Страница 65 из 88
— Но потом вы исчезли на целую вечность...
— С дикарями тоже нужна дипломатия. Не мог же я вас просто отвязать и унести. Папуас рассказал мне, как его воины, отправившись на охоту, обнаружили вас и, чтобы не возвращаться назад, решили оставить свою находку у амазонок.
— Ничего себе амазонки! — проскрипела Тамара. — Лесбиянки натуральные.
— Совершенно верно, — подтвердил Энди. — Папуасские амазонки используют мужчин из соседних племен только для продолжения рода, и если новорожденный ребенок окажется мальчиком, мать подпускает к нему кобру.
— О Господи! — выдохнула Тамара.
— Но я вас должен разочаровать, вы не понравились амазонкам, и поэтому они вернули вас возвращавшимся с охоты дикарям, которые доставили свою невольную добычу к себе в деревню, где и было решено устроить каннибальский праздник.
От ужасающих воспоминаний ее тело покрылось липкими каплями пота.
— Энди, я никогда не смогу вас отблагодарить за то, что вы для меня сделали. Вы не просто спасли меня от смерти, вы спасли меня от мучительной, страшной смерти, какую может придумать только дикарь...
Молодая женщина припала горячими губами к плечу Мелтона и заплакала.
— Тамара, успокойтесь, все позади, — неумело пытался утешить ее он.
— Ведь вы рисковали из-за меня...
Энди усмехнулся:
— Не спорю, что папуасы с моим появлением вполне могли бы обрести и десерт... Если признаться, то я просто остолбенел, когда увидел вас привязанной к жертвенному треножнику. Мне показалось, что у меня галлюцинации... белая женщина в джунглях... тем более, что ни о каких авиакатастрофах не было и слуха...
— Это была личная катастрофа, — криво усмехнулась Тамара и поведала Энди историю своей трагической встречи с Амиром Муфареком.
— То, что вы мне рассказали... просто невероятно. Ведь он отлично знал, на какую страшную участь обрекает вас. Это в самом деле не человек, а монстр.
— Знаете, Энди, сейчас, когда я немного пришла в себя, меня одолевают противоречивые чувства: порой я безумно хочу ему отомстить, а порой покрываюсь ледяным потом только от одной мысли: вдруг ему станет известно, что я осталась жива.
— Я полагаю, он никогда об этом не узнает.
— А если я случайно натолкнусь на него в Париже?
— В конце концов, можно переехать жить в другой город.
— Что вы, Энди, — мечтательно прикрыв глаза, произнесла Тамара, — разве может быть другой город! Париж для меня — это все!
— Ну, вообще-то вероятность случайной встречи в Париже весьма невелика, но не исключена... А мстить я вам не советую. Он — страшный, опасный человек... да и что вы можете сделать... только откроетесь ему, и он вновь попытается вас уничтожить.
— Я не могу жить, зная, что он радуется, отправив меня на мученическую смерть.
— Ничего, ничего...
— Ах, Энди, — Тамара взяла его руку и приложила к своей щеке, — у меня не хватает слов, чтобы выразить все, что я чувствую: безмерную благодарность... и безмерную ненависть.
* * *
В эту тихую ночь на другом конце земного шара, в джунглях улиц, пересекаемых автомобильными реками, в сверкающей чаще огней и блеска рекламы, в шикарном ресторане с двумя роскошными девицами сидел Муфарек и мрачно поглядывал на своих красавиц.
«Даже на миг никто не может затмить Тамару, — безнадежно размышлял он, — никто... А вдруг она жива?! Нет, этого не может быть... я рассчитал все точно...»
Задыхаясь от ярости на самого себя, Муфарек резко вскочил из-за стола, подозвал официанта, расплатился с ним и, ничего не сказав своим спутницам, быстро вышел из ресторана.
Он сел в машину и помчался по переливающемуся ночными огнями Парижу.
«Как же она любила этот город, — подумал Амир. — Сейчас бы непременно затянула меня на Елисейские Поля есть мороженое или на шоу в «Лидо»...» Глухой стон вырвался из его груди.
«Лучше бы она умерла у меня на глазах... А так... — Муфарека мучило сознание того, что он сделал с Тамарой. Теперь он хотел только одного, — чтобы она умерла от страха еще в воздухе и белоснежный парашют, словно саван, покрыл ее на земле. — Да, скорей всего так и произошло, — утешал он себя. — Шок был настолько велик, что сердце у нее вряд ли выдержало... а если... Там столько змей, ядовитых пауков...»
Он представил прекрасное тело Тамары, распростертое на вечно влажной зелени, и скользящую по нему змею.
Раздался визг тормозов, и водитель, ехавший по перекрестку, что-то раздраженно крикнул ему вслед.
— А вдруг Тамара попала к каннибалам?
Амир остановил машину, его трясло как в лихорадке.
— Что я наделал? Что я наделал?..
Он вышел из автомобиля и, согнувшись, побрел по улицам, то многолюдным, ярко освещенным, то тихим, узеньким, напоминающим средневековый Париж. Ноги привели его к дому Тамары. Он поднялся на последний этаж, открыл дверь, вошел в квартиру и не узнал ее.
«Она все, все переделала, — подумал Амир, садясь на диван, — и вышло неплохо...»
— А! И шторы заказала, — вслух произнес он, разбирая почту.
На комоде Муфарек увидел ее любимую туалетную воду со сладким запахом греха «Анжель», он взял флакон, нажат на пульверизатор, и нежные томно-терпкие капли упали на его ладонь... он вдохнул пьянящую смесь...
«Нет, такая женщина не могла умереть... Во всяком случае, я должен сам удостовериться, что ее больше нет в живых. Но ведь это же безумие! — холодно сказал рассудок. — Что ж, — ответил себе Амир, — иногда бездумные решения оказываются самыми правильными».
* * *
— Я живу в Москве... Ты живешь в Париже, — усердно ломая язык, напрягая щеки, сосредоточенно повторял за Тамарой по-русски Энди.
— Ох! — вздохнула она. — Москва, Париж... Мне кажется, что это из другой жизни... Посмотри, — вытянув вперед свои потемневшие с незаживающими ранами от укусов руки, сказала молодая женщина, — что он со мной сделал, во что превратил... он уничтожил меня.
— Тамара! Все забудется, и ты еще будешь счастлива, — тщетно пытался найти веские слова для утешения Энди.
— Счастлива! А Реми! — кусая губы, чтобы удержать прорывающиеся слезы, горестно воскликнула она. — Реми приехал в Париж, а меня нет, я исчезла... и как я появлюсь перед ним в таком виде? Целый месяц я пробыла у папуасов, второй месяц с тобой в ожидании вертолета, а сколько мне понадобится времени, чтобы меня хотя бы узнали?!
— Тамара, прости, я скрывал от тебя, но дело в том, что вертолет нам придется ждать еще не меньше месяца...
— Что?! — Глаза Тамары сверкнули майскими молниями.
— Я не хотел тебя расстраивать...
— Что? — бессильно опустив голову, пробормотала несчастная женщина. — Но я больше не могу задыхаться от этой невыносимой мерзкой влажности, на моем теле уже не осталось живого места от укусов проклятых москитов... Я больше не могу, я умру! — Истеричные рыдания охватили спазмами грудь и шею Тамары.
Взволнованный Энди бросился за водой.
— Тамара, но ведь осталось ждать не так уж много... всего тридцать дней. И если кто и должен расстраиваться и рыдать, так это я.
Молодая женщина с удивлением подняла на него глаза.
— Почему ты?
— Я же приехал сюда не отдыхать, я приехал исследовать остров, а не сидеть на одном месте. У меня была четкая программа, и мне надо было ее выполнить. Такие экспедиции стоят чрезвычайно дорого, и кто знает, когда я вновь смогу вернуться сюда, — с грустью в голосе произнес Энди. — Так что мы с тобой вдвоем пострадали из-за патологической злобы Муфарека.
— Я ему отомщу, я ему отомщу! — сжимая кулаки и потрясая ими, завизжала Тамара.
— Нет, нет. Я долго думал об этом и вот что посоветую: когда ты вернешься в Европу, то сразу же поезжай в Швейцарию и сделай себе пластическую операцию, измени себя...
— Но я не хочу!
— Хочешь не хочешь, а придется. Ведь ты собираешься опять жить в Париже.