Ледяная арфа гангаридов

Касильда сдавленно ахнула. Илдану показалось, что у него остановилось сердце. Кэндо стоял под веревкой, готовясь подхватить девушку, хотя и понимал, что это не кончится ничем хорошим для них обоих. Ему вдруг показалось, что она замедлила падение. Да, теперь было видно, что она уже не падает, а плавно движется вниз, хотя и слишком быстро, чтобы не ушибиться о землю. Однако, он успел подхватить ее на руки.

– Скорее вниз, – скомандовал он, перекидывая через плечо безжизненное тело Ины, и первым устремился от башни вниз по темному склону. Илдан увидел, что Гэтан мешкает, схватившись руками за виски, и подхватил его под локоть.

– Что с тобой? Это ты ее поддержал? – догадался он, вспомнив, что его друг был сыном мага.

– Да, – прошептал тот. – Голова кружится…

Илдан потянул его за собой. Гэтан споткнулся и ойкнул:

– Мои ботинки…

Илдан стал шарить взглядом у подножия башни.

– Там…

Он взглянул по направлению пальца Гэтана, нагнулся и подхватил в другую руку темную кучку, наощупь оказавшуюся ботинками. Выпрямившись, он потащил и их, и их владельца вслед за белым пятном ночной рубашки Касильды, мелькавшей внизу.

Илдан догнал их в леске. Кэндо, положив девушку на землю, растирал ей виски и хлопал по щекам, чтобы привести в чувство. Касильда стояла рядом с ним. Илдан отпустил Гэтана и сунул ему в руки ботинки.

– Что с ней? – спросил он. – Она не умерла со страха, пока падала?

– Нет, сердце бьется, – ответил Кэндо, продолжая возиться с девушкой. – Она сначала потеряла сознание, а затем упала, иначе она закричала бы.

Ина застонала. Касильда заглянула за плечо Бесстрашному.

– Как можно быть такой слабой? – недовольно проворчала она. – Чуть что – и в обморок.

– Не все же такие храбрые, как вы, ваше высочество.

Наследница промолчала. Она еще не забыла, что сама испугалась до полусмерти, повиснув за окном на руках и ловя ногами непослушную веревку. На долю мгновения она была уверена, что это последнее мгновение ее жизни, но совладала с собой, а затем и с веревкой. Ее ободранные ладони горели. Ладно, пусть храбрая.

Илдан обернулся посмотреть, что там с Гэтаном. Тот сидел на земле и надевал ботинки.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. – Ты можешь идти?

– Все нормально, – ответил тот, натягивая второй ботинок. – Это было так, от неожиданности.

– А говорил, не знаешь магии…

– А я и не знаю. – Гэтан поднял к нему лицо, его глаза блеснули в лунном свете. – Но она разбилась бы, если бы я ничего не сделал.

Он поднялся на ноги и встал рядом с Илданом. Оба взглянули туда, где Кэндо приводил девушку в чувство. Ина села и попыталась встать, но ноги не держали ее. Бесстрашный снова взял ее на руки.

– Идемте к лошадям, – скомандовал он.

Илдан пропустил остальных вперед и пошел сзади. Луна стояла высоко, значит, до рассвета было еще долго. Время, проведенное у башни, казалось вечностью, но на самом деле сейчас едва перевалило за полночь. Какая удача, что наследница оказалась решительной, подумалось ему. Но вспомнив, чем чуть было не закончилось спасение, он мысленно добавил – какая удача, что здесь был Гэтан.

Касильда с каждым шагом отставала от Кэндо и следовавшего за ним Гэтана. Ее босые ноги не привыкли к хождению по камням, и она спотыкалась на каждом шагу. Не говоря ни слова, Илдан подхватил ее на руки. Она, тоже без единого слова, обняла его за шею, чтобы ее было удобнее нести.

Она была тоненькой и гибкой, ее кожа сквозь тонкое полотно рубашки была такой горячей, что Илдану вспомнились слова Зоры о своей госпоже. Для полного сходства с текстами древних баллад недоставало только, чтобы она положила голову ему на плечо, но наследница держала ее поднятой и настороженной, всматриваясь и вслушиваясь в темень и тишину, окутывающие Кай-Кенор.

Но из крепости не доносилось никаких звуков тревоги. Когда мост остался позади, стало ясно, что похищение прошло гладко. Кэндо завернул за кусты, где были оставлены лошади, и направился во тьму между цепляющимися за одежду прутьями. Оттуда раздались тихие восклицания, все трое дожидавшихся поспешили им навстречу. Илдан донес наследницу до телеги и поставил на ноги. Около нее захлопотала обрадованная Зора, помогая ей облачиться в крестьянское платье. Энкиль принял Ину из рук Бесстрашного. Узнав шута, она ахнула от радости.

– Т-с-с… – сказал он.

– Я так рада, что ты здесь, Энкиль, – зашептала Ина. – Знаешь, я сейчас осталась жива только каким-то чудом. Я вылезла за окошко, повисла на веревке, а очнулась уже внизу, в лесу.

– Вон это чудо. – Кэндо, не успевший отойти от них, кивнул на Гэтана. – Зачем тебе понадобилось вылезать? – упрекнул он девушку. – Мы сняли бы тебя оттуда.

– Я… – Ина запнулась. – Я подождала чуть-чуть и выглянула вниз, а там, внизу, было ничего не видно. Я подумала – а вдруг вы ушли и оставили меня здесь? Я так перепугалась, что не помню, как оказалась за окошком.

– Да… – протянул Кэндо. – Хорошо, что все обошлось.

Он не мог не пpизнать, что Ина была не так уж и неправа – наследница вполне могла потребовать бежать, бросив служанку. Однако, вспомнил он, вместо этого она потребовала, чтобы девушку спасли.

Энкиль усадил Ину на телегу и подал ей одежду. Из кустов вышел Кириан и подвел верховых коней к Кэндо с Илданом. Они вскочили в седла, сам он взобрался на телегу, где уже расселись остальные. Энкиль тронул вожжи, и телега выкатила из кустов на дорогу.

Отъехав немного, он пустил лошадей рысью, чтобы до утра уехать как можно дальше от крепости. Хотя в телеге можно было улечься, никто не спал. Село Галон проехали поздней ночью, пустив лошадей шагом, чтобы не растревожить местных собак. На заре они миновали другое село, Баргас.

Стало достаточно светло, чтобы разглядеть лица. Кириан, сочинявший балладу о двух спасенных девах, взглянул на похищенных ночью девушек, чтобы внести описание их внешности в текст песни. Одна была из тех, что называют миловидными, хотя она осунулась и подурнела после пережитого. У другой было смуглое лицо с неправильными чертами и острым подбородком. Кроме того, если она и была девой, то старой. Приглядевшись, Кириан решил, что в ней, безусловно, что-то есть, но далеко не то, что принято воспевать в балладах. Неужели и у бардов древности были такие же сложности с воспеванием красавиц?

Кэндо послал коня и подъехал вплотную к телеге.

– Ваше высочество, – обратился он к смуглой девушке.

Кириан прикусил язык, чтобы не присвистнуть. Так обращались только к одной из саристанских девушек.

– Да? – у смуглой девушки оказался звучный грудной голос.

– Нам нужно остановиться на завтрак. Нам нельзя прятаться – нужно остановиться на виду. Не забудьте, вы крестьянка, вас зовут Хильда. И вы тоже не забудьте. – Кэндо строго посмотрел на остальных. – Обращайтесь к ней соответственно.

Телега съехала с колеи на придорожный луг. Лошадей не стали выпрягать пастись, вместо этого им на моpды повесили торбы с овсом. На траве расстелили рогожу для завтрака, выложили туда хлеб, сыр, сало и купленные в Халгире сушеные фрукты. Пока служанки накрывали завтрак, Касильда остановилась рядом, присматриваясь к тому, что и как они делают. Она с вниманием оглядела свои стоптанные башмаки, дешевое поношенное платье и передник неопределенного цвета, поскребла ногтем начавший протираться манжет.

– Ваше высочество, мы купили поношенную одежду, потому что новая могла показаться подозрительной, – сказал Энкиль, заметивший ее жест.

Касильда не узнала его ночью. В темноте его горб не был виден, а его лицо она никогда не видела без шрама. Только сейчас, на утреннем привале, она поняла, что телегой правил ненавистный ей шут. У него было другое, не знакомое ей лицо. Она вгляделась в это лицо с тем же вниманием, с каким рассматривала свою одежду.

– Хильда, – поправила она.

Энкиль кивнул, не решаясь обратиться к наследнице как к равной. Она смотрела на него выжидающим, повелительным взглядом.