Суперпредатель

— Еще один, — сказала девочка. — Подойдем, сам увидишь.

Она вела себя так, словно ей все было здесь давно знакомо. Мало-помалу это ощущение стало передаваться и Доберу. Прежде он считал, что опасность может появиться в любой момент. Но теперь окончательно сообразил, что ее не будет, если они сами не наделают ошибок. Добер подумал, что без Медянки он ни за что бы не пришел к подобному выводу и продолжал бы всего бояться в Долине и осторожничать.

Они приблизились к мохнатому существу. Перестав покачивать лапой, оно спрыгнуло вниз и очутилось на том самом камне, где и всегда. Медянка прошла мимо, даже не оглянувшись. Старик рассматривал существо так пристально, что Доберу пришлось подталкивать его в спину.

— Очень интересно, — сказал Хейзер, когда существо осталось позади. Девочка тем временем указала Доберу на приметный куст:

— Полезли на камни?

— Быстро ты освоилась, — не удержался он.

Девочка пожала плечами.

Когда они миновали участок с подземной ловушкой, Хейзер пожелал узнать, что там было. Медянка молча обернулась и бросила вниз на землю камень. Образовалась яма, мелькнули щупальца. Потом поверхность выровнялась. Старик удовлетворенно улыбнулся. Добер, глядя на него, никак не мог отделаться от впечатления, что все происходящее ему очень нравится.

В воздухе начала появляться голубоватая дымка. Еще через несколько шагов они наткнулись на зловонную груду чьих-то останков. Медянка в который раз покосилась на Добера.

— Этот — самый противный, — сказала девочка, и он ее понял. Тот, о ком велась речь, смутно просматривался впереди. На первый взгляд могло показаться, что это всего-навсего груда камней. Но вот эта груда начала шевелиться и подниматься, увеличиваясь в размерах.

— Стоп! — скомандовал Добер.

— Двинулось. — Медянка всматривалась в туманную дымку.

— Считай.

Добер, вслушиваясь в тяжелые шаги, принялся про себя считать. Потом спохватился, что чудовище еще не рыкнуло. Начинать считать следовало только после этого звука. Послышался басовитый рык. Хейзер всматривался вперед, чуть склонив голову набок, с таким видом, словно из тумана возникало не омерзительное создание, а нечто безопасное и интересное.

Медянка стояла около Добера, и он машинально прижал ее к себе, обхватив так, чтобы не дотрагиваться до раны. Девочка не возражала. Чудовище приближалось, они ждали. Добер отметил, что в этот раз минуты не тянулись столь бесконечно, как прежде.

Он, насчитав тринадцать шагов и ожидая последнего — четырнадцатого, уже готовился облегченно вздохнуть, как произошло неожиданное. Сделав положенные четырнадцать шагов, чудовище не остановилось, а подошло еще ближе. Добер начал покрываться холодным потом и одновременно почувствовал, как напряглось тело Медянки.

Тварь повела короткой шеей, затем опустила голову так, что почти коснулась лица Хейзера, который стоял немного впереди. Несколько секунд белые глаза, лишенные зрачков, словно всматривались в лицо пришельца, и старик на удивление спокойно выдержал эту процедуру. Шея чудовища чуть вытянулась вперед, голова опустилась еще ниже — теперь оно пялилось в лицо Медянки. Девочка, замерев, ждала, пока тварь не занялась Добером.

Тот ощутил прилив тошноты, когда морда чудовища, покрытая омерзительной слизью, оказалась в нескольких сантиметрах от его лица. Его распирало сильное желание ударить по этой морде кулаком. Но он сдержался, и через несколько минут все закончилось. Мерзкое создание повернулось, едва не задев людей, и тяжело зашагало прочь. Медянка немедленно плюнула, потрясла головой и подняла глаза к лицу Добера:

— В прошлый раз этого не было.

— Чего? — спросил Хейзер.

— Обычно оно делает четырнадцать шагов, смотрит и уходит, — пояснила девочка. — Но не подходит так близко и в глаза не заглядывает.

— Да? — оживился старик— Любопытно. А вы его искать не пробовали?

Добер чуть не подавился. После того как Хейзер уложил степняка, он начал проникаться к этому необычному человеку более теплыми чувствами, но теперь разом ожили все прошлые подозрения.

— Нет, — ответил он, — я жить хочу!

— Я не советую тебе этого делать, — спокойно сказала Медянка, и старик послушно кивнул.

Они двинулись через болото сквозь сгущающуюся пелену тумана. И вновь Доберу показалось, что путь не так уж долог и не столь тяжел. Благополучно они добрались до твердой земли и расположились на отдых. Точнее сказать — отдыхали Добер с Медянкой, а Хейзер бродил вокруг, осматривая кусты и почву.

— А где постройки? — нетерпеливо спросил он. Девочка махнула рукой, указывая направление.

— Отдыхайте, — сказал старик, — я посмотрю, что там.

И прежде чем Добер успел что-либо сказать, он ушел.

— Он никогда не ударялся головой? — спросил Добер, отвинчивая крышку фляги.

— Нет. Он знает, что делает.

— И что же он делает?

— Смотрит.

— Что?

Девочка осмотрела повязку на руке, затем ответила:

— Ну, стены и этот купол.

— Он точно ударялся головой. Только тебе об этом не сказал!

Она вздохнула:

— Он считает, что там может что-то быть. Или оружие, или еще что-то.

— Где — там?

— Ну, в куполе или под ним.

— Это он тебе сам так сказал?

Рожица у Медянки сморщилась, как будто ей было невыносимо скучно продолжать этот разговор.

— Ты слишком много задаешь вопросов!

— Я лишь хочу понять, действительно ли он твой друг или притворяется.

Девочка прикрыла глаза, посидела так немного и сказала:

— Ты лезешь не в свои дела.

— Просто я впервые вижу человека, который по собственному желанию пришел в Долину и вдобавок что-то ищет!

— Здесь должно что-то быть, иначе зачем вся эта Долина?

«Зачем?» Добер никогда не задавал себе подобных вопросов относительно Долины Покоя. Она была и есть, и вопрос «Зачем она существует?» не имел, с точки зрения Добера, смысла. Но вместе с тем он понимал, что Медянка ничем бессмысленным заниматься не будет — она всегда преследует какую-то цель. Если она привела Хейзера в Долину, если говорила ему «надо дойти», — значит, она снова шла к цели и, судя по ее повелительному тону, знает, зачем старик пришел сюда.

Добер начал готовить еду. Девочка сидела молча, глядя куда-то вверх. Они поели, прошло еще около часа.

— Что-то твой приятель задерживается, — проговорил Добер, — может, влип во что-нибудь?

— Тихо, — безучастно ответила Медянка. — Значит, все в порядке.

— Он думает о том, что нам надо успеть выйти отсюда?

— Мы будем здесь ночевать.

— В Долине?

— Да.

— Ты спятила.

— Можешь уходить, тебя никто не держит.

— Ага, уйти и оставить тебя здесь с этим… да еще и на ночь? — Добер задохнулся.

Медянка никак не отреагировала. Она поплотнее закуталась в куртку и сказала:

— Тогда спи. Здесь, кажется, больше нечего делать.

Добер так и поступил. Когда он в последний раз приоткрыл глаза, то увидел, что Медянка тоже спит, привалившись здоровым плечом к своему рюкзаку.

Он проснулся, словно его кто-то подтолкнул. Однако, открыв глаза, понял, что никто к нему не прикасался, так как он был в полном одиночестве. Костерок слабо горел, вещи Медянки и Хейзера лежали рядом, но их самих видно не было. Добер осторожно сел, отложил автомат и достал из-за голенища сапога кинжал.

Либо с ними что-то случилось, либо они не хотят, чтобы он видел, чем они занимаются. Поднявшись, он осторожно двинулся в направлении к куполу. Стояла глубокая ночь, но здесь тьма не была сплошной. Казалось, туман излучает слабый свет.

Добер переходил от стены к стене, прижимался, прислушивался и двигался дальше. У последней стены он замер. Они были там, в центре. Ходили вокруг купола и негромко переговаривались. Удостоверившись, что с девочкой ничего не случилось, Добер начал прислушиваться.

Слышался торопливый говор Хейзера:

— Да пойми же, я не могу ничего доказать! С точки зрения Смитсона, это очень похоже на ядерную установку. И я не нашел пока ничего, что могло бы опровергнуть такой вывод!