пожаловать в номер для молодоженов, где допускаются только грязные дела.
Я бью его по руке, когда он направляется к кровати. — Мы не молодожены, так что перестань притворяться.
Его глаза нечестиво блестят, и он бросает меня на массивную кровать, украшенную белым одеялом и мятными леденцами на подушках. Мое тело подпрыгивает, когда я падаю на матрац, и я переворачиваюсь на живот, сужая на него глаза, в то время как он истерически смеется.
— Я собираюсь заставить тебя заплатить за это, — предупреждаю я с темным взглядом. — Ты очень, очень ужасный.
Он отходит к своей сумке на диване. — Жду не дождусь этого.
Я перекатываюсь на спину и прикрываю рукой лоб, рассматривая потолок, чувствуя себя счастливой, и отчаянно хочу это удержать. — Бьюсь об заклад, что ты ждешь.
Мгновение спустя, он запрыгивает на меня, опираясь на руки как раз вовремя, чтобы не раздавить мое тело. — Я знаю, что мы должны сделать.
— Ни в коем случае. Независимо от того, что выйдет из твоего рта, я не хочу это слышать, — отвечаю я, и он захватывает мои руки над головой. — Ты в одном из своих настроений.
— В каком настроении?
— Когда все, что ты скажешь, будет содержать в себе интим. Ты знаешь, я часто задавалась вопросом, сохраняешь ли ты его только для меня, или же ты проделываешь это со всеми девушками, с которыми спишь.
Его челюсть напрягается, и он уклоняется от меня, все еще сжимая мои запястья. — Ты же прекрасно знаешь, я никогда ни с кем не был так долго, чтобы у нас с ними могло получиться нечто серьезное.
Наше счастливое настроение испарилось из-за меня, и я не хотела, чтобы это заканчивалось. — Скажи, что ты хочешь сделать, и не сдерживайся.
Его голубые глаза сверкают, словно океан в солнечном свете. — Мы должны побороться.
Я качаю головой из стороны в сторону. — Ни в коем случае. В последний раз, когда я с тобой боролась, ты сидел на мне, около десяти минут, надрывая свою задницу от смеха, потому что я не могла подняться.
— Во-первых, рассказывай свою историю правильно. Я захватил тебя, а не сидел на тебе, —отвечает он. — А во-вторых, я оставался на тебе так долго, потому что каждый раз, когда ты пыталась выбраться, твое тело терлось об меня, и я заводился.
— Нам было пятнадцать, — оспариваю я. — Тогда ты еще не смотрел так на меня.