Матрица террора

—Черт побери, это же не школа! — вдруг взорвался Тэк. — Мы не воюем друг с другом!

—Нет, я не выдержу такого позора! — воскликнул Чарльз. — Пожалуйста, Тэйкан, позволь мне уйти! Я просто исчезну. Ты никогда не пожалеешь, что отпустил меня, и никто ничего не узнает.

Тэк открыл рот, собираясь возразить Чарльзу, но в этот момент у него за спиной раздался другой голос:

—Я узнаю.

Тэк знал: до конца жизни он не сможет забыть того выражения абсолютного ужаса, которое появилось на лице Чарльза, когда он увидел Зейда. Тэк обернулся — перед ним стоял предводитель бунтовщиков. Тэк хотел что–то сказать, попытаться как–то остановить Зейда, но, взглянув на него, почувствовал знакомую робость, словно само присутствие этого человека лишало его дара речи. Зейд снова был и судьей, и прокурором, а обвиняемый стоял перед ним на подгибающихся ногах и, вжавшись в стену, трясся от ужаса. Тэк тоже замер, но, вопреки ожиданиям, вместо гнева увидел грусть, которая мимолетной тенью пробежала по лицу Зейда.

Чарльз прекрасно понял, что означает эта грусть:

—Нет… нет, пожалуйста… нет, нет… НЕТ!

—Извини, Чарльз, — тихо сказал Зейд.

У Тэка перехватило дыхание. Он понимал, что сейчас должно произойти, знал, что сейчас произойдет. Он хотел предотвратить это, он дал себе слово, что не допустит… но когда наступил решающий момент, Тэк не нашел в себе сил для того, чтобы хотя бы попытаться остановить Зейда. Его пальцы крепко сжали рукоятку меча, но рука Тэка была безвольно опущена.

Зейд выхватил меч и одним молниеносным движением вонзил его в грудь Чарльза. Мальчишка сдавленно охнул и начал медленно сползать на пол; вслед за его телом по белой стене тянулся широкий кровавый след. Зейд, сгорбившись, словно на плечи ему навалилась невыносимая тяжесть, смотрел на Чарльза. Это длилось всего мгновение, в следующую секунду Зейд преобразился: он распрямил спину, выдернул меч из тела мальчика, обтер лезвие о его рубашку и убрал в ножны.

—Тэйкан, — Зейд повернулся к Тэку, — запомни: Чарльз погиб как герой, сражаясь с полицейскими. Ты понял?

На лице Тэка не дрогнул ни один мускул, хотя рука, сжимавшая пистолет, побелела от напряжения. Как он смеет! Нет, как он смеет! Он не имеет права — убить беззащитного мальчика так, словно его жизнь ничего не стоит. Это было еще одно хладнокровное убийство. Точно так же он убил Сюзи. Но, по крайней мере, в этот раз Зейд позаботился о репутации убитого им человека. А ради чего погибла Сюзи? Кто скажет, что ее смерть была героической? Никто. Тэк прекрасно помнил, как Зейд, ее убийца, с равнодушным лицом стоял в трех шагах от лежащей на земле мертвой девочки.

—Да, я понял, — хрипло произнес Тэк.

Зейд кивнул, развернулся и пошел к выходу. Тэк смотрел в спину предводителю бунтовщиков, и внезапно его охватил приступ дикой ненависти; он поднял пистолет и прицелился в Зейду в затылок. Тэк тяжело дышал, невыносимое напряжение отдавалось острой болью в каждой клеточке его тела. Зейд остановился, но возможно, Тэку это только показалось. Ярость захлестывала его, ослепляла, затмевала разум… Это было бы так просто! Невероятно просто — нажать на курок, и все закончится. Спасибо Зейду: благодаря своему новому наставнику Тэк великолепно знал Город. Он отомстит за смерть сестры, а потом исчезнет. Это убийство было бы самым легким из всех убийств, которые ему приходилось совершать. Разве не для того, чтобы отомстить предводителю бунтовщиков, Тэк присоединился к ним?

От напряжения у него слезились глаза — он моргнул, затем снова уставился на Зейда. Предводитель бунтовщиков по–прежнему стоял лицом к двери, прислушиваясь к тяжелому дыханию Тэка. Зейд не сделал попытки убежать или повернуться к Тэку лицом — он просто стоял и ждал. Еще пару секунд Тэк боролся с самим собой…

Затем громко выдохнул и уронил руку с пистолетом.

Зейд не проронил ни слова. Он сделал шаг к двери и ушел, оставив Тэка одного в пустой пиццерии. Тэк рухнул на колени, обхватил себя руками и затрясся как в лихорадке. Мысли путались, перед глазами все плыло, ярость уступила место смятению. Почему он не смог выстрелить? Зейд должен умереть! Тэк принял это решение в тот миг, когда распахнул дверцу машины и увидел мертвую Сюзи… Но тогда почему? Что остановило его?

—Не думай об этом, Тэйкан, — услышал он вдруг голос Зейда. — Смерть товарища всегда трудно принять…

Тэк не знал, как долго он пролежал на полу пиццерии, задыхаясь и вздрагивая всем телом. Он не плакал, хотя ему очень хотелось разрыдаться. Смятение и хаос в голове захлестнули сознание, все мысли о войне, об убийствах, о смерти исчезли, и он мог поклясться, что видел улыбающееся лицо Сюзи. Затем видение растаяло, чья–то теплая рука коснулась плеча Тэка.

—Тэйкан, — раздался ласковый голос, — Тэйкан, с тобой все в порядке?

Тэк поднял голову: перед глазами все плыло, но сквозь туман он сумел разглядеть встревоженный взгляд голубых глаз. Тэк отчаянно замотал головой и снова уткнулся лбом в кафельные плитки пола, словно это прохладное прикосновение могло избавить его от боли, разрывавшей душу.

—Это ведь не твоя кровь, Тэйкан? — Нони ощупывала руками его тело. — Ты не ранен. Тогда в чем дело? Что случилось?

Тэк замер под мягкими прикосновениями рук Нони. Из всех людей, которые могли увидеть его в минуту слабости, Тэку меньше всего хотелось, чтобы это была она. Забота ее причиняла ему невыносимую муку, словно Тэк знал, что не достоин ее утешений. Захлестнувшие его эмоции стали последней каплей: Тэк не выдержал.

—Все не так! — взвыл он, изо всех сил молотя кулаком по кафелю.

Тэк почувствовал, как две сильные руки обхватили его и крепко прижали к полу. Он открыл глаза и увидел, что на него смотрят два холодных голубых глаза. Тэк затих, словно этот немигающий взгляд заставил его забыть обо всех несчастьях. Нони выдержала взгляд Тэка, затем склонилась чуть ниже и взяла его лицо в свои теплые ладони.

—Там тебя ждут люди, они рассчитывают на тебя, — спокойным четким голосом произнесла Нони. Тэк слабо кивнул. — Ты не можешь подвести нас, Тэйкан.

Ее слова, словно глоток холодной воды, привели его в чувство; она помогла Тэку подняться с пола; он покачнулся, но устоял на ногах. Нони твердым жестом вложила ему в руку пистолет, слегка похлопала по спине, и Тэк понял, что больше не чувствует ни смятения, ни боли, что он совершенно спокоен. Не теряя времени, они оба вышли из пиццерии, одновременно вскинули оружие и открыли огонь.

Когда находившиеся поблизости враги были обезврежены, Нони и Тэк перезарядили оружие. Воспользовавшись передышкой, Тэк бросил взгляд в сторону соседней улицы, где сражался отряд под командованием Нони, и увидел поднимающиеся в небо густые клубы дыма. Сам кинотеатр тоже подвергся нападению — ступени крыльца были усеяны трупами полицейских. Небольшая группа бунтовщиков забаррикадировалась в будке кассира, готовясь отразить новую атаку стражей порядка. Нони крепко ухватила Тэка за руку и потащила его за собой. Когда они мчались к зданию кинотеатра, Тэк почувствовал, как одна из сандалий расстегнулась и слетела с ноги, но ему некогда было заниматься такими мелочами, как поиски свалившейся обуви.

—Твой фланг отступал несколько быстрее, чем мы рассчитывали, — осторожно заметила Нони, когда они Добежали до крыльца. — Мы подожгли баррикаду и дымовые шашки, это должно ненадолго задержать полицейских.

Тэк заметил, что за облаком белого дыма видны языки пламени. Когда Тэк и Нони подбежали к дверям кинотеатра, сидевшие в будке кассира бунтовщики дали команду по рации тем, кто находился внутри. Двери тут же распахнулись, Тэк и Нони оказались в фойе, где их дожидалось двое бойцов из отряда Нони; вскоре к ним присоединились и те, кто охранял вход в кинотеатр, — дав несколько прощальных залпов по особенно резвым полицейским, они юркнули внутрь и закрыли за собой дверь.

—Им известно, что мы приготовили бомбы, — заметил Тэк, указывая на два пластиковых цилиндра, которые лежали возле входа.