Темные тайны

На парковку свернули несколько легковых автомобилей, из них стали выходить мужчины, которых тут же остановила полиция. Сюда уже добрались журналисты.

— Неужели Рогер проделал весь этот путь вместе с кем-то, кто имел при себе ружье? — продолжил Себастиан.

— Правда, в лесу тоже имеются следы шин, — вставила Урсула.

— Ты хочешь сказать, что он направлялся не к лесу, а из него? — поинтересовался Торкель.

— Не исключено, — ответила Урсула.

— Возможно, но маловероятно, — Себастиан покачал головой. — Недоступное, удаленное, скрытое от глаз место. Зачем бы человеку съезжать туда на машине и парковаться, если он не планировал причинять Рогеру вред? А мы вроде бы сошлись на том, что убийство не планировалось заранее.

Остальные согласно закивали. Себастиан повел рукой в сторону леса:

— Взгляните на это место. Довольно пустынно. Подходящее местечко для того, чтобы кого-нибудь незаметно высадить, — а мы ведь, кажется, находимся недалеко от дома Рогера?

— Да, думаю, его дом должен располагаться позади них. — Ванья махнула рукой в направлении высоких домов. — Примерно в полукилометре отсюда.

— Тогда это довольно удобный короткий путь, верно? — произнес Себастиан.

Остальные закивали. Торкель посмотрел на него. Почесал щеку, почувствовав, что забыл утром побриться.

— Что ты имеешь в виду? Рогера подвезли сюда и… что?

Все взгляды устремились на Себастиана, в точности как ему и хотелось.

— Лиза говорила, что Рогер собирался с кем-то встретиться…

Водитель, которому в недалеком будущем предстоит стать убийцей, поджидает в машине и, увидев идущего по противоположной стороне улицы Рогера, тихонько сигналит. Рогер пересекает улицу и после разговора через опущенное боковое стекло садится в «вольво», они уезжают. По пути водитель с Рогером что-то обсуждают и не приходят к согласию. Водитель заезжает на парковку возле стадиона, и Рогер выходит. Возможно, он неправильно понял ситуацию и чувствует себя триумфатором. Возможно, разговор был ему неприятен, и он спешит через стадион к дому. В любом случае он не представляет себе, что происходит у него за спиной. Водитель обдумывает ситуацию. Не видит выхода. Или, точнее, видит только один выход. Он принимает поспешное и непродуманное решение: выскакивает из машины, открывает багажник и достает ружье. Рогер идет через футбольное поле, не зная о том, что кто-то целится в него с парковки. Расстояние не слишком велико. Особенно если человек хорошо владеет оружием. Охотник или стрелок. Водитель стреляет. Рогер падает. Водитель соображает, что пуля, естественно, выведет на его след. Он бежит через стадион, тащит Рогера в скрытый от глаз лес. Бежит обратно, объезжает вокруг на машине, извлекает пулю, наносит удары по телу, загружает его в автомобиль и везет к болоту, чтобы утопить.

Себастиан умолк. По дороге проезжали редкие машины. В лесу пела одинокая птица.

— Ты сказал стрелок. Ты по-прежнему считаешь, что это директор? — нарушил тишину Торкель.

— Это лишь версия. Теперь, пожалуйста, продолжайте техническое обследование без меня. — Себастиан двинулся в сторону высоких домов. Торкель посмотрел ему вслед.

— Куда ты?

— Хочу поговорить с Леной Эрикссон, узнать, пользовался ли Рогер этим коротким путем. Если да, то это подтвердит мою версию и увеличит возможность того, что кто-нибудь видел здесь его и машину в какой-то другой раз.

Остальные кивнули. Себастиан остановился и обернулся, сделав пригласительный жест.

— Кто-нибудь хочет пойти со мной?

Никто желания не изъявил.

Себастиан быстро нашел хорошо утоптанную тропинку, ведущую на возвышение с серыми домами. Вскоре тропинка вывела его на асфальтированную пешеходную дорожку, которая, петляя, поднималась дальше наверх и скрывалась между домами. Себастиану помнилось, что дома построили, когда он еще учился в Пальмлёвской гимназии, но подходить к ним так близко, как сейчас, ему прежде не доводилось. Дома находились не в лучшей части города, а кроме того, его родители испытывали свойственную среднему классу неприязнь к съемным квартирам. Люди их круга жили на виллах. Себастиан увидел, что к оставшемуся внизу футбольному полю подъехали новые полицейские машины. Они пробудут там долго, в этом он не сомневался. Техническая сторона полицейской работы вызывала у него смешанные чувства. Умом он понимал ее важность — она давала веские доказательства, которые чаще всего имели решающее значение в суде и приводили к большему количеству обвинительных приговоров, чем его собственная специализация. Приводимые им доказательства, если их вообще можно назвать доказательствами, были гораздо более гибкими, и хороший адвокат мог поставить их под сомнение, повернуть под другим углом и опротестовать. Это были скорее рабочие гипотезы и теории о темных движущих силах, более применимые на стадии предварительного следствия, чем в освещенном зале суда. Однако для Себастиана доказательства никогда не играли главной роли, им двигало не стремление содействовать обвинительному приговору. Его цель заключалась в проникновении в душу преступника. Вознаграждением для него являлась возможность предвидеть следующий шаг убийцы.

Когда-то это занимало все его мысли, составляло главную цель его жизни, и сейчас он понимал, насколько ему этого недоставало. В последние дни он вновь ощутил привкус знакомого чувства, хотя, по правде говоря, работал даже не вполсилы. В концентрации заключалось нечто особенное. На секунду Себастиан почти забыл о своем горе и вечной боли. Он остановился, обдумывая эту мысль. Неужели возможно вернуться обратно?

Обрести движущую силу.

Одержимость.

Сменить фокус.

Разумеется нет. Кого он, собственно, пытается обмануть? Как прежде никогда уже не будет.

Никогда.

Об этом позаботятся его сны.

Себастиан открыл застекленную входную дверь дома Лены Эрикссон. В Стокгольме обязательно бы имелся кодовый замок, а тут просто открывай дверь и заходи. Он не помнил, на каком этаже живет Лена. Табличка при входе извещала, что на третьем. Себастиан стал подниматься пешком, эхо от его тяжелой поступи разносилось по лестничной клетке с белесо-бежевыми стенами. На площадке третьего этажа он остановился. Странно. Дверь в квартиру Лены Эрикссон была приоткрыта. Себастиан подошел, позвонил в звонок и, осторожно надавив на дверь ногой, прокричал:

— Есть кто-нибудь?

Ответа не последовало. Дверь медленно открылась, и перед Себастианом оказалась маленькая прихожая. На полу какая-то обувь, коричневый комод с пачкой небрежно брошенных рекламных листков.

— Есть кто дома?

Себастиан вошел. Слева дверь, ведущая в туалет. Прямо — обставленная мебелью из магазина «ИКЕА» гостиная. Воздух спертый, сильно накурено. Жалюзи опущены, отчего квартира казалась темной, особенно при полностью выключенном свете.

Себастиан зашел в гостиную и увидел, что на полу валяется стул и какая-то битая посуда. Он остановился с ощущением нарастающего беспокойства. Здесь что-то случилось. Тишина в квартире внезапно сделалась предвестницей беды. Себастиан быстро прошел дальше, в помещение, очевидно, представляющее собой кухню, и тут он увидел Лену. Она лежала на линолеуме необутая, ступни обращены в его сторону. Одна нога переброшена через другую. Кухонный стол перевернут, лежит на боку. Себастиан подбежал и склонился над Леной. Ему стала видна вытекшая из ее затылка кровь. Волосы у Лены совершенно слиплись, а кровь образовала под головой круглую сверкающую лужицу, словно глорию смерти. Он принялся искать на белой шее признаки пульса, но вскоре понял, что холод, который ощущали кончики его пальцев, мог означать только одно: он опоздал. Себастиан снова выпрямился и достал мобильный телефон. Только он собрался позвонить Торкелю, как телефон у него в руке зажужжал. Номер на дисплее Себастиан не узнал, но поспешно ответил взволнованным голосом:

— Да!

Звонил Билли. Его голос звучал ликующе, и Себастиан даже не успел сообщить, где он находится и что обнаружил.