Страница 26 из 78
— Думаю, я знаю, почему тебе нравится это место.
Его смех подтвердил мои подозрения.
— Это невообразимо, — повернулась я к нему. — Они не обслуживают Стражей, но обслуживают таких, как ты.
— Это называется иронией. И мне это нравится.
Покачав головой, я направилась в кафе. Печенья на витрине выглядели слишком хорошо, чтобы отказываться от них. Внутри переполненной забегаловки было немного теплее. Воздух наполнил запах свежеиспеченного хлеба и тихая болтовня людей, сидящих на стульях в стиле бистро.
Я заказала сэндвич с мясной нарезкой и два сахарных печенья. Рот купил кофе и черничный кекс — маффин меня все еще поражал. Мы нашли столик ближе к задней части, и я постаралась не удивляться тому факту, что перекусываю с демоном.
Жуя сэндвич, я подыскивала нормальный вопрос, который можно было бы задать.
— Сколько тебе лет?
Рот поднял взгляд от стратегического разделывания маффина на небольшие кусочки.
— Если я скажу, ты не поверишь.
— Наверное, нет, — усмехнулась я. — Но ты испытай меня.
Он сунул в рот кусок маффина и начал медленно жевать.
— Восемнадцать.
— Восемнадцать… что? — Я прикончила свой сэндвич, когда он уставился на меня в ответ, подняв брови. — Подожди. Ты хочешь сказать, что тебе всего восемнадцать лет?
— Да.
Я открыла рот.
— Это по-собачьему летоисчислению, что ли?5
Рот рассмеялся.
— Нет. По нормальному. Я родился восемнадцать лет назад. По существу, я демон-ребенок.
— Демон ребенок, — медленно повторила я. Когда я подумала о детях, на ум пришел образ чего-то мягкого и приятного.
В Роте не было ничего детского.
— Ты серьезно?
Он кивнул, отряхивая с пальцев крошки.
— Ты выглядишь такой шокированной.
— Не понимаю. — Я взяла одно из печений.
— Ну, технически мы не совсем живы. У меня нет души.
Я нахмурилась.
— Ты родился из серы или что-то типа того?
Рот рассмеялся, откинув голову назад.
— Нет. Я был зачат так же, как и ты, но наше взросление сильно отличается.
Мне не должно было быть любопытно, но я ничего не могла с собой поделать.
— Как отличается?
Ухмыляясь, он наклонился вперед, его глаза блеснули.
— Мы рождаемся младенцами, но взрослеем в течение пары часов. Это… — он жестом указал на себя, — всего лишь человеческая форма, которую я выбрал надеть. Если честно, мы все в значительной степени похожи друг на друга.
— Как и Стражи. Вы носите человеческую кожу. И как ты на самом деле выглядишь?
— Так же великолепно, как сейчас, но с совершенно другим оттенком кожи.
Я вздохнула.
— Какого цвета?
Опустив подбородок, Рот взял чашку. Посмотрел на меня сквозь густые ресницы.
— У парня должны быть тайны. Это сохраняет загадку.
— Как скажешь, — закатила я глаза.
— Может быть, однажды я тебе покажу.
— Тогда мне уже будет неинтересно. Извини. — Я перешла к своему второму печенью. — Итак, возвращаясь к восемнадцати годам: ты выглядишь намного более взрослым, чем обычные парни. Это что-то демоническое?
— Мы всеведущие.
Я рассмеялась.
— Какой бред. Ты говоришь, что родился всезнающим?
Рот озорно усмехнулся.
— Практически. Из вот такого, — он показал руками расстояние примерно в три фута, — до такого, какой я сейчас, я стал где-то за двадцать четыре часа. Мозг рос наравне.
— Это ужасно странно.
Он поднял кофе и сделал глоток.
— Что ты знаешь о своей другой половине? — снова вернулся он ко мне.
Я вздохнула.
— Не так много. Мне сказали, что моя мать была демоном, и это почти все.
— Что? — Рот откинулся назад. — Ты действительно ничего не знаешь о своем наследии. Это мило, но, как ни странно, приводит в бешенство.
Я откусила печенье.
— Они считают, так лучше.
— И ты думаешь, это нормально — что они скрывают от тебя все, касающееся второй части тебя?
Откусив еще кусочек, я пожала плечами.
— Не то чтобы я претендую на вторую половину.
Он закатил глаза.
— Знаешь, это чем-то напоминает мне диктатуру. То, как Стражи с тобой обращаются.
— Как “так”?
— Диктаторы держат людей в невежестве, вдали от правды. Так их легче контролировать. — Он глотнул кофе, наблюдая за мной поверх чашки. — С тобой то же самое. — Он пожал плечами. — Но тебя это почему-то не беспокоит.
— Они меня не контролируют. — Я резко разломила печенье, на секунду задумавшись, не бросить ли его ему в лицо. Но жаль было переводить на него хорошее печенье. — И, думаю, ты сам общаешься с некоторыми наиболее печально известными в мире диктаторами.
— Я бы не сказал, что общаюсь с ними. — Он задумчиво поджал губы. — Скорее, насаживаю их на горячую кочергу, когда мне становится скучно.
— Шутишь? — скривилась я.
— Ад не очень приятен для тех, кто его заслужил.
Мгновение я размышляла об этом.
— Что ж, они заслуживают вечные муки, — пришла к выводу я. Оглядела кафе, мерцающие души и портреты в рамах на стенах. То были рисунки бывших владельцев — пожилых, с седыми волосами. А потом я увидела ее.
Точнее сначала я увидела ее душу.
Грешница. Аура вокруг нее была грязной — калейдоскоп темных оттенков. Что же такое она совершила? Когда ее душа поблекла, я увидела, что она выглядит как обычная женщина тридцати с чем-то лет.
Она была красиво одета, в туфельках на изящных каблучках и сумочкой, за которую можно умереть. Ее немного растрепанные светлые волосы были модно острижены. Она выглядела нормальной. В ней не было ничего такого, что бы могло испугать, но я знала другое. За обычным фасадом бурлило зло.
— Что такое? — словно издалека донеслись слова Рота.
Я сглотнула.
— У нее плохая душа.
Казалось, он понял. Интересно, что видел он? Женщину в красивой одежде или женщину, согрешившую так сильно, что теперь ее душа запятнана?
— Что ты видишь? — спросил он, будто думая о том же, о чем и я.
— Она темная. Коричневая. Словно кто-то взял кисть, окунул в красную краску и мазнул вокруг нее. — Я наклонилась вперед, затаив дыхание от желания. — Она красивая. Плохая, но красивая.
— Лэйла?
Мои ногти впились в столешницу.
— Да?
— Почему ты не расскажешь мне о кольце на цепочке?
Голос Рота вытащил меня обратно в реальность. Оторвав взгляд от женщины, я глубоко вздохнула и посмотрела на свое печенье. Мой желудок словно наполнился лавой.
— Что… что ты хочешь знать?
Рот улыбнулся.
— Ты ведь все время носишь его?
Я коснулась пальцами гладкой металлической цепочки.
— Да. Я не очень люблю украшения, — меня как магнитом тянуло к женщине, и я обернулась посмотреть на нее. Она заказывала у стойки еду. — Но его ношу все время.
— Лэйла, посмотри на меня. Ты не хочешь идти по этому пути.
Я с усилием сконцентрировалась на нем.
— Извини. Просто это так тяжело.
Он нахмурился.
— Тебе не нужно извиняться за то, что для тебя естественно, но забрав человеческую душу… ты не сможешь повернуть назад.
Множество эмоций охватило меня. Первым было удивление. Почему Рот, такой, какой он есть, не хотел, чтобы я вскочила со стула и высосала чью-нибудь душу? Затем последовала горькая грусть.
— Почему тебя это волнует?
Он не ответил.
Я вздохнула.
— То, чего я хочу от нее или от кого-либо еще, если уж на то пошло — не естественно. Я даже близко к парню не могу подойти, Рот. Такова моя жизнь. — Я подняла печенье и помахала им перед своим лицом. — Это все, что у меня есть. Сахар. Я ходячая реклама диабета.
На его красивом лице отразилось недовольство.
— Почему ты думаешь только о том, чего не можешь сделать? Как насчет всего того, что ты можешь?
Я рассмеялась, покачав головой.
— Ты меня даже не знаешь.
— Я знаю больше, чем ты думаешь.
— Что ж, это неприятно. И ты — демон — проповедуешь мне о жизни? Как-то это в корне неверно.
— Я не проповедовал.
Я взглянула на стойку. Женщина ушла. Я расслабилась, почувствовав сладостное облегчение.