Полтергейст

В сердитом взгляде Карлоса читалось нетерпение.

— Мало что осталось… Как я и предполагал. Никто, в том числе и убийца, к статуэтке не прикасался, поэтому на ней нет отпечатка смерти. Только очень тонкая нить. Тонкая нить, которая сохранила запах той же сущности, — и все.

— Как думаешь, это мог быть инцидент, который предшествовал убийству?

— Мог, — выдохнул он. — Вероятно. Но здесь нечего искать, все давно выветрилось… Все, что мог, я уже подтвердил. Самая общая информация.

Его глаза метали искры, раздражение расходилось от него волнами странного, хищного запаха, от которого кружилась голова. Он поставил горгулью на место и придвинулся вплотную ко мне… Внутри все сжалось. Я отвела глаза.

— Становится поздно, а я проголодался и устал. Решением загадок сыт не будешь. Если тебе еще что-то сегодня понадобится, я потребую оплаты. На твоем месте я бы до этого не доводил. Здесь я тебе больше ничем помочь не могу.

Я приросла к месту, изо всех сил стараясь не встречаться с ним глазами. Раздавшееся над ухом урчание отозвалось в моем теле.

— Я закончила, — пересохшими губами ответила я.

Я почувствовала, как Карлос удаляется. Не решаясь посмотреть вслед, я просто подождала, чтобы он успел уйти достаточно далеко.

Я села в одно из кресел и сделала несколько глубоких медленных вдохов. Я слишком увлеклась проблемой Селии и новостью о нашей связи и совсем забыла об истинной природе вампиров. Карлос всегда контролировал себя лучше других. Раньше он никогда не угрожал мной закусить. Я вспомнила о его хромоте и о шрамах, о незавершенности его облика во Мгле. До сих пор мне не приходило в голову, что даже вампиру — существу, которое регенерирует с поразительной скоростью, — непросто восстать из пепла. Тем более некроманту, чьи отношения со смертью несколько иного свойства, чем у других вампиров.

Я собралась с силами и прошла в переднюю часть магазина.

Я улыбалась и махала пританцовывающему продавцу, пока тот не вытащил из ушей крохотные пластиковые бутончики.

— Чем могу помочь, красавица? — проворковал он, приправив явную лесть ямайским говорком.

— Вы, должно быть, Жермен.

— Да, это я. Мы знакомы?

— Я вас знаю, вы кузен Фиби.

Он покачал головой и закатил глаза.

— О господи! Ты же не шпионишь на нее?

— Нет, — со смехом ответила я. — Мне нужно поговорить с Амандой, она здесь работает.

Он надул щеки и с демонстративным облечением выдохнул.

— Ну, слава Богу. Только ее нет. И всю неделю не будет. Бедняжка. Она дома с тех пор, как погиб ее мужчина. Домой заходила?

— Нет. Я надеялась, вы мне дадите адрес.

— Я? Да Фиби меня и близко к бумагам не подпускает. Мое дело маленькое: взял деньги, выдал книги. Представляешь, каждый вечер выручку и ключи Хью отношу. Попробуй завтра утром, может, кто из постоянных заглянет.

Слушая развязную трескотню Жермена, я понимала, почему Хью был так уверен, что Фиби переборет скорбь, только бы быстрей его сплавить. Да что уж, я сама потихоньку вскипала, но тут Жермена спасло блеяние моего мобильника.

Я отошла от стойки, чтобы ответить, оставив Жермена с его плеером.

— Алло?

— Привет. Это Квинтон.

— Привет! Разобрался, что было не так на сеансе?

— Да. — Его голос звучал чуть резче обычного. — Мне показалось, что часть оборудования выглядит по-другому, поэтому я обновил память и записи и сверился с каталогами. Не знаю, что на уме у твоего клиента, но он поменял большую часть первоначального оборудования на модели подешевле. Техника все равно приличная, не совсем дешевка — в принципе при обычной нагрузке сломаться не должна. Только она куда дешевле и проще прежней, не такая первоклассная. И в отличие от той по карману университету типа ТСУ.

— Да, ты говорил, что у них туго с финансами…

— Не то слово. Университет сводит концы с концами исключительно благодаря крупным ежегодным пожертвованиям от церкви. Я вот что подумал: может, Такман пытался выкроить денег, взяв кредит под часть оборудования… Но меня насторожили бумаги, которые он попросил подписать.

— Какие бумаги?

— Акт осмотра. Университетский электрик уже подписал акт осмотра на первоначальное оборудование, а вот новое нигде не проходило. Такман сунул мне на подпись документы, но если сам он их не завизирует, все будет выглядеть так, словно я одобрил повторную установку…

— Прости, я не совсем понимаю…

— Бумаги составлены небрежно, не соблюдена цепочка ответственности. Можно представить дело так, будто я провел установку и поменял часть оборудования, не задокументировав все как полагается. Первая же проверка выявит несоответствие в бумагах, и я окажусь крайним — это лишь дело времени. Хорошо хоть я додумался поставить чужое имя.

Было странно, что Такман решил поменять оборудование на этом этапе.

— Как по-твоему, что он замышляет? — спросила я.

Квинтон запыхтел в трубку.

— Сдается мне, он мутит со счетами. Может, я ошибаюсь… Не видя сметы и не зная размер бюджета, сложно сказать… То ли он пытается уложиться в выделенную сумму, то ли кладет разницу в карман…

Так вот почему Такман обрадовался, узнав, что Квинтон предпочитает наличные. Значит, наш доктор вернулся к своим старым штучкам… Вот теперь я разозлилась.

— Распиши все в подробностях, — сказала я. — Мне нужна вся информация! И твои заметки о сегодняшних неполадках. Попробую прижать доктора Такмана к стенке.

— Договорились. Занесу, как будет готово.

Я коротко его поблагодарила и повесила трубку. Жермен с опаской поглядывал на то, как я пытаюсь успокоиться. Как бы ни раздражал меня Такман, сейчас имелись проблемы поважнее.

Нырнув наружу, в сырую ночь, я напрягла все свои чувства, опасаясь вампиров и других созданий, которые маячат на границе бокового зрения, а потом приходят в кошмарах.

Глава двадцать первая

Во вторник утром я вновь взялась за расследование. Карлос озвучил идею, крутившуюся у меня в голове: человек, который контролировал и использовал Селию в качестве оружия, просто обязан был обладать психопатическими наклонностями, развитию которых, по словам Фрэнки и Терри, проект всячески способствовал. Только один из участников управлял Селией — причем определенно больной на всю голову. Если вспомнить, как на сеансе в среду энергия распределялась между Иеном, Аной, Карой и Кеном, я бы поставила на одного из них; оставалось выяснить, на кого именно. К тому же рано было списывать со счетов Уэйна, Патрицию и Дейла. У того же Дейла, мужа-рогоносца, имелся классический мотив: измена жены. Еще мне хотелось понять, что задумал Такман. Во Мгле не прослеживалось никакой связи между ним и Селией, зато он прокручивал какие-то делишки за счет ТСУ.

Чем глубже я копала, тем более мерзкая картина вырисовывалась. На общем фоне Уэйн Хопке казался самым вменяемым, хотя его привычка командовать в сочетании с пристрастием к выпивке раздражала остальных, усугубляя и без того взрывоопасную ситуацию. Дейл Сталквист не желал мириться с лидерством Хопке, и, как свидетельствовали записи, между ними шла постоянная вялотекущая борьба за право контролировать ход сеансов. Во время недавнего происшествия я лично в этом убедилась. Остальные, включая Терри и Фрэнки, медленно, но верно приближались к точке кипения. Страхи, желания, амбиции и мнительность — в этом бурлящем котле межличностных отношений было намешано всего понемногу.

Судя по записям Такмана, он лично занимался подбором состава. Я пришла к выводу, что он специально (отнюдь не случайно) собрал вместе людей, которые в принципе не могли поладить, с расчетом на потенциальное соперничество. Но записи были скудными. Они содержали намеки и подсказки, результаты психологических тестов, из которых я мало что поняла, и список необычных особенностей характера каждого участника, но я не нашла ни одного подробного психологического анализа. Будто Такман точно знал, что ищет, и не утруждал себя сбором лишней информации. Сам нагнетал драматизм, но результаты его, видите ли, не устроили. Такман выглядел не намного благоразумней или вменяемей своих подопытных. Лично я вычеркнула бы его из списка подозреваемых по одной-единственной причине: доктор не был связан с Селией. Только вот незадача: Солису, который сочтет финансовые проделки Такмана и исходившую от Марка угрозу разоблачения более чем достаточным мотивом для убийства, подобное объяснение вряд ли покажется убедительным.