Страница 88 из 91
Исчезновение дворцов связано с постепенным преодолением пережитков феодальной раздробленности в стране и влиянием этого процесса на административное управление страны. Приказы перенимают все функции областных дворцов. Этот процесс не был завершенным: многие приказы сохраняли некоторые черты территориального характера управления. Для вновь присоединяемых территорий создавались учреждения дворцового типа. Так, после ликвидации Казанского ханства управление казанским краем сосредоточивалось в созданном Казанском и нижегородском дворце, который с 1557 г. возглавлял М. И. Вороной-Волынский. Но основная линия в развитии центрального управления свидетельствовала о его дальнейшей централизации.
Увеличение удельного веса дворянства (в том числе дьячества) в управлении страной и постепенное падение роли боярской аристократии отражали рост социально-экономического могущества помещиков-крепостников. Феодальная надстройка в результате происшедших сдвигов могла теперь более активно воздействовать на развитие базиса, помогать его укреплению.
Укрепление государства происходило за счет усиления крепостнического гнета, ложившегося всей тяжестью на плечи непосредственных производителей материальных благ.
Законодательные нормы Судебника 1550 г. по земельному и крестьянскому вопросу не удовлетворили дворянство. Попытки удовлетворить потребность в поместьях за счет церкви не дали ощутимых результатов, а в обстановке борьбы с реформационным движением правительство не склонно было проводить дальнейшее наступление на привилегии церкви.
Законодательство второй половины 50-х годов XVI в. показывает те меры, которыми пыталось правительство, идя навстречу пожеланиям дворянства, осуществить его социальные требования, не затрагивая основных прерогатив феодальной знати и вотчинных владений духовенства.
Законы 1555–1560 гг. дошли до нас в целом ряде списков в составе так называемых «дополнительных статей», которыми пополнялся Судебник. Согласно статье 98 Судебника 1550 г., велено было новые законы «приписывать» к этому законодательному кодексу[1856].
Новые указы направлялись в составе памятей (ведомственных писем) во многие приказные и иные (например, митрополичьи, воеводские и др.) канцелярии для руководства в повседневной судебно-административной деятельности. Иногда (как это было, например, в Разбойном приказе) памяти с указами заносились в особые указные книги приказов, пополнявшиеся затем текущими материалами учреждения. Сохранившиеся списки XVI–XVII вв. Судебника 1550 г. с приговорами и указами второй половины XVI — начала XVII в., т. е. с дополнительными статьями, образуют целый ряд редакций, источниковедческий разбор которых позволяет установить как канцелярии, их породившие, так и состав дошедших до нас законов[1857].
Законодательная мысль 50-х годов XVI в. пыталась разрешить три вопроса, волновавших широкие круги феодалов: регламентация заемных операций, судьбы служилого и полного холопства и мобилизация земельной собственности. В основе этих правовых аспектов социально-экономических отношений лежали реальные перемены, происходившие в экономике России.
Рост товарно-денежных отношений в стране, осложненный многочисленными войнами, требовавшими напряжения всех платежеспособных сил, приводил к разорению непосредственных производителей, к перераспределению земельной собственности, денежных средств и челяди у различных групп класса феодалов. Отсюда вырастала насущная необходимость в разработке норм гражданского права.
Ряд законов 50-х годов XVI в. относился к залоговому праву. Приговор 5 мая 1555 г. устанавливал срок правежа, наступавший после истечения времени уплаты займа[1858]. Во время правежа, продолжавшегося месяц, взыскивался долг в размере ста рублей. Если должник не выплачивал долга за это время, то он выдавался «головою» кредитору (т. е. становился его холопом до погашения Задолженности). Отсрочка в уплате долга не могла превышать месяца («для волокиты людские»). Приговор свидетельствует о росте задолженности среди известной части рядовых феодалов, ибо названная в памятниках сумма (100 рублей) чрезвычайно велика. Вспомним хотя бы максимум в служилых кабалах, равный 15 рублям.
Несколько иной характер носил приговор 25 декабря 1557 г., уже прямо относившийся к должникам-феодалам[1859]. Этим законом запрещалось взимание процентов («рост») по заемным кабалам служилых людей. Взимание долгов рассрочивалось на пять лет, т. е. до декабря 1562 г. Эта льгота объяснялась подготовкой к Ливонской войне. Впредь устанавливался по новым обязательствам «рост» не в 20 процентов («на пять шестой»), а всего 10 процентов[1860]. Приговор, таким образом, отражал интересы широких кругов феодалов и своим острием был направлен против их кредиторов главным образом из числа духовных феодалов-ростовщиков и купечества. Срок правежа для служилых людей увеличивался с месяца, введенного приговором 1555 г., до двух.
Указом 15 октября 1560 г.[1861] предоставлялась новая льгота служилым людям, платившим долги «без росту». Если у должников-феодалов во время пожара 1560 г. сгорели дворы, то им предоставлялась отсрочка на пять лет (до июля 1565 г.).
Ряд законодательных установлений 50-х годов XVI в. относится к кабальному холопству.
Стремясь добиться оформления кабальных отношений правовой документацией, правительство приговором 11 октября 1555 г. постановило, что оно не будет принимать никаких претензий господ к ушедшим от них добровольным холопам, которых они держали «без крепостей»[1862]. В обстановке массовых побегов холопов и крестьян 50-х годов XVI в. правительство не могло взять на себя обязанность удовлетворения судебных притязаний феодалов на ушедших от них людей, зависимость которых не подтверждалась специальной документацией. Приговор решительно выступал против добровольного холопства и содействовал развитию служилой кабалы. Он был разослан по городам «выборным головам», чтобы «они о добровольных людех судили по сему приговору». Речь в данном случае шла о губных и земских учреждениях, которые получили права суда по крестьянским и холопьим делам[1863].
Иначе решен был вопрос о сыске полных и закладных холопов. Приговор 1557/58 г. стремился предотвратить возможность побега холопов, дела о которых рассматривались в суде (сводный Судебник, грань 17, главы 149–150)[1864]. Для этой цели устанавливался штраф в 4 рубля, платившийся поручителем за сбежавшее лицо, к которому предъявлен иск о холопьей зависимости. Если это лицо сбежит, то оно без суда признается холопом. Вместе с тем закон вводит строжайшее наказание (смертную казнь) как тем, кто будет составлять («нарядят») поддельные грамоты на холопство, так и «таможеникам», которые принимали в этом участие[1865].
В дополнительных статьях как непосредственное продолжение приговора 21 августа 1556 г. о губных делах часто помещаются приговоры об отпускных грамотах и полоняниках (см. грань 12, главы 116–117). Однако с этим законом они связаны только в той мере, в какой дела об отпускных были подведомственны выборным головам. В уставной книге Разбойного приказа, где этот приговор помещен, глава 117 отсутствует; нет главы 117 и в списке Ундольского № 822. Таким образом, оба закона (об отпускных и о полоняниках) представляют собою позднейшие приписки к приговору о губных делах.
1856
«А которые будут дела новые, а в сем Судебнике не написаны, и как те дела з государева докладу и со всех бояр приговору вершатца, и те дела в сем Судебнике приписывати» («Памятники русского права», вып. IV, стр. 260).
1857
Полный перечень списков см. «Судебники XV–XVI веков», стр. 117–131.
1858
В сводном Судебнике ошибочная дата: 15 мая 1552 г. В тексте уставной книги Разбойного приказа, где приговор помещен в составе памяти дьяка Данилы Вылузги, адресованной боярам Д. И. Курлятеву и И. М. Воронцову, он датируется 5 мая 1555 г. («Памятники русского права», вып. IV, стр. 360). Эта же дата помещена в ряде списков, где приговор включен в память казначеям Ф. И. Сукину и X. Ю. Тютину. Ошибка произошла из-за того, что цифирь была прочтена, как буква «г», т. е. 7060-го вместо верного 7063. «Большой дьяк» Данила Вылузга (Тысячная книга, стр. 116) в 50-х годах XVI в. ведал земельными делами. Он подписал грамоту 27 октября о переписи земель и грамоту 9 мая 1555 г. о межевании (Троице-Сергиев м., кн. 531, Коломна, № 28; кн. 530, Звенигород, № 8).
1859
В сводном Судебнике дата 7066 (1557/58) г. В ряде списков приговор помещен в памяти дьяка Леонтия Офутина 25 декабря 1557 г., адресованной казначею X. Ю. Тютину. Следовательно, приговор датируется временем от 1 сентября до 25 декабря 1557 г. Поскольку в нем установлен срок «рождество Христово» для уплаты долга, постольку вероятнее всего, что приговор издан около 25 декабря. В некоторых списках (№ 29) память адресована окольничему и оружничему Л. А. Салтыкову, т. е. была направлена не в казну, а в Большой дворец.
1860
Трудно сказать, насколько этот закон оказался жизненным. В одной кабале 1560 г. читаем: «а рост мне давати по росщету, как идет в людех, на 5 шестой» (Троице-Сергиев м., кн. 531, Клин, № 11).
1861
Указ (грань 1, глава 161 сводного Судебника) датируется в связи с тем, что в ряде списков он помещен, как единый памятник с указом 15 октября 1560 г. о выдаче «головою» должников (сводный Судебник, грань 12, глава 162), начинающийся словами: «Доложити государя царя и великого князя». Вслед за этим идет текст: «На которых людех… докладные» (1 половина главы 162), затем 1 часть главы 161 («Да которым… пять лет ждати»), затем «Лета 7069 октября… продаватись» (2 половина главы 162) и, наконец, «А у которых… по 17 число» (2 половины главы 161). Этот порядок, очевидно, был первоначальным.
1862
В некоторых списках приговор помещен в составе памяти дьяка И. Бессонова, адресованной казначеям Ф. И. Сукину и X. Ю. Тютину. Один список, хранящийся в ЦГАДА, направлялся в ведомство боярина Ф. И. Шуйского. Известно, что Шуйскому в декабре 1550 г. докладывались дела о закладе земель Московского уезда (Троице-Сергиев м., кн. 536, № 109).
1863
Ранее эти дела рассматривались наместничьей администрацией.
1864
«7066» годом приговор датируется в списках Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина, собр. Большакова, № 247; Государственной публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина, Собр. Погодина, № 1844; Эрмитажа, № 59 и др. Дата 30 ноября 1558(7067) г., встречающаяся в сводном Судебнике, скорее всего говорит о времени получения приговора в той канцелярии, где он был записан.
1865
Грамоты на полных и докладных холопов составляли ямские дьяки в присутствии таможников. См., например, в Новгородской таможенной грамоте 1571 г.: «А кто купит человека в полницу и перед которым наместником поставят, и наместнику имати с головы по алтыну, а приставу наместничу — две денги, а диаку, которой грамоты полные пишет, имати с головы по алтыну. А таможником имати с головы по алтыну ж, да таможником же писати полные грамоты в книги самим да те книги отдавати им диаком в цареву и великого князя казну с казною вместе на срок. А полных грамот диаком (в других списках далее «на борзе») из таможенные не выдавати» (ААЭ, т- I» № 282, стр. 321).