Темные тайны

— Торкель тебе уже звонил?

— Нет, но…

— У Пальмлёвской гимназии имеется «вольво», — быстро проговорил Билли. — Вернее, у фонда, который ее содержит. Темно-синяя модель S-60 2004 года. И есть кое-что еще получше…

Себастиан вышел в гостиную, подальше от тела. Ситуация представлялась слишком абсурдной, чтобы обсуждать с Билли модели машин «вольво».

— Билли, послушай меня.

Но Билли не слушал. Напротив. Он говорил, быстро и взволнованно:

— Я получил распечатки разговоров с того телефона, откуда отправлялись эсэмэс Рогеру. С того же телефона звонили Франку Клевену и Лене Эрикссон. Улавливаешь, что это означает?

Себастиан сделал глубокий вдох и уже собрался прервать Билли, когда заметил кое-что в комнате Рогера. Нечто такое, чего там ни при каких условиях не должно было быть. Почти не слушая Билли, он прошел оставшиеся несколько шагов до двери в комнату мальчика.

— Теперь мы возьмем Грота! Он у нас в руках. — В голосе Билли прямо чувствовались торжествующие нотки. — Эй, Себастиан, ты меня слышишь? Теперь директора можно брать!

— Этого не требуется… Он здесь.

Себастиан опустил телефон и уставился на Рагнара Грота, висевшего на крюке от люстры в комнате Рогера.

Рагнар Грот неотрывно смотрел на него мертвым взглядом.

~ ~ ~

Остаток дня они работали не покладая рук. Действовали быстро и эффективно, не допуская при этом ни малейшей небрежности. События дня требовали полнейшей концентрации. Если до сих пор им не хватало прорыва, то теперь они, судя по всему, находились в нескольких шагах от раскрытия дела. Они не имели права на ошибку. Ни в чем. А справиться со всем было чрезвычайно трудно. Им требовалось время, чтобы сопоставить данные и получить техническое подтверждение материала и находок, а от них ждали молниеносного результата.

Торкель пытался как можно дольше скрывать все от прессы — не в интересах расследования, чтобы информация о месте убийства или о двух трупах в квартире стала достоянием общественности. Но, как и при всех экстремальных расследованиях с большим количеством задействованных лиц, сведения о смерти директора Рагнара Грота вскоре просочились наружу. Начались бурные обсуждения, особенно в местной прессе, которая, похоже, имела доступ к хорошо информированному источнику в полиции, и тянуть было уже нельзя. Торкель и Хансер устроили общую пресс-конференцию, чтобы получить возможность хоть сколько-нибудь спокойно работать. Торкель, который обычно соблюдал крайнюю осторожность в высказываниях, суммировав вместе с Урсулой и Хансер кое-какие предварительные результаты, решил, что у них есть основания обещать скорый прорыв в расследовании. Когда они приехали, комната оказалась заполненной журналистами до отказа, и Торкель не стал тратить время на раскачку, а сразу приступил к делу.

Обнаружены еще двое мертвых: мужчина и женщина.

Женщина приходится близкой родственницей покойному Рогеру Эрикссону, и ее, судя по всему, лишил жизни мужчина, которого нашли мертвым.

Многое указывает на то, что мужчина, уже ранее фигурировавший в расследовании, после смерти женщины покончил с собой.

Впрочем, одно Торкель дал понять ясно: подозреваемым является не тот юноша, которого задерживали на ранней стадии расследования. Он по-прежнему вне подозрений. Торкель подчеркнул это еще раз, прежде чем закончить свое краткое выступление.

Журналисты напоминали ос, перед которыми поставили клубничный сок. Вверх взметнулось множество рук, вопросы посыпались градом. Все говорили, не слушая друг друга, а только требуя ответов. Торкелю удавалось различать многократно повторяющиеся вопросы.

Соответствуют ли действительности сведения о том, что речь идет о директоре Пальмлёвской гимназии?

Действительно ли он является тем мужчиной, которого они нашли?

Убитая женщина — это мать Рогера?

Торкелю пришло в голову, что между двумя командами в этой тесной душной комнате ведется совершенно особая игра. С одной стороны — журналисты, на самом деле столь же хорошо информированные, как те, кому они задают вопросы. С другой стороны — полицейские, в чью задачу, по сути дела, входит придать уже известному статус официального. Одна сторона заранее знает ответы, а вторая — вопросы.

Это не всегда бывало выражено столь явно, впрочем, Торкель давно не участвовал в расследованиях, где бы отсутствовала утечка информации. Во всяком случае, как только сведения выходили за пределы его маленькой группы.

Торкель отвечал максимально уклончиво, упорно продолжая ссылаться на то, что расследование еще идет. Он привык уходить от вопросов журналистов. Вероятно, поэтому и не пользовался у них особой популярностью. Хансер приходилось труднее. Торкель мог это понять. Речь идет о ее городе, ее карьере, и соблазн иметь их лучше в друзьях, нежели в недругах, стал под конец брать верх.

— Я могу сказать лишь, что некоторые следы ведут в сторону школы, — начала она, но тут Торкель быстро поблагодарил собравшихся от имени обоих и увел ее из зала.

Торкель видел, что ей стыдно, но она все же попыталась оправдаться:

— Они ведь все равно это уже знали.

— Суть не в этом. Что им выдавать, решаем мы. Не наоборот. Это дело принципа. Теперь в школе начнется настоящий цирк.

Как раз этого Торкелю хотелось избежать. Ведь школа теперь вышла на первый план как место потенциальных находок. Одной из первых мер, предпринятых Торкелем после страшной находки Себастиана, стало расширение зоны поиска, что он предварительно обсудил с Билли и Урсулой. Дом Грота обнаружил почти подозрительное отсутствие личных принадлежностей, не говоря о доказательствах. Машина числилась за фондом, содержащим школу, поэтому проведение обыска в здании представлялось совершенно естественным. Это было единственное известное им место, к которому Грот имел неограниченный доступ. Торкель быстро принял решение направить туда Урсулу, после того как та проведет предварительный осмотр нового места преступления. Однако ехать ей предстояло не одной, а вместе с Себастианом.

К изумлению Торкеля, Урсула даже не запротестовала. Когда фрагменты мозаики были вот-вот готовы сложиться в единое целое, возможность раскрыть дело оказалась превыше собственного «я», а хорошо помещения школы знал только Себастиан. Конечно, знания у него были тридцатилетней давности, но тем не менее… Урсула даже предложила ему сесть на переднее сиденье.

По пути в школу они не разговаривали.

Всему есть предел.

Оставленный в офисе Билли чувствовал себя совершенно не в курсе происходящего. Торкель попросил его попытаться установить местонахождение темно-синей машины S-60 с регистрационным номером BSG 228. В школе ее не было — это подтвердили и Урсула, и секретарши директора. Билли оповестил патрульных и решил все-таки отправиться в квартиру Лены Эрикссон. Он сделал все что мог, и ему хотелось составить собственное впечатление о новом месте преступления. Отделение полиции казалось более пустынным, чем обычно, и Билли заподозрил, что Торкель распорядился отправить большую часть персонала для оцепления мест преступления и школы. Теперь им предстояло проанализировать много мест. Футбольное поле, квартиру Лены, повторно — дом Грота и школу. Четыре интересных места одновременно — колоссальный объем работы. Торкелю пришлось выбирать, чем они будут заниматься сами, а что передадут криминалистам из полиции Вестероса.

Усаживаясь в машину, Билли пребывал в приподнятом настроении. Впервые за долгое время он чувствовал, что раскрытие убийства Рогера не за горами. Все сейчас, похоже, шло им навстречу. Только бы так и продолжалось. Когда Билли сворачивал к дому Лены, один из патрульных вышел на связь и сообщил, что разыскиваемая машина стоит возле дома, к которому он направляется. Полминуты спустя Билли оказался рядом с «вольво» и позвонил Торкелю, чтобы рассказать о находке. Торкель вместе с Ваньей находился в квартире Лены и как раз нашел в одном из карманов директора ключи от «вольво».