Колдун

Он отслеживал повороты, считал ступени, запоминал мелькания факелов. После второго подъема свет огня сменился на дневной. Стало свежее, через мешок прошло дуновение ветерка - его вывели на улицу. Солнце припекало.

Опять счет поворотов и ступеней. В помещении сперва показалось - темно.

Мешок сдернули. Перед ним стоял маг. Это колдун почуял сразу. И почему-то сразу понял кто перед ним.

Может из-за надменного выражения лица.

- Ты знаешь, что это, Марин де Морр?

Майорин посмотрел на склянку в руках мага и помотал головой. В склянке могло быть что угодно.

- Iviaa ter... - подсказал маг.

- Шутка памяти. - Перевел колдун, звуки на сухих губах угасали.

- Знаешь бараалле? Молодец. Так вот Ивийа тэр или шутка памяти, это эликсир, изобретенный Ааром, думаю тебе известно, что он был талантливым алхимиком.

- Слышал.

- Капля этого эликсира может вызвать самые дорогие тебе воспоминания, и превратить их в самые ужасные. Ведь ты уже познакомился с их действием, верно?

Колдун сглотнул.

- Подобное не редкость, есть снадобья похожего действия. Но! Но ивийа обладает еще одним качеством. Она дает четкий телепатический канал с принявшим ее человеком. Так что не один ты зрел столь трогательные сны. Я, знаешь ли, тоже проникся твоими сентиментальными видениями. Особенно меня тронул горящий дом...

- Ты не назвался.

- Не догадался еще? А ведь мы даже встречались один раз. Это было в Вирице, прошлой зимой. Не помнишь?

Майорин не помнил.

- Я Хенрик Аарский. Я заходил к Орнику Мадере с письмом от моего тестя Айста. Слышал, Мадера мертв. Вы, кажется, были друзьями?

Чтобы не рвануться с места и не попытаться вышибить мозги стоящему перед ним ублюдку, Майорину потребовалось сделать над собой некоторое усилие. Хенрик хрипло рассмеялся.

Колдун не без облегчения отметил, что Хенрик нисколько не напоминал ему Ивена. У Хенрика Аарского был широкий подбородок с ямочкой, мясистый нос и небольшие ясные глаза орехового цвета. Он откинул со лба прядь каштановых волос и самодовольно оскалился, выставляя вперед подбородок.

- Почему я еще жив?

- Я еще не решил, что с тобой делать. После того, как я использовал ивийа, мне думается, я не зря повременил с твоей казнью. Как считаешь?

- Никак. - Мрачно ответил Майорин, в этом самовлюбленном монологе не было места для ответов.

- Спокойней, Марин - взорвешься! - засмеялся Хенрик. - Удивительное дело, слухи награждают тебя бесчувственной душой, беспорядочными связями, нелюбовью к ответственности и привязанностям. Сколько раз ты мог сделать карьеру в Инессе? Три раза? Четыре? Тебе предлагали различные посты, а ты упорно бродил по стране, изображая из себя средненького колдунишку.

- Завидуешь?

- Зачем? Неудачник не тот, кому не улыбается удача, а кто эту удачу игнорирует. Ты видно считаешь по-другому. Я не ожидал, что ты попадешься ко мне в плен, и не ожидал, что твоим главным кошмаром станет потеря женщины и дома. Айрин из Инессы. Дочка Ерекона и Ильмы. Пообщался с ее братом? Представь себе, он не дал вылечить ему руку. И теперь она мало-помалу гниет.

- Вы отрубили ему палец!

- Было дело. - Хенрик призадумался, вспоминая место, где Майорин сбил его речь. - Хотелось напугать его отца. Ильму этим не прошибешь, а вот Ерекон всегда был горяч. В кого она пошла характером? В отца или в мать? Что сделает ради того, чтобы ты вышел отсюда живым?

- Ничего.

- Врешь, колдун. Мне рассказали, как она бросилась тебя прикрывать. Не думая, не сомневаясь! Пойдет ли к нам, если мы тебя отпустим?

- Не пойдет. Не пустят.

- Ха. Видел я тех, кто попытался ее "не пустить". Агний Фарт жаждет с ней встретиться, побеседовать.

- Убей меня.

- Наследника Велманской короны? Еще чего. Ты будешь моим козырем, Марин. Мне не нужна война. Мне нужна свобода. А ты один из ключей к этой свободе.

- У Редрина скоро родится наследник.

- У Редрина или у Яриния? - уточнил Хенрик. - Ты единственный претендент на престол, Риана дискредитирована. Бастард Редрина все же бастард. И он тоже у нас.

- Бастард? - Майорин удивился впервые за этот разговор, зато удивился сильно.

Хенрик Аарский радостно расхохотался.

- Сын Редрина и Льены. Рожденный двадцать пять лет назад в Лусоре мальчик. Вы ведь знакомы, его имя Ивен. Мой отец воспитал его как родного сына. Забавно, верно? Вот только у Ивена есть способности к магии, но совершенно нет задатков лидера. Чего не скажешь о тебе.

- Дочь Звонкого Лиса. Я помню ее.

- Красивая женщина. До сих пор красивая, хотя ей уже за сорок.

- Она жива?

- А как же! Вот такие вот дела, враг мой. Подумай о моем предложении. Я предлагаю тебе мир, престол. Все останутся живы, даже те наглецы, что стоят под нашими стенами. Им придется только согласиться на добровольное лишение дара. Зато их дети станут магами новой школы.

- Даже если я соглашусь, меня никто не послушает!

- Почему? - удивился Хенрик. - Почему никто не послушает государя Велмании, когда за ним стоит вся мощь новой школы высшей магии? Когда под его рукой армия страны, Орден Белого Меча?

- Редрин государь.

- Твой брат, Редрин по прозвищу Филин скончался сегодня утром в собственной постели. Сердце. Лекари не успели.

У Майорина остановилось дыхание.

Поднимающий меч меняет мир, а с миром меняет себя.

Он проливает кровь, и кому-то другому никогда не придется брать в руки оружие.

Он распалит в себя ярость, и к кому-то придет молчаливое спокойствие.

Он позабудет про жалость, чтобы другие могли плакать и молиться.

Плата всегда высока, не потому что товар хорош. Это свойство платы.

Жить дешево не выходит ни у кого, но просто все расплачиваются по-разному. Один становится воином, другой лекарем. Кто-то будет колдуном, а кто-то истоком. Дерзнувший на большее поплатится большим.

Хорошо отшельнику в развалюхе у озера, думается дерзнувшему. Вот только отшельник не замахивается менять мир, а ты замахнулся.

Попер против течения, создавая водовороты, дерзкий глупец. Дитя истины, обретшей плоть. Дитя чудовища, выступивший против чудовища. Кто знает, может и ведомо отшельнику, что коли чудовища подерутся, порвут друг другу глотки, мир не изменится, останется прежним - ведь равновесие сохранится. А может отшельнику плевать, он часто, видя круги на воде, догадывается, что где-то упал камень.

А этот камень ты. И твоя плата за дерзость.

И нет никакой истины, и думать о ней нельзя. Оступишься, остановишься и не захочешь никуда идти. Ради чего?

А в ответ только:

"Чего ради?".

Глава 21

"Любой, кто бежит по хрупкому весеннему льду, должен осознавать - настанет миг, и лед даст трещину. С безжалостным хрустом расползется под ногами синеватая корка, и темная ледяная вода примет тебя в свои неласковые объятия. Хватит ли тебе сил выплыть?"

­- Или окочуришься от переохлаждения. - Подсказал Орм, заглядывая Валье через плечо.

- Ну! - возмутился менестрель. - Нехай подглядывать!

- Так, интересно, что ты там царапаешь!

- Мемуары пишет. Оставит потомкам. - Хельм хлопнул менестреля по плечу. - Валяй певун! Прославляй нас!

- Вас скорее ославить хочется, здесь запятой не хватает, кстати. - Айрин тыкнула пальцем в пергамент.

- И ты туда же! - расстроился менестрель, убирая письменные принадлежности в кожаную папку. - Вот скажи мне, Айрин, ты не устала? У тебя еще хватает сил? Ненависти? Злости? Скажите мне, вы гордецы! Что вас ведет? Только уж праведный гнев?

- Умеешь ты красиво говорить, Валья. Только проку с твоих разговоров. - Хельм хрустнул пальцами.

- Помирать так за дело. - Орм пожал плечами. - Пусть причины ищут такие как ты. Я не ученый, я колдун.