Покорение

Отвернувшись от него, она подошла к Северну и вместе с ним направилась в шатер Перегринов. Тирлу неожиданно стало тошно. Женщин у него было больше, чем звезд на небе, и завоевать новую ему не составляло труда, но эта худышка заставила его сомневаться в себе!

Он остановил проходящего мальчишку, вручил медную монетку и велел передать несколько слов леди Энн, все еще сидевшей на трибуне. Энн выслушала парнишку, сказала что-то отцу и спустилась вниз. Тирл следовал за ней на некотором расстоянии, пока она не вернулась в дом. Дождавшись, пока Энн поднимется на второй этаж, он поспешил за ней и увидел край юбки, исчезавший в дверном проеме. Вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

— Ты в опасности? — немедленно спросила Энн.

— Боюсь, что прикончу одну женщину.

— А я — мужчину, — кивнула Энн.

— Колбренда?

— Нет, твоего врага, Перегрина.

— Северна? — спросил он, расстегивая пояс и принимаясь снимать тунику.

— Что это с тобой?

— Лошадь наступила. Прошу тебя, взгляни, что там такое. А чем тебе досадил Северн?

Энн помогла другу раздеться.

— Знаешь, что он задумал жениться на мне? Для него это вопрос решенный. Сегодня за обедом мой отец посадил его рядом со мной, и Перегрин заявил, что приехал сюда специально, чтобы жениться на мне. Он, похоже, считает это огромной честью для меня… как и мой отец, особенно теперь, когда видел этого человека на ристалище.

Тирл испытывал к ней искреннее сочувствие, поскольку сам немало претерпел от Перегринов. Когда он снял рубашку, Энн громко ахнула.

— Ты весь в синяках и запекшейся крови! Лошадь не просто наступила на тебя! Она лягалась, причем не один раз! Немедленно повернись, я хочу посмотреть, что со вторым боком и спиной!

Она подошла к двери и велела проходившему слуге принести тряпок и горячей воды.

Тирл блаженно улыбнулся. Вот как должна вести себя женщина! И вообще женщинам полагается быть нежными и милыми, гладить мужчину по лбу и шептать слова утешения, когда он ранен или болен. Настоящие женщины занимаются истинно женскими делами. Разбираются в перчатках и шелках, а не точат мечи!

Раздевшись до набедренной повязки, он лег на постель лицом вниз, и Энн, прекрасная, добрая, истинная женщина, промыла его раны и смазала мазью.

— Расскажи мне о ней, — тихо попросила она. Тирл попытался было отговориться, что ничего не знает, но кому и довериться, если не Энн?! Если бы Энн открыла Северну, кто он на самом деле, тот убил бы его на месте.

Но пока что Тирл выложил ей все с самого начала. О людях Оливера, похитивших младшую Перегрин, и о том, как Тирл понял, что перед ним девушка. О том, как Заред его ранила, о своей одержимости этой женщиной и решении быть рядом с ней.

— Но она помешана на Колбренде, — горько добавил он. — Я закрываю ее своим телом, а она даже не считает меня мужчиной.

— Но ты можешь побить и Колбренда, и Северна! Как я хотела бы видеть его падение! — процедила Энн, сверкнув глазами. — Сегодня он после обеда попытался меня поцеловать. Я ударила его коленом в пах!

— Похоже, у нас различные цели, — фыркнул Тирл. — Твой отец не вынудит тебя выйти за человека, который не выиграет турнир. А мне хотелось бы свалить Колбренда. Я с величайшей радостью увидел бы его на земле!

— Не будь этого дурацкого маскарада, ты мог бы сразиться с Колбрендом, а заодно и с Северном. Я видела, как ты сражаешься. Ты лучше любого из них.

— Да, — печально вздохнул Тирл, садясь, чтобы Энн смогла перетянуть ему ребра. — Если бы мне только не пришлось оставаться Смитом… — Он осекся и уставился на нее. — Я мог бы сразиться завтра!

— Да! — оживилась она. — Почему бы тебе не объявить свое настоящее имя? Перегрины не осмелятся тронуть тебя и пальцем здесь, под крышей моего отца.

— Нет, — задумчиво протянул Тирл. — Я не опущусь до уровня своего братца! Слишком много людей видели меня с Перегринами и посчитают их дураками, подпустившими к себе Говардов.

— Они и есть дураки, — злобно прошипела Энн.

Тирл посмотрел в ее ослепительно красивое лицо. Не слишком ли бурно она протестует?

— Северн довольно привлекателен и к тому же имеет успех у женщин, — спокойно заметил он.

— Он олух, неотесанный, невоспитанный олух, считающий, что может получить любую женщину. Заметь, не попросить разрешения, а сразу получить.

— Но он красив и прекрасно сидит на лошади.

— Как бы мне хотелось, чтобы он с этой лошади свалился, да еще под общий смех! Пусть все видят, какой он глупец. Пусть все…

— Понимаю, — кивнул он, едва удерживаясь от смеха.

— Если посмеешь издеваться надо мной, я…

— Издеваться? — переспросил Тирл с невинным видом. — Я, человек, едва не погибший за Перегринов, буду смеяться над той, кто желает им всяческого зла?

Прелестное лицо Энн немного расслабилось. Ничего не скажешь, Тирл знает ее слишком давно и слишком хорошо. Когда этот ужасный человек поволок ее в темный угол, она сначала отвечала на поцелуи, захваченная его чувственностью. Он, похоже, принимал как должное, что она готова и даже стремится выйти за него. В продолжение всего обеда он беседовал с ее отцом так фамильярно, словно они уже породнились. Ее отец вел себя точно так же. Оба игнорировали сидевшую между ними Энн. Перегрин то и дело тянулся через нее за очередным куском мяса, и Энн приходилось откидываться, чтобы уклониться от его локтей. Он разговаривал с Хью через голову Энн, совершенно не обращая на нее внимания.

При этом разговор шел исключительно о войне и оружии. Насколько она могла понять, больше мужчин ничто не интересовало. По крайней мере Колбренд, к которому отец тоже относился благосклонно, обладал прекрасными манерами и заметил, что сегодняшний наряд подчеркивает цвет ее глаз. От Перегрина же комплиментов она так и не дождалась. Однажды он оглядел ее, словно оценивал, и не удостоил второго взгляда.

После обеда он ушел с ее отцом. Энн покинула бы милую парочку, но Хью приказал ей сопровождать их к клеткам, где держал соколов, которых хотел показать Перегрину. Энн и две ее дамы молча повиновались. По дороге мужчины не обращались к ним и по-прежнему вели свою нескончаемую беседу.

Именно там Перегрин утащил ее за сарай и поцеловал. Она ответила на поцелуй, возможно, потому что так злилась, но почти сразу же пришла в себя и нанесла ему меткий удар коленом между ног. Перегрин с исказившимся от ярости лицом оттолкнул ее. Энн не хотела показать, как испугалась, и поэтому держалась стойко.

Немного помедлив, он велел ей вернуться к отцу и тут же ушел. Приходилось признать, что такой реакции она не ожидала, но все же была довольна, что так разозлила его. Может, теперь он не станет добиваться ее руки.

— Я появлюсь под чужим именем, — объявил Тирл.

— Под чужим именем?

— Да… как… как… Черный Рыцарь. Можешь найти для меня латы и приказать выкрасить в черный цвет? Я брошу вызов главным кандидатам на победу.

— Значит, Колбренду и Перегрину. Их пока никто не победил.

Тирл вспомнил, как Заред поглядывала на Колбренда каждый раз, когда тот оказывался близко, и ощутил небывалый прилив сил.

— Я побью обоих, — тихо пообещал он. — Ради тебя я одержу победу над Северном, ради себя заставлю Колбренда пожалеть о том, что он родился на свет.

Энн улыбнулась и снова кивнула:

— Я найду доспехи. Приходи в сад в полночь, и я позабочусь о том, чтобы у тебя было все необходимое. И кроме того, договорюсь с отцом о твоем участии. Ему понравится, что таинственный рыцарь станет драться в мою честь.

Тирл поднялся, чувствуя себя гораздо лучше.

— А если он отдаст мне в награду твою руку?

Сидевшая на краю кровати Энн вскинула глаза. На нем был всего лишь клочок белой ткани, и при каждом движении под кожей играли мускулы.

— Я согласилась бы, — вымолвила она.

Тирл резко повернулся. Она так прекрасна, само совершенство, и, должно быть, отец даст за ней огромное приданое. Союз Маршаллов и Говардов — весьма мудрое предприятие, и брат наверняка одобрит этот брак, а на приданое Энн накупит еще больше оружия, чтобы уничтожить Перегринов.