Опричнина

Наряду с черными, дворцовыми и владельческими землями в опричнину был взят юго-западный район города Москвы, главным образом тот, где сосредоточены были дворцовые службы: Чертольская улица, Арбат и половина Никитской. Перешли в государев удел и дворцовые слободы у Воронцова поля (Ильинская, под Сосенками, Воронцовская и Лыщиковская). Предписывалось, чтобы во всех этих улицах и слободах жили только бояре, дворяне и приказные люди, «которых государь поймал в опришнину, а которым в опришнине быти не велел, и тех ис всех улиц велел перевести в иные улицы на посад»[1556].

Первоначально царский опричный двор предполагалось построить в Кремле на заднем дворе, на месте, где ранее были хоромы царицы и двор Владимира Андреевича[1557]. Однако 1 февраля 1565 г. хоромы князя Владимира сгорели[1558], и царь отдал распоряжение соорудить себе дворец с каменной оградой за пределами Кремля «меж Арбатские улицы и Никитские». Новый двор находился на Воздвиженке против теперешнего Манежа[1559]. Опричный дворец располагался на месте двора Михаила Темрюковича (двор сгорел еще весной 1564 г.[1560]), и, возможно, именно с этим обстоятельством связана легенда о том, что брат жены Ивана IV нашептал ему мысль о введении опричнины. Опричный двор сделался центром управления государева удела. Здесь размещалось здание приказов, располагались караулы. Впрочем, все дворцовые сооружения сгорели во время московского пожара 1571 г.[1561]

Не вся программа, начертанная в указе о введении опричнины, в жизни была осуществлена. Перечисленные в нем земли действительно вошли в состав государева уд еда. Но следов выселений из опричных территорий сохранилось немного. Подобные факты известны по преимуществу в земских уездах и связаны главным образом о опалами. С опричных земель выселялись лица, так или иначе связанные со старицким домом. Так, выселения производились в Вышгороде, до 1563 г. принадлежавшем князю Владимиру Андреевичу. В марте 1566 г. Федор Григорьевич Желтухин получил земли в волостях Вохне и Раменейце взамен своих вышегородских владений[1562]. Из Можайска был выслан уже до 2 октября 1567 г. Яков Молчанов сын Кишкина[1563]. Выселен был также в 1565/66 г. из родового суздальского сельца Петрова городища Иван Семенович Черемисинов, а сельцо получили опричники Семен и Тимофей Вяземские[1564]. Андрей Иванович Румянцев взамен своего суздальского владения получил вотчину в Ярославском уезде[1565]. Суздальцам уже к 1566/67 г. раздавались земли в Кашине[1566]. Из Суздаля до 1566/67 г. выселено несколько Хвостовых (в опале) и Краснослеповых[1567]. Впрочем, переселение Хвостовых находится, возможно, не столько в связи со взятием Суздаля в опричнину, сколько с опалой на них. Из семейства Пыжовых-Хвостовых было казнено более десятка лиц, многие из которых служили даже не по Суздалю, а по Новгороду и Торжку. Что речь должна идти не о «новгородской измене», а более ранней опале, ясно вытекает из испомещения опальных Хвостовых в «казанской землице» в 1565/66 г. После снятия опалы несколько Хвостовых (Марья Ивановна с детьми Богданом, Иваном и Баженом) уже к 1566/67 г. получили «против суздальские вотчины» «землицу» в Муромском уезде[1568], которую в 1574/75 г. переуступили Троице-Сергиеву монастырю[1569].

Взятие в опричнину Можайска и Вязьмы не имело никакого отношения к разгрому княжеско-боярских вотчин, ибо в этих районах вообще не существовало крупного привилегированного землевладения. После присоединения Смоленска и Вязьмы местные феодалы в значительной части («литва дворовая») оттуда были выселены, на их место поселены служилые люди из центральных районов страны, а много земель оставалось еще лежащими втуне. Сходные условия были в Козельске, Белеве и Перемышле, где в результате русско-литовоких войн и крымских набегов много земель были залежными. Все основные уезды, изобиловавшие вотчинами феодальной аристократии (Москва, Стародуб, Ярославль, Переславль-Залесский и др.), оказались за бортом опричнины.

С.Б. Веселовский убедительно доказал, что взятие в государев удел Суздаля также не связано о искоренением там землевладения потомков удельных княжат (как то думал С.Ф. Платонов)[1570]. Да и вообще вряд ли Суздальский уезд был «сплошь» опричным[1571]. Но конечно, нельзя сказать, что образование первоначальной территории опричного двора «определялось исключительно хозяйственными и организационными мотивами»[1572]. Речь шла об укреплении экономической базы основной социальной опоры государева двора — мелкого и среднего землевладения опричников. В опричнину брались районы, дававшие простор для испомещения государевых детей боярских.

Если с включением в опричнину уездов и волостей, перечисленных в указе 1565 г., все как будто более иди менее ясно, то история дальнейшего роста опричной территории представляется чрезвычайно сложной. Таубе и Крузе сообщают, что «спустя короткое время» после учреждения опричнины Иван Грозный взял к себе «княжества Ростов, Вологду и Белоозеро», а следующей зимой (т. е. в самом конце 1565 г.) Иван IV взял «области Кострому, Ярославль, Переславль, Галич, Холмогоры, Каширу (Кассина), Плес и Буй (Бой), в которых жило больше 12 000 бояр, из коих взял он в свою опричнину не свыше 570. Остальные должны были тронуться в путь зимой среди глубокого снега»[1573].

Это сообщение породило самые противоречивые оценки в исторической литературе. С.Ф. Платонов считал, что Ярославль и Переславль-Залесский попали в опричнину примерно в середине 70-х годов XVI в.[1574] Публикация дел Поместного приказа 1611 г. дала основания Л.М. Сухотину пересмотреть эту точку зрения. Л.М.Сухотин в ранней работе датировал переход Ярославля в опричнину временем между 7073 (1564/65) и 7077 (1568/69) гг.[1575], а позднее принял дату Таубе и Крузе[1576]. К 1567–1568 гг. относит этот переход С.Б. Веселовский, оговариваясь, что выселение носило «характер персонального пересмотра людей и их землевладения»[1577]. По П.А. Садикову, «в Ярославле опричнина начала действовать, по-видимому, с 1565 г.»[1578]. Наконец, В.Б.Кобрин пришел к выводу, что до 1568/69 г. Ярославль не мог быть опричным и в 1567–1569 гг. составлялись особые писцовые книги в связи с предполагавшимся переходом Ярославского уезда в государев удел[1579]. Во всяком случае еще летом 1567 г. в Ярославле размежевывали земли князей Фуниковых и Кемских, которые никогда опричниками не были[1580].

Обратимся к источникам. По данным писцовых книг 1564/65 г., в Ярославском уезде владели селами, деревнями следующие князья Засекины: Михаил Федорович Засекин Черный, Андрей Лобан Петрович Солнцев, Дмитрий Васильевич Солнцев[1581]. Сельцо Любимово М.Ф. Засекина было взято «в опришнину» и еще до московского пожара 1571 г. («как государь… опришнину отставил») передано Ивану Андрееву Долгово-Сабурову, вотчины которого царь в свою очередь «в опришнину… велел поимати, а нас из Ярославля велел выслати вон». Это было в 1568/69 г.[1582] Обычно считается, что речь идет о взятии в опричнину всего Ярославского уезда. Основанием для этого служит послушная грамота 1576 г., в которой говорится, что царь пожаловал князя Данила Ивановича Засекина, дал ему ряд деревень Владимирского уезда «против его Ярославские вотчины, что у него взято с городом с Ярославлем вместе»[1583]. Этот текст породил представление о том, что потери князьями Засекиными родовых вотчин связаны с переходом Ярославля в опричнину[1584]. П. А. Садиков обратил внимание также на то, что в 7073 г. подьячий Максим Трифонов «отписывал вотчины ярославских князей» и составлял «отписные книги», т. е. в Ярославле опричные понятия вводились уже в 1564/65 г.[1585] Этот довод справедливо отвел В.Б. Кобрин, заметивший, что земли княжат могли отписываться и без того, чтобы весь уезд становился опричным[1586].

1556

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 395.

1557

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 396.

1558

ПСРЛ. Т. ХШ, 2-я пол. С. 395. По сообщению другого летописца, царь в 1566 г. «перевезся жити за Неглинну реку на Воздвиженскую улицу, на Арбат, на двор князь Михайловской Темрюковича, и изволил государь на том дворе хоромы себе строити царьские и ограду учинити, все новое ста-вити» (Тихомиров М.Н. Малоизвестные летописные памятники XVI в. // ИЗ. 1941. Кн. 10. С. 89; ГИМ. Собр. Уварова. № 593. Л. 1222 об.; ГПБ. FIV. № 228. Л. 69).

1559

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 401; Забелин И.Е. Опричный дворец царя Ивана Васильевича (с планом) // Археологические известия и заметки / Изд. Моск. археолог, о-вом. Т. I № II. М., 1893. С. 416.

1560

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 382.

1561

Штаден. С. 107–109. Позднее он был построен «за Неглинною на Петровке» (Пискаревский летописец. С. 76 [ПСРЛ. т. 34. С. 190]).

1562

Садиков П.А. Из истории опричнины XVI в. № 4. С. 185. Позднее эти владения были проданы им Б.Н. Беклемишеву (ГБЛ. Троицкое собр. № 530. Док. 76–78). Ф.Г. Желтухин еще в 1562 г. получил от князя Владимира им-му нитетную грамоту на свои вышегородские владения (Там же. Док. № 136).

1563

Садиков П.А. Из истории опричнины XVI в. № 21, 24, а также 26.

1564

АГР. Т. I. № 84. С. 237–238. О Черемисинове подробнее см.: Кобрин В.Б. Несколько документов по истории феодального землевладения в XVI в. в Юрьев-Польском уезде // АЕ за 1957 г. М., 1958. С. 477.

1565

ЦГАДА. Ф. 1209. № 582. Л. 43 об.

1566

Сухотин Л. М. Земельные пожалования. С. 12.

1567

Садиков П. А. Из истории опричнины XVI в. № 8,10,58.

1568

Садиков П. А. Из истории опричнины XVI в. № 10. С. 200.

1569

Садиков П. А. Из истории опричнины XVI в. № 65,68.

1570

Веселовский С.Б. Учреждение С. 88–90. В дипломной работе, защищенной в МГИАИ, Н.К. Фомин обосновал вывод о том, что основную массу землевладельцев Суздальского уезда составляла служилая мелкота. Он использовал для этой цели писцовые книги 20-х годов XVI в. (Фомин Н.К. Писцовые книги Суздальского уезда 20-х годов XVI в. как источник по истории землевладения. М., 1969. Рукопись), [Частично результаты исследования опубликованы: Фомин Н.К. Социальный состав землевладельцев Суздальского уезда // Россия на путях централизации. М., 1982. С. 89–94].

1571

Садиков П.А. Очерки…. С. 128.

1572

Веселовский С.Б. Учреждение… С. 90.

1573

Таубе и Крузе. С. 36. Это сведение очень путанно. Ростов и Кашира в опричнину вовсе не входили. Вологда и Холмогоры взяты были, вероятно, при ее учреждении, а Белоозеро много позднее (и то не полностью). Рассказ Таубе и Крузе интересен как свидетельство современников, наблюдавших опальные и опричные переселения во всех этих землях, но не понявшие их смысл.

1574

Платонов С.Ф. Очерки… С. 108, 114.

1575

Сухотин Л.М. К вопросу об опричнине//ЖМНПр. 1911.№ И. С. 55–67.

1576

Сухотин Л.М. К пересмотру вопроса об опричнине. VII–VIII // Зап. Рус. науч. ин-та в Белграде. Вып. 17. Белград, 1940. С. 133.

1577

Веселовский С.Б. Учреждение… С. 91–98.

1578

Садиков П.А. Очерки… С. 189.

1579

Кобрин В.Б. К вопросу о времени включения в опричнину Ярославского уезда // Краеведческие записки Ярославо-Ростовского историко-архитектурного и художественного музея-заповедника. Вып. 4. Ярославль, 1960. С. 94–97.

1580

Кобрин В.Б. К вопросу о времени включения в опричнину Ярославского уезда // Краеведческие записки Ярославо-Ростовского историкоархитектурного и художественного музея-заповедника. Вып. 4. Ярославль, 1960. С. 95.

1581

Сухотин Л.М. Земельные пожалования… С. 1, 4,5.

1582

Сухотин Л.М. Земельные пожалования… С. 30, 31. По писцовой книге 1577/78 г. мы узнаем, что вдова Ивана Владимировича Засекина княгиня Дарья получила вместо ярославского села Новленского (принадлежавшего ее сыну Ивану) вотчину в Коломенском уезде (ПКМГ. Ч. 1, отд. I. С. 546).

1583

ААЭ. Т. I. № 290. С. 355. В грамоте, кстати, не говорится ни об опричнине, ни о том, когда была взята на государя ярославская вотчина Д.И. Засекина. В связи с этим С.М. Каштанов замечает: «…не было ли порождено выражение «з городом вместе» в грамоте 1576 г…. взятием Ярославля в удел в 1576 г.?» (Каштанов С.М. О внутренней политике Ивана Грозного в период «великого княжения» Симеона Бекбулатовича // Тр. МГИАИ. Т. 16. С. 431).

1584

Садиков П.А. Очерки… С. 158.

1585

Исторические акты Ярославского Спасского монастыря И.А. Вахрамеева Т. I. М., 1896. № XXXVII (упоминается в грамоте от ноября 1565 г.); Садиков П.А. Очерки… С. 159–160.

1586

Кобрин В.Б. К вопросу… С. 94.