Страница 42 из 73
— Да и я тоже, — кивнула Бронуин, отстранившись. — Даю слово, что обязательно вернусь к вам.
Стивен обнял ее.
— Еще бы не вернуться! Я теперь жить не смогу без домашнего пива Харбена.
— Кроме того, Бронуин, я обязан тебе за то, что посмеялась надо мной, когда мы впервые встретились. Как подумаю, сколько всего наговорил о Макэрронах!
— И все это чистая правда, — шутливо заверил Стивен. — Она самая упрямая, непослушная, непокорная, дерзкая…
— Словом, великолепная женщина! — докончил Доналд и, схватив Бронуин, сжал в объятиях. — Я никогда не смогу достойно отплатить тебе за жизнь моего сына. Спасибо.
Он отстранил ее и обнял Стивена.
— А теперь с Богом. Берите лошадей и вперед. Кстати, когда Керсти сказала, что ты англичанин, я ей не поверил. И сейчас не верю.
— Ну, в твоих устах это звучит комплиментом, — хмыкнул Стивен. — Керсти, знакомство с тобой — большая честь, и жаль, что мы не остались подольше, иначе твоя жена, Доналд, пожалуй, могла бы многому научить мою, например, мягкости и послушанию.
Прежде чем Бронуин смогла по достоинству отчитать негодника, Доналд разразился смехом.
— Это она лишь с виду такова, друг мой. Она добивается всего, что пожелает, в точности как Бронуин, только для этого у нее свои способы.
Бронуин зловеще прищурилась.
— Подумай, прежде чем ответить, — остерегла она мужа.
Стивен притянул ее к себе:
— Нам пора.
Он нежно коснулся руки Рори, ощутил, как маленькие пальчики на мгновение обхватили его палец, и повлек Бронуин к коням.
Ни у кого не было сил оглянуться. Те недолгие дни в коттедже арендатора были исполнены покоя и мира, и покидать его было слишком тяжело.
Они скакали без отдыха несколько часов мерным галопом, не желая привлекать к себе внимание быстрой скачкой. Стивен остановился только однажды, чтобы сбросить с лошадей английские попоны. Бронуин забежала в первый попавшийся домик и убедила жену арендатора отдать ей горшочек с черной краской, которой и закрасила белые пятна на конях. Если хорошенько приглядеться, можно было увидеть, что передние ноги отливали фиолетовым, хотя сами по себе лошади были гнедыми.
Стивена беспокоило отсутствие припасов, поэтому он хотел истратить несколько монет, найденных в седельных сумках. Но Бронуин только засмеялась и напомнила, что они пока что еще в Шотландии. Куда бы они ни обращались, их везде встречали гостеприимно и ничего не жалели для гостей. Иногда крестьяне сами почти голодали, но всегда были готовы поделиться последним с собратьями, при условии, конечно, что они не оказывались англичанами. Бронуин то и дело подшучивала над Стивеном, горячо осуждавшим соотечественников. Часто крестьяне показывали Стивену поля, сожженные англичанами, а один даже принес внука, родившегося от насилия, учиненного английским солдатом над его дочерью. Стивен внимательно слушал и сочувствовал, говоря с мягким журчащим шотландским выговором, ставшим для него таким же естественным, как дыхание.
По ночам они забирались под пледы и любили друг друга. Иногда даже днем, стоило им только переглянуться, как в следующий момент они оказывались на земле, окруженные разбросанной одеждой.
Глаза Бронуин загорались от одного взгляда Стивена, а по телу разливался жар. Вот и сейчас она улыбнулась ему, когда он обнял ее за талию и перетащил на седло перед собой.
— Наверное, я никогда не смогу тобой насытиться, — прошептал Стивен, прикусывая мочку ее уха.
— Вряд ли потому, что ты плохо стараешься, — дерзко шепнула она в ответ, но все же закрыла глаза и откинула голову, чтобы ему было легче прижаться губами к ее шее, и тут же, охнув, села прямо, потому что стоявшие на обочине дороги люди глазели на них.
— Доброе утро, — вежливо приветствовал Стивен и снова стал целовать шею Бронуин.
Но она быстро отстранилась.
— Неужели у тебя совсем нет скромности? Мы могли бы по крайней мере…
Увидев, как загорелись его глаза, Бронуин осеклась.
— Вон туда, где маленькая рощица, — прошептала она.
Пока они лежали на осенних листьях, Рэб ревностно сторожил хозяев. Бронуин казалось, что чем чаще они ласкали друг друга, тем больше ее завораживало тело Стивена. Пятна света, проникавшего сквозь листву, играли на его загорелой коже. Она была очарована его силой и мощью, легкостью, с которой он приподнимал ее одной рукой. Она дразнила его, откатываясь как можно дальше, но все же он с такой же легкостью притягивал ее обратно.
Они занимались любовью во всех воображаемых позициях. Здесь, вдали от клана, она чувствовала себя свободной от всех обязательств и поэтому отвечала Стивену с таким же пылом, осыпая его бесстыдными ласками. И сейчас лежала на спине, забросив ноги на Стивена. И застонала, когда он стал гладить ее колени. Ее тело бурно содрогнулось, когда они вместе достигли пика блаженства.
После этого они долго лежали не шевелясь, обнявшись, не замечая ни холодного зимнего воздуха, ни сырой, почти замерзшей земли.
— Расскажи о своей семье, — хрипловато попросила Бронуин.
Стивен улыбнулся, довольный тем, что она выглядит такой же слабой и измученной, как, вероятно, он сам, и слегка вздрогнул, когда порыв ветра осыпал острыми иглами холода ее тело.
— Одевайся, и испечем овсяные лепешки.
Когда они оделись, Стивен подошел к лошади, вынул из седельной сумки широкую металлическую пластину и мешок с овсяной мукой. Пластина была их единственным приобретением. К тому времени как он вернулся, Бронуин уже разожгла огонь. Пока пластина нагревалась, она смешала муку с водой и размазала смесь по импровизированной сковороде. Стивен пальцами перевернул лепешку.
— Ты не ответил мне, — напомнила Бронуин, жуя свою половину.
Стивен знал, что жена имеет в виду, но не хотел, чтобы та видела, как он доволен, что она спросила его о семье. Он вдруг почувствовал, что желает, чтобы это путешествие длилось вечно, чтобы они были только вдвоем. Чтобы она принадлежала только ему.
Отблески огня играли на ее волосах и отражались от броши на плече. Как ему не хочется делить ее общество с кем-то еще!
— Стивен! Ты как-то странно на меня смотришь!
Он улыбнулся и стал внимательно рассматривать вторую лепешку.
— Просто думаю. Ты хотела знать о моей семье, — пробормотал он, принимаясь есть. — Гевин — самый старший, потом идем я, Рейн и Майлс.
— Какие они? Похожи на тебя?
— Трудно судить. Гевин высок и невероятно упрям. Он посвятил себя управлению землями Монтгомери и большую часть времени проводит там.
— И он единственный, кто женат.
— А я? — засмеялся Стивен. — Забыла? Гевин и Джудит поженились год назад.
— А она какая?
— Красавица. Добрая, милая, великодушная. Другая, наверное, не ужилась бы с Гевином. Он не слишком разбирается в женщинах и в результате наживает кучу неприятностей на свою голову.
— Я рада, что он единственный из четверых, кто не разбирается в женщинах, — саркастически бросила Бронуин, но Стивен не обратил на это особого внимания. Он только сейчас обнаружил, как соскучился по семье.
— А вот Рейн похож на Тэма — такой же тяжеловесный и мускулистый, как наш отец. Рейн… не знаю даже, как объяснить. Он очень хороший. Добрейшей души человек. Не выносит малейшей несправедливости. Скорее рискнет собственной жизнью, прежде чем пальцем тронет серва или позволит кому-то еще его обидеть.
— А Майлс?
— Майлс… он очень скрытен, и никто его по-настоящему не знает. Крайне сдержан, но время от времени взрывается, и тогда жди беды. Тогда он не щадит никого. Как-то, когда мы были детьми, он рассердился на оруженосца моего отца, и мы трое едва его удержали.
— А что такого натворил оруженосец? — с любопытством спросила Бронуин, принимая очередную лепешку.
— Парень дразнил маленькую девочку, — вздохнул Стивен. — Майлс любит женщин.
— Всех?
— Всех, — подтвердил он. — И они буквально преследуют его, словно они есть ключ к их счастью. В жизни не встречал женщины, которой бы не понравился Майлс.