Матрица террора

Но тут подоспел новый отряд полицейских; град пуль заставил Тэка пригнуться, он притаился за бетонной плитой и вдруг вспомнил о бочках с порохом, установленных возле стен домов. Он наугад сделал несколько выстрелов по стене ближайшего дома; видимо, одна из пуль попала в цель — раздался мощный взрыв, и тела полицейских, словно горсть рассыпавшегося гороха, полетели в разные стороны.

— Назад, отступаем, пока они не пришли в себя!

Бойцы Тэка, не дожидаясь повторных приказаний, повиновались своему командиру. Подбегая к следующему укрытию, Тэк приметил еще одну бочку с порохом и дал по ней очередь из автомата. Он не стал смотреть, к чему приведет очередной взрыв, а спрятался за осколком кирпичной стены, на которой сохранилась вывеска с надписью: «Гастроном». Вдруг земля под ногами вздрогнула. Тэк с удивлением обернулся назад и увидел горящие обломки — еще один вертолет, сбитый засевшими на крыше снайперами, упал прямо посреди улицы. От грохота у него так сильно заложило уши, что он не слышал шума приближающегося вертолета, и эта внезапная глухота встревожила его. Тэк тряхнул головой. Через мгновение он пришел в себя и увидел, что бунтовщики бегут по улице, огибают с обеих сторон догорающий вертолет и исчезают в клубах дыма — войско отступало, не дожидаясь приказа своего командира. Он видел, как несколько сраженных пулями мальчишек неловко споткнулись и упали на землю. Он разразился проклятиями и выхватил меч.

Полицейский, стрелявший в удирающих мальчишек, облокотился об осколок кирпичной стены, за которой спрятался Тэк. Когда перед ним словно из–под земли появился бунтовщик, этот меткий стрелок отшатнулся в сторону и широко разинуг рот. Вероятно, полицейский издал безумный вопль, во всяком случае, так решил Тэк, — из–за внезапной глухоты все происходящее напоминало ему сцену из немого кино. Тэк пронзил полицейского мечом; безжизненное тело повисло на стене, мальчик подхватил его и взвалил на плечо. Получилось нечто вроде щита; прикрываясь трупом, Тэк быстро добежал до следующего укрытия и, сбросив на землю свою ношу, юркнул за бетонную плиту. Оказавшись в относительной безопасности, оглянулся, и у него защемило сердце: его отряд отступил в самый конец улицы. В нескольких ярдах от себя Тэк заметил двух бунтовщиков, которым было поручено охранять дымовые шашки, они топтались возле больших белых брикетов и с тревогой посматривали по сторонам.

Тэк выглянул из своего укрытия: из–за обломков второго вертолета появилась большая группа полицейских, и тогда Тэк принял решение, которое, как он надеялся, спасет жизни многим ребятам из его отряда.

— Назад, все назад! — закричал он. — Мы отступаем!

Бунтовщики пустыми глазами смотрели на своего командира и не двигались с места. Тогда Тэк решил подать пример своим бойцам: он вскочил и побежал. Вокруг засвистели пули, Тэк слышал крики мальчишек, которые падали, сраженные меткими выстрелами полицейских. Тэк подскочил к дымовым шашкам, выхватил из кармана зажигалку и поднес пламя к запалу. Через секунду повалил густой белый дым, преследователи разразились проклятиями. Бунтовщики, воспользовавшись дымовой завесой, выскочили из своих укрытий и бросились наутек; они неслись по улице, заворачивали за угол и мчались к зданию кинотеатра. Сейчас Тэк понимал: с самого начала они были обречены на поражение. Зейд умел придумывать хитрые ловушки, он мог перехитрить полицейских, но невозможно победить врага, который во много раз превосходит по численности.

Тэк обернулся, намереваясь пристрелить первого же полицейского, которому удастся прорваться сквозь дымовую завесу. Но то, что он увидел, в первый момент привело его в состояние шока, затем его захлестнула волна гнева: на тротуаре стоял рыжеволосый парень и как ни в чем не бывало беседовал с двумя полицейскими, то и дело тыкая, пальцем в направлении кинотеатра. Один полицейский все время кивал головой, второй что–то быстро говорил по рации, затем они затолкали рыжеволосого бунтовщика в стеклянный павильон с надписью: «Пиццерия».

От бешенства у Тэка перехватило дыхание, перед глазами поплыли черные круги… Плохо соображая, что делает, он бросился в пиццерию. Когда Тэк был возле входа в павильон, из клубов дыма выскочила фигура в синей форме; почти не глядя, Тэк пристрелил полицейского, затем ударом ноги распахнул дверь в пиццерию. Он выхватил меч и по самую рукоятку всадил клинок в живот первому полицейскому, потом быстро развернулся и в упор расстрелял второго. Он стрелял до тех пор, пока не кончились патроны, и сделал ровно тридцать два выстрела: мертвое тело стража порядка было похоже на старое решето.

Тэк зарядил новую обойму и отправился на кухню, где спрятался рыжеволосый предатель. Парень сидел на корточках, забившись в дальний угол. Взглянув на предателя, Тэк с удивлением понял, что знает его: это был Чарльз, любитель сигарет, с которым Тэк познакомился в первый день своего пребывания в лагере. Он поднял пистолет, парень издал протяжный стон и вскочил на ноги. В пиццерии не было слышно выстрелов, которые гремели на улице, звон в ушах Тэка ослаб как раз настолько, чтобы до него дошли слова Чарльза.

—Не убивай меня, пожалуйста! — взмолился мальчишка, прижимая к груди обе руки. — Не стреляй, я не хотел ничего плохого! Я просто хотел уйти.

—Почему? — холодно спросил Тэк, ствол его пистолета был направлен прямо в лицо Чарльза.

—Потому что я больше не могу! Я не хочу умирать и не хочу, чтобы умирали другие, я просто хочу выбраться из этого кошмара. Я убегу, спрячусь, уйду из Города — все что угодно, только не убивай меня, пожалуйста, — заныл Чарльз.

—Ты предал нас!

—Нет, я просто хотел уйти. Я тоже ненавижу школу, и вы, парни, мне очень нравитесь, но я больше не могу видеть смерть! Я устал, мне уже ничто не помогает — ни алкоголь, ни сигареты, я боюсь сойти с ума. — Лоб Чарльза покрылся крупными каплями пота. — Пожалуйста, Тэйкан, умоляю, отпусти меня.

—Но почему ты нам ничего не сказал?

—Я не мог! — истеричным голосом выкрикнул Чарльз. — Ну ты же знаешь Зейда. Я боялся, но, даже если бы я сказал, он все равно не отпустил бы меня. Ты же знаешь, он ни за что не позволил бы мне уйти!

—Но ты разговаривал с полицейскими, — грозным голосом прорычал Тэк. — Ты рассказал им про кинотеатр и про бомбы, верно?

—Извини, пожалуйста, извини. Я сам не знал, что на меня нашло. Мне просто очень хотелось выбраться отсюда, очень, ты понимаешь? Эй, парень, пожалуйста, не убивай меня. — Чарльз рухнул на колени и залился слезами.

Тэк заколебался. В намерениях мальчишки не было ничего ужасного, он действительно не хотел никого предавать. И все же он предал, предал их всех, и из–за него бунтовщикам угрожает смертельная опасность. Если бы Тэк вовремя не остановил его, одному Богу известно, что еще он мог бы рассказать полицейским. Но если один мальчишка потерял контроль над собой, сколько еще может последовать его примеру?

Тэк взглянул на Чарльза, который продолжал скулить и размазывать по щекам слезы, и неожиданно почувствовал, как к горлу подкатил комок. Тэк окинул взглядом свою одежду: рубашка и брюки были перепачканы кровью, он был похож на кровожадное чудовище. Тэк зажмурился: он не хотел убивать своих товарищей, что бы они ни натворили, но его пистолет был направлен в лицо Чарльзу. С каких пор он стал таким бессердечным? Тэк опустил оружие.

—Встань, — хрипло произнес он.

Чарльз взглянул на Тэка; увидев, что тот опустил пистолет, мальчишка медленно поднялся на ноги.

—Все в порядке, не бойся, — успокоил его Тэк. — Но тебе придется вернуться.

Чарльз вытаращил глаза.

—Вернуться? Я не могу вернуться! — завопил он. — Зейд убьет меня в назидание другим. Он обязательно сделает это, у него просто не будет выбора.

—Он ничего тебе не сделает. Если он убьет тебя, это вызовет негодование среди остальных ребят, — Тэк пытался убедить не столько Чарльза, сколько самого себя в том, что это действительно так.

—Но как я смогу посмотреть им в глаза? Я сбежал с поля боя, я повел себя как последний трус. Они станут презирать меня.