Страница 89 из 91
В списке ЛОИИ (Собр. Лихачева, № 228) и сходных с ним глава 117 помещена дважды. Впервые она находится после глав 153–155 (см. грань 12). При этом ей предшествует заголовок: «Такову память прислал к казначеем дьяк Данило Вылузга за своею приписью. Приписати в судебник к Холопью суду». При этом последняя фраза приговора в списках Лихачева № 228 и других опущена. Вторично приговор помещен в этих списках полностью после указа 15 октября 1560 г. с заголовком — «Приписати в Судебник к Холопью суду». Судя по этим спискам и уставной книге Разбойного приказа, приговор о полоняниках следует датировать примерно 1558 г., а приговор об отпускных — 1556 г. Тем не менее размещение статей в Уваровском списке отнюдь не значит, как полагает И. И. Смирнов, что «статья о холопах-полоняниках… составлена из двух указов — 1558 и 1560 гг.»[1866] «Укороченный» текст приговора под 1558 г. и вторичное его помещение под 1560 г. являются особенностями первой редакции дополнительных статей и отнюдь не отражают какую-либо особую кодификационную работу. И. И. Смирнов, основываясь на Уваровском списке, считает, что соединение приговора об отпускных с приговором о полоняниках произошло после 1560 г., точнее, в начале 60-х годов XVI в. Однако эти оба законодательных акта существовали уже в 1558 г. (т. е. во второй редакции дополнительных статей).
Приговор 1556 г., подтверждая статью 77 Судебника 1550 г. о выдаче отпускных с «боярского докладу» (возможно, в казне или наместничьей канцелярии), специально оговаривал, что старые отпускные «без боярского докладу» сохраняют юридическую силу. Если бывший холоп все-таки будет служить у своего господина, то его отпускная аннулируется. Приговор о полоняниках 1558 г. устанавливал, что холоп из числа пленников был зависим от господина только до смерти последнего, причем дети холопа в зависимость вовсе не попадали. Таким образом, плен становился источником не полного, а служилого холопства. Смягчение положения холопов-полоняников объясняется постепенным изживанием полного холопства.
В составе дополнительных статей находится специальный приговор, посвященный уточнению порядка оформления отпускных (грань 12, глава 160). В дополнение к приговору 1556 г., устанавливавшему обязательность боярского доклада, новым законом вводилась обязательность приложения к отпускной боярской печати «и дьячей руки» (расписки дьяка).
В издании Судебника В. Н. Татищева приговор сформулирован иначе: «Которыя отпускныя до сего уложения без боярския печати и без дьячьей приписи в прежних летах даваны, и отпускныя велети являти и казначеем записати, что с тою отпускною у государя того (не) служити, а не явит кто и не подпишет сего года, ино та отпускная не в отпускную»[1867]. Трудно сказать, кем приговор был обработан: самим В. Н. Татищевым, одним из переписчиков приговора или переформулирован в правительственной канцелярии. И, конечно, на основании выражения об обязательности регистрации отпускных «сего года» отнюдь нельзя отнести составление приговора к началу 50-х годов XVI в. (ко времени вскоре после издания Судебника), как это делают И. И. Смирнов и С. О. Шмидт[1868].
В списках Лихачева № 228 и сходных приговор начинается словами: «Доклад за Олексеевою приписью Адашева: Доложити государя царя и великого князя» — и кончается текстом: «А Алексеева припись: казначеем велети записати»[1869]. Приговор Алексея Адашева возник не ранее 1556 г. (поскольку он дополняет приговор 1556 г.) и не позднее начала 1560 г. (время опалы Адашева). Судя по тому, что в дополнительных статьях приговор помещался после памяти от 25 апреля 1559 г. (сводный Судебник, глава 159), его следует датировать апрелем— декабрем того же, 1559 г.
Указ 1 сентября 1558 г. (грань 12, главы 152–156) является развитием статьи 78 Судебника 1550 г. о служилых холопах и статьи 81, запрещавшей закабаление служилых людей и их детей. Суд должен отныне принимать к рассмотрению иски совершеннолетних феодалов об их похолоплении даже в том случае, если эти лица не были записаны в десятни, и решал дела в соответствии со статьей 81. Холопья зависимость малолетних дворян попросту аннулировалась. По делам о беглых холопах устанавливался срок (на 100 верст расстояния от Москвы — 7 дней), в течение которого истец в суде (или его представитель) мог предъявить документы, подтверждающие его право на ответчика как холопа. Служилые кабалы, содержащие запись о получении холопом займа свыше 15 рублей, в соответствии со статьей 78 Судебника 1550 г. рассматривались как документы, не имеющие юридической силы.
Вторая часть указа 1 сентября 1558 г. содержит приговор о «новокрещенах» (грань 12, главы 157–158). Она распространяла действие статьи 81 Судебника 1551 г. и других законов о служилых холопах на тех новокрещеных пленников-иноземцев, которые брали на себя служилые кабалы. Закон был принят в связи со значительным увеличением полоняников-иноземцев в годы войн середины XVI в. (эти полоняники-холопы «литвины» и татарчата часто встречаются в завещаниях феодалов[1870]).
Кабалы на полоняников приобретали и юридическую силу только после регистрации их в книгах у казначеев. Ранее дела о холопах докладывались боярам. Передача дел о холопах-иноземцах казначеям отражала усиление роли дворянской бюрократии и ограничение власти Боярской думы. Позднее (по указам 1586 и 1597 гг.) всякая служилая кабала должна была регистрироваться в особых записных книгах крепостей[1871].
Ту же тенденцию усиления судебных полномочий казначеев можно наблюдать и в приговоре по делам иногородних. Этот памятник вместе с тем отражает дальнейшую централизацию суда и ограничение судебных полномочий наместников[1872]. Истец, обратившись в Москве по тяжбе с иногородним ответчиком, судился теперь казначеями[1873], а не наместниками[1874] (ср. статьи 30, 48 Судебника 1550 г.). В случае грабежа, совершенного в Москве жителями своего города, можно было возбуждать иск у казначеев.
Существенное значение в истории сложения служилого холопства имеет указ 15 октября 1560 г. Закон устанавливал, что должники, не выплатившие своего долга, выдавались кредитору «головою» только до «искупу» (до погашения задолженности), а не в полные и докладные холопы. Указ в соответствии со всей законодательной политикой Русского государства 50-х — начала 60-х годов XVI в. ограничивает докладное холопство.
Несколько законов относилось к вопросам феодального землевладения.
Приговор 15 августа 1557 г. дополнял приговор 11 мая 1551 г., установивший, что при выкупе земель по духовным следовало руководствоваться ценой владения, зафиксированной в завещании. Однако бывали случаи, когда «по духовной на вотчину цена написана велика, от вот-чичев ухитряючи». Духовные феодалы, стремясь сохранить за собою земли, полученные по завещаниям, добивались, чтобы в завещаниях ставилась явно завышенная цена. Не имея возможности отменить действие утвержденных духовных, приговор 1557 г. давал возможность родственникам завещателя предъявлять претензии на повышение цены вотчины, если духовные не были еще утверждены («вершены») в епископской канцелярии. В таком случае цена вотчины определялась специальной комиссией «мерщиков». Приговор 1557 г. давал большие возможности для выкупа вотчин у монастырей светскими феодалами.
Согласно приговору И января 1558 г., выкуп заложенных вотчин «без росту», так же как и платеж долгов вообще, происходил в течение пяти лет (с декабря 1557 г. по 25 декабря 1562 г.) по «жребьям» (ежегодно уплачивалась одна из пяти равных частей долга). Вотчина возвращается залогодателю уже после выплаты пятой части долга. Однако залогодатель лишается права распоряжения этой вотчиной до погашения всего долга. Если же он не сможет выплатить своего долга, то его вотчина переходит кредитору («пахать по старине»). В случае продажи залогодателем заложенной вотчины ответственность при его неплатежеспособности за погашение долга перекладывается на лицо, купившее объект заклада: это лицо или погашало долг или отдавало объект заклада кредитору. Неплатежеспособный залогодатель, продавший объект залога, выдавался покупателю «головою до иску-па». Установленный порядок распространялся и на залоговые сделки, которые могли заключаться впредь с 25 декабря 1557 г. В целом приговор 11 января 1558 г. отвечал интересам залогодателей из числа широких кругов дворянства, ибо обеспечивал их право владения земельным объектом залога даже до погашения всего долга.
1866
И. И. Смирнов, Очерки, стр. 394.
1867
Судебник, стр. 197–198.
1868
И. И. Смирнов, Очерки, стр. 394–396; С. О. Шмидт, Челобитенный приказ в середине XVI столетия, стр. 458.
1869
С. О. Шмидт обратил внимание, что в данном случае «Адашев выступает не как руководитель ведомства казначеев, а как руководитель личной канцелярии государя, передававший к исполнению личные указания Ивана IV» (С. О. Шмидт, Правительственная деятельность А. Ф. Адашева, стр. 47).
1870
Так, в завещании Н. Ф. Лихарева (1539/40 г.) упоминаются холопы «татарчонковы», «литовка», «немчин» (Троице-Сергиев м., кн. 533, л. 813–818 об.).
1871
В дополнительных статьях второй редакции после памяти 11 января 1558 г. помещен указ «О крестном целовании», устанавливающий наказание (епитемью) за ложную дачу присяги. Особенно строго каралась дача присяги русским полоняником в том, что он не побежит из плена, ибо «лутчи бы умрети, а креста не целовати… то есть грех смертный». Некоторые историки, например В. Н. Татищев и другие, подозревали указ в неподлинности (он даже не был опубликован Археографической комиссией в составе дополнительных статей), но М. Ф. Владимирский-Буданов и А. И. Андреев отвергли Эти сомнения и указали, что указ был даже использован в статье 10 главы XIV Соборного уложения 1649 г. (А. И. Андреев, Сводный Судебник — «Доклады Академии наук СССР», 1929, стр. 635). Памятник, очевидно, датируется 1558 г.: к этому же году относится указ о полоняниках-иноземцах.
1872
Приговор о делах между иногородними людьми и москвичами в списках первого извода второй редакции дополнительных статей (Эрмитаж, № 59 и сходные с ним) помещен как заключительная часть приговора 1558 г. о сыске холопов. Во втором изводе второй редакции эти два приговора даны в разных частях памятника. Это размещение более логично, ибо оба приговора говорят о совершенно различных сюжетах.
1873
К 1558 г. судебные функции формирующихся приказов не были еще отчетливо выражены. Поэтому суд по «сместным делам» сохранялся за казначеями.
1874
Несмотря на проведенную к 1555–1556 гг. отмену наместничьего управления, в крупнейших северо-западных, южных и юго-восточных порубежных городах наместники, как мы отмечали, сохранились.