Темные тайны

Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт

«Темные тайны»

~ ~ ~

Убийцей мужчина не был.

Стаскивая мертвого мальчика вниз по склону, он убеждал себя: я не убийца.

Убийцы — преступники. Убийцы — злые люди. Их души поглотила тьма, и они по разным причинам с готовностью приняли ее в свои объятия, отвернувшись от света. А он человек незлой.

Напротив.

Разве в последнее время он не демонстрировал полную противоположность, почти целиком отбросив собственные чувства и желания, почти совершив над собой насилие ради благополучия других? Он попросту подставил другую щеку. Разве его присутствие в этой заболоченной низине посреди неизвестно чего с мертвым мальчиком не является еще одним доказательством того, что он стремится поступать как надо? Вынужден поступать как надо. Что он больше не намерен предавать.

Мужчина остановился и отдышался. Несмотря на юный возраст, парень оказался тяжелым. Хорошо тренированным — несколько часов в спортзале каждую неделю. Впрочем, уже недалеко. Мужчина ухватился за брючины, бывшие когда-то белыми, но в темноте казавшиеся почти черными — из мальчика вытекло очень много крови.

Да, убивать неправильно. Пятая заповедь. Не убий! Однако бывают исключения. Библия во многих местах призывает к справедливому убиению. Некоторые этого заслуживают. Неправильное может оказаться верным. Абсолютных истин не существует.

И если отсутствуют эгоистические побуждения. Если утрата одной человеческой жизни принесет спасение другим. Дай им шанс. Дай им жизнь. Тогда ведь деяние не может считаться злом? Если цель благая.

Мужчина остановился возле небольшого скопления темной воды. Обычно оно представляло собой просто огромную лужу глубиной несколько метров, но в последнее время дожди так напитали землю, что лужа растеклась посреди обильно поросшего кустарником болота, образовав настоящее маленькое озерцо.

Мужчина наклонился и ухватился за футболку мальчика возле плеч. С огромным трудом приподнял безжизненное тело и на мгновение посмотрел мальчику прямо в глаза. Какой была его последняя мысль? Успел ли он вообще что-нибудь подумать? Понял ли, что ему предстоит умереть? Поинтересовался ли почему? Думал ли он о том, чего не успел совершить за свою короткую жизнь, или о том, что на самом деле совершил?

Не играет никакой роли.

Зачем доставлять себе лишние мучения?

У него не было выбора.

Предать он не мог.

Снова предать.

Тем не менее он колебался. Но нет, они бы не поняли. Не простили бы. Не смогли бы, как он, подставить другую щеку.

Он толкнул парня спиной вперед, и тело с громким всплеском упало в воду. Мужчина подпрыгнул, не готовый к пронзившему темную тишину звуку.

Тело мальчика погрузилось в воду и исчезло.

Человек, который не был убийцей, вернулся к машине, припаркованной на маленькой лесной дороге, и поехал домой.

~ ~ ~

— Полиция Вестероса[1], Клара Лидман.

— Я бы хотела заявить о пропаже сына. Голос женщины казался почти извиняющимся, будто она была не вполне уверена, туда ли попала, или сомневалась, поверят ли ей. Несмотря на то что разговор записывался на пленку, Клара Лидман взяла в руки блокнот.

— Сообщите, пожалуйста, ваше имя.

— Лена. Лена Эрикссон. Моего сына зовут Рогер. Рогер Эрикссон.

— Сколько вашему сыну лет?

— Шестнадцать. Я не видела его со вчерашнего вечера.

Клара записала возраст и подумала, что делу следует сразу дать ход. Разумеется, если парень действительно исчез.

— С которого часа?

— Он убежал в пять.

Двадцать два часа назад. Важных при исчезновении двадцать два часа.

— Вы знаете, куда он пошел?

— Да, к Лизе.

— Кто такая Лиза?

— Его девушка. Я ей сегодня звонила, но она сказала, что он ушел от нее вчера около десяти.

Клара зачеркнула на листе две двойки и заменила их на цифру семнадцать.

— Куда же он от нее направился?

— Она не знает, думала, что домой. Но дома он не появлялся. Всю ночь. И сейчас уже прошел почти целый день.

«И ты звонишь только теперь», — подумала Клара. Ее вдруг осенило, что женщина на другом конце провода не кажется особенно взволнованной. Скорее расстроенной. Подавленной.

— Как фамилия Лизы?

— Ханссон.

Клара записала фамилию.

— У Рогера есть мобильный телефон? Вы пытались ему звонить?

— Да, но телефон не отвечает.

— У вас нет никаких соображений относительно того, куда он мог пойти? Может, он заночевал у кого-нибудь из приятелей или что-нибудь в этом роде?

— Нет, он бы позвонил.

Женщина ненадолго замолчала, и Клара предположила, что голос изменил ей, но, услышав на другом конце провода всасывающий вдох, поняла, что женщина глубоко затянулась сигаретой. Потом выпустила дым.

— Он просто исчез, и все.

~ ~ ~

Сон возвращался каждую ночь.

Не давал ему покоя.

Всегда тот же сон, приносивший тот же страх. Его это раздражало. Выводило из себя. Себастиан Бергман выше этого. Уж кто-кто, а он-то прекрасно разбирается в снах, и ему следовало бы справляться с этими лихорадочными остатками прошлого. Но, насколько бы подготовлен он ни был, как бы хорошо ни сознавал истинное значение этого сна, он все равно оказывался в плену. Сон, казалось, отыскал внутреннюю точку пересечения между тем, кем является Бергман, и его пониманием значения этого сна.

4:43.

Начало светать. У Себастиана пересохло во рту. Неужели он кричал? Вероятно, нет, поскольку женщина рядом с ним не проснулась. Она дышала спокойно, длинные волосы наполовину скрывали ее обнаженную грудь. Себастиан машинально распрямил слегка сведенные судорогой пальцы. Он уже привык просыпаться после этого сна с крепко сжатой правой рукой. Потом попытался припомнить имя лежащего у него под боком существа.

Катарина? Карин?

Она наверняка в течение вечера упоминала, как ее зовут.

Кристина? Каролина?

В общем-то, это никакой роли не играло — он все равно не собирался с ней снова встречаться, но копание в памяти помогало изгнать последние туманные отголоски сна, который, похоже, плотно въелся во все его органы чувств.

Сон, преследующий его уже более пяти лет. Тот же сон, те же картины каждую ночь. Все подсознание напряженно пытается справиться с тем, с чем он не мог совладать в дневное время.

С чувством вины.

Себастиан медленно поднялся с постели, подавил зевок и взял одежду со стула, куда положил ее несколькими часами раньше. Одеваясь, он безразличным взглядом окинул комнату, в которой провел ночь. Кровать, два прикрепленных к стене белых платяных шкафа — один с зеркальной дверцей; простенький белый ночной столик из магазина «ИКЕА» с будильником и журналом «Будь здоров», маленький стол с фотографией живущего с мамой каждую вторую неделю ребенка и разными безделушками — возле стула, с которого он только что забрал одежду. На стенах ничего не говорящие репродукции, которые ловкий маклер наверняка представил как выполненные «в гамме латте», хотя они попросту грязно-бежевые. Комната была такой же, как и полученный им в ней секс — незатейливо и немного скучно, но свою функцию выполняет. Как и всегда. К сожалению, удовлетворения хватало не слишком надолго.

Себастиан закрыл глаза. Это всегда самый мучительный момент. Переход к реальности. Эмоциональный поворот на сто восемьдесят градусов. Знакомо до боли. Он сконцентрировался на лежащей в постели женщине, особенно на видневшемся соске. Как же ее зовут?

Он знает, что представился, подходя с напитками, — так он поступал всегда. Никогда не представлялся, спрашивая, свободно ли место рядом, что она хочет выпить или может ли он ее угостить. Но ставя перед ней бокал — всегда.

«Кстати, меня зовут Себастиан».

1

Вестерос — административный центр лена Вестманланд, расположен в 114 км от Стокгольма. (Здесь и далее — прим. перев.)