Колдун

- А стража?

- Одного конь скинул, остальные удержались в седлах, но после спешились и окружили архимага. Я чувствовала опасность, как и в ночь убийства. Но понять, откуда именно она исходила, не могла. Я сообщила об этом милсдарю Орнику, и тот проверил округу на магическое вмешательство.

- Что обнаружил? - Горан чуть скривился, ибо ответ предугадал заранее.

- Что вокруг множество магических вмешательств, большей частью несанкционированных. Кто-то заколдовывал сарай, кто-то окна от воров, кто-то эту защиту ломал. Рядом варили любовное зелье, а недалеко принесли в жертву кошку, собрав силу после жертвоприношения в накопитель. Слишком много всего, так и Мадера решил. И мы отправились дальше в Храм. Пока архимаг беседовал с матушкой, я осмотрела лошадей.

- И?

- Напуганная лошадь, какое-то время переживает последствия испуга. Но эти лошадки были спокойные и тут же лениво взялись жевать сено. После я попросила милсдаря Мадеру проверить их, но он не нашел ничего странного, а на мои подозрения лишь махнул рукой, сочтя дворцовых коняг редкостно здоровыми и рассудительными.

- Что дальше?

- Больше таких случаев не было. День за днем, я ходила за ним по пятам, осматривала комнаты, куда заходил архимаг, но больше не было ни испуганных лошадей, ни каких других странностей.

- И ты начала терять бдительность...

- Нет, не начала. - Жарка вздохнула и решительно отодвинула кубок. - Накануне смерти архимага, я как всегда внимательно осмотрела его спальню, обшарила все углы. Осмотрела Регину Мадера, хотя та противилась. Все было в порядке: ни одной посторонней вещи, ни следа чужих ног, все на своих местах, как было утром.

- А слуги разве не заходили?

- Мадера запретил слугам входить в его опочивальню, там прибиралась Регина, или он сам. - Жарка чуть улыбнулась. - Чаще он. Ночью было тихо, я не отходила от дверей ни на секунду.

- А... - Горан смутился, но девушка его поняла.

- Нужду я справила накануне, к сожалению от этого боевое состояние не освобождает. К утру я услышала вскрик, распахнула дверь и обнаружила Регину Мадера с кинжалом в руке. Кинжал уже пронзил ему сердце, архимаг был мертв.

- Я не в силах отменить приказ государя, Раджаэль. Могу лишь снабдить вас теплым одеялом и одеждой.

- И на том спасибо. - Фыркнула девушка вставая, она чуть покачнулась, хоть и казалось трезвой, вино ударило в ноги. - Если вас не затруднит допросите меня и завтра, вы правы - в камере бесовски скучно.

- Может быть, может быть... Еще кое-что... У Регины не было с собой кинжала?

- Нет.

Орник Мадера всегда говорил, что самая главная магия - это вера. В отличие от своих собратьев по цеху, архимаг любил заходить в храм, побеседовать со жрецами и прихожанами. Он приятельствовал с матерью настоятельницей Денерой. Не раз и не два спорил он с этой женщиной о религии, а она всегда ему мудро улыбалась, но не перечила, отчего архимагу хотелось доказывать свою правоту всеми мыслимыми способами. Многие подозревали их в связи, не подобающей для женатого мужчины и монахини. Над этим они вместе смеялись. Матушку Денеру беспокоило, что архимаг заметно похудел и постарел:

- Не бережете вы себя, милсдарь Орник. - Ругала она его, отпаивая Мадеру бодрящим чаем. Орник кивал, все меньше времени уходило на сон, он часто засиживался допоздна с Редрином Филином.

Матушка Денера сейчас смотрела на государя с тем же понимающим выражением лица и будто видела его насквозь.

- Мой государь, - склонила она голову. Монахиня не пролила ни слезинки, и Редрин был ей за это благодарен. - Вы велели явиться на рассвете.

- Матушка Денера, всем известно, что вы лучшая травница в Вирице.

- Это не так, мой государь.

- Так. Я прошу вас...

Денера выслушала просьбу Филина, кивнула и согласилась. Она вернулась в храм, но не принялась сразу собирать вещи, чтобы перебраться во дворец, а зашла в молельню. Склонилась перед фреской Бога Отца и тихонечко зашептала.

Орник Мадера всегда говорил, что лучшая магия - вера. "Поэтому ты великая волшебница, Денера", - заканчивал он. Но ни магия, ни вера не могли вернуть его в мир живых.

За два дня Регина Мадера превратилась в старуху. И раньше сухое угловатое лицо, обветрило время, седеющие волосы, обычно уложенные в сложную прическу, женщина заплела в обычную косу. Ни украшений, ни колец, ни косметики. Красные глаза зияли пустотой. Узнать, что больше повлияло на Регину - смерть мужа или ее обстоятельства, Горану было не дано. Он ласково погладил Регину по плечу, но та нервно дернулась, как от удара.

- Как вы? - спросил ее чародей.

- Говорят, теперь ты займешь его место. - Едко заметила она вместо ответа.

Жалость мигом испарилась. Регина была той же, исчез только внешний лоск, внутренняя ядовитость осталась.

- Говорят, вы для меня его освободили. - Зло выплюнул он.

- Не с твоей ли помощью? Он доверял тебе! И только ты мог подобраться так близко к нам.

- Регина, - вздохнул Горан. - Я расследую смерть вашего мужа, я его ученик, его последователь и друг, не надо оскорблять меня такими заявлениями. Я не виню вас, но мне нужно задать некоторые вопросы.

Регина вскинула голову, выпрямила спину, огладила на коленях черное платье:

- Задавай свои вопросы, змей. Я не боюсь твоих ядовитых зубов.

Горан опять вздохнул. Раджаэль говорила с ним намного охотней, да и смотреть на красивую полуэльфку было куда приятней.

- Как вы себя чувствовали накануне? Голова не болела, живот не крутило?

- Нет. А ты меня опоил?

- Были ли признаки недомогания? Может какая-то пульсация, слабость, голоса?

- Считаешь меня сумасшедшей?

- Регина, отвечайте на вопросы! - рявкнул временный верховный архимаг.

- Не было. Я конечно кажусь тебе старухой, но здоровье у меня отменное.

- С кем вы говорили в тот день?

- С кухаркой говорила. С тобой, с Орником, и эта ведьма его заходила.

- Ведьма? - не понял Горан.

- Монашка, мать Денера, заходила вроде как к нему, но привязалась ко мне. Вышла в настоятельницы и думает, что отмыла руки от земли!

- Что она хотела?

- Моего мужа! Монашка, тоже мне нашлась, будто я не знаю, о чем они шептались вечерами!

- Долго пробыла?

- А что же ты, Горан, не спрашиваешь о себе. Ты тоже со мной говорил, даже ручку поцеловал, хотя раньше никогда не страдал этикетом. Может тогда ты и наложил на меня заклятие?

- Регина, вы можете идти. - Горан процедил это сквозь зубы, он и раньше не выносил эту женщину, сегодня же она вызывала у него тройное отвращение.

Зачем мать настоятельница храмовой лечебницы заходила к Орнику Мадере накануне его загадочной смерти? Поговорить?

В последнее время у архимага не было времени на пустые разговоры, но с другой стороны он нашел время съездить к ней четыре дня назад. Зачем?

Стражники пожали плечами, их дело было доставить архимага из одного места в другое и назад. То же было и с Жаркой. Он не пустил ее внутрь.

О чем верховный архимаг и мать настоятельница вели свои беседы? Что задумали?

Орник Мадера уже не мог ответить на этот вопрос, а вот матушка Денера могла.

В миру ее звали немного иначе, да важно ли как? Это было так давно, что вряд ли имело значение. Денера смотрела на Горана Вирицкого, временного верховного архимага и очень ясно видела, что скоро он станет постоянным. Простое лицо, немного неприятное, отметила печать властности и силы. Он был грузен, но не то чтобы толст, он был мягколиц, но умел грозно сдвигать брови. И глаза у Горана были умные и проницательные. Хорошие глаза для правителя, или главнокомандующего, или верховного мага. Горан призвал ее к себе сразу по прибытии во дворец и Денера покорно пошла.

- Что связывало вас с Орником Мадерой?

- Дружба. - Просто ответила мать настоятельница. - Понимание.