Страница 38 из 58
– Информацией хочу поделиться.
– Уж не по поводу ли банды той самой?
– Именно.
– Так это вам не туда. Служба безопасности тут не поможет, они же вроде милиции, в городе только за порядком смотрят.
– Что такое милиция? – спросил Стас, разглядывая красивое здание с колоннами и статуями каких-то строителей на фронтоне.
– Ну, как бы объяснить? Что-то типа неполноценных военизированных формирований. Ополчение, да, вот, пожалуй, самое подходящее определение для милиции.
– А куда тогда мне нужно?
– В управление сил самообороны, я полагаю.
– Точно! – вспомнил Стас. – Мне же говорили. Там Буров еще заведует, да?
– Совершенно верно.
– Сложно у вас тут все – безопасность отдельно, самооборона отдельно.
– Да нет, на самом деле все просто. Безопасники внутри заправляют, а гвардейцы – снаружи, защищают стратегические интересы города.
– Армия? – резюмировал Стас.
– Можно и так сказать. Тут, кстати, недалеко совсем. Вон, видите трубы? Это рубероидный завод, прямо в центре города стоит, по копоти ориентироваться удобно, – улыбнулся Ренат Маратович. – Его еще в пятидесятых годах прошлого века построили. В те времена здесь окраина города была, а потом Муром разросся, появился район Казанки, направо по Дзержинского, и завод оказался в центре. Его дважды переносить собирались до войны еще. Но как-то не сложилось. А после войны не до того уже, конечно, стало. Так и стоит тут коптилка. Ну, ничего, и раньше вокруг него люди жили, и сейчас живут, и, думаю, долго еще жить будут. А на вонь со временем перестаешь внимание обращать. Дело привычки. Вот… А за рубероидным, через дорогу, управление СС. Справа – улица Дзержинского. Если по ней до конца пойти, то раньше прямо к вокзалу железнодорожному выйти можно было, а теперь в стену упретесь. Слева – что-то вроде парка. Чуть было подчистую не свели его, совсем клочок остался. Парк Пятидесятилетия советской власти.
– Это что за власть такая? Не слышал ни разу.
– Да черт его знает. Над входом так раньше написано было, а сейчас и вход уже разобрали, так что теперь это просто парк, точнее – кусок леса внутри периметра.
– А что за сооружение вон там, перед парком, с колоннами?
– Дворец строителей. Старое здание, довоенное. А это вот западные ворота наши. Вон, в конце улицы, за деревьями башни торчат. Видите?
Стас привстал и разглядел треугольные крыши сторожевых башен над макушками елей.
– Вижу. Вы не знаете, этот пропуск, что мне выдали, он на всех проходных действует?
– На всех. Если проблемы возникнут какие, скажите, что в южной проходной выписали. Безопасники между собой по телефону свяжутся и проверят.
– Еще хотел у вас спросить кое-что. Где тут постоялый двор есть недорогой?
– Насчет цен не скажу, сам не пользуюсь, но если пойдете дальше по Московской, а мы с вами по ней как раз сейчас едем, недалеко, минут десять от управления, там будет гостиница «Ока». Вроде в ней большинство народу останавливается.
– Спасибо, посмотрю.
– А хотите, я прямо туда вас отвезу?
– Нет. Вначале с делами разберусь.
Коляска миновала перекресток Московской и Дзержинского, пропустив пять массивных повозок, запряженных двумя тяжеловозами каждая, и покатила вдоль железобетонного заводского забора.
– Что это? – кивнул Стас на странное сооружение, возвышающееся над шиферными крышами двухэтажных домиков, стоящих слева, и отливающее металлическим блеском.
– «Слава труду», – пояснил Ренат Маратович, уловив направление его любопытствующего взгляда. – С тысяча девятьсот семьдесят седьмого года тут стоит. Мы сейчас подъедем поближе, там лучше видно будет. Здоровый такой монументище из нержавейки, в виде хлебного колоса сделан. После войны демонтировать его хотели, металла дефицит был, все в стену вбухивали, но мэр настоял на том, чтобы обелиск сохранить. Мне нравится.
– Да, оригинальная конструкция.
– А вот уже и управа показалась.
Стас посмотрел в направлении, указанном Ренатом Маратовичем, и увидел с противоположной стороны перекрестка довольно крупное трехэтажное оштукатуренное здание светло-салатового цвета, строгое, без украшений и архитектурных излишеств, но выглядящее солидно и даже в некотором роде величественно, как и подобает административным зданиям серьезных организаций.
Коляска подкатила к крыльцу, и Стас уже собрался вылезать, но остановился, почувствовав руку на своем плече.
– Станислав, – начал Ренат Маратович тихонько, – я вот что сказать хотел. Вы, когда информацией-то своей делиться будете, про Лаврентия Кузьмича не забудьте упомянуть. Ладно? А то, сами ведь понимаете, гвардия наша бравая церемониться особо не станет. Скажите там, что пленного врача видели, только имя его не называйте. Власти здешние Лавра не очень жалуют, был тут инцидент один неприятный.
– Я знаю, он мне рассказывал.
– Вот как? Ну, значит, вы меня понимаете. И еще кое-что. Не могли бы вы ко мне заглянуть через пару дней? Вероятно, помощь ваша все же потребуется. Я с восьми до девятнадцати в госпитале обычно, а если позже заглянуть надумаете, так прямо домой приходите. – Ренат Маратович вытащил из-за пазухи пустой конверт из-под письма и отдал Стасу. – Там адрес мой указан. Найдете?
– Язык до Киева доведет, – пожал Стас плечами.
– Ну, отлично. Удачи вам.
– Спасибо. До встречи.
Он спрыгнул на землю, пожал Ренату Маратовичу руку. Коляска покатила дальше, а Стас поднялся по бетонным ступенькам, открыл тяжелую дверь, обитую железом, и, вертя на языке слова будущей речи, прошел внутрь.
Глава 10
Приемная представляла собой небольшое помещение с двумя деревянными скамейками по боковым стенам и стойкой прямо напротив входа. За стойкой, держа в левой руке телефонную трубку, а правой записывая что-то в журнал, сидел человек в черной форме. Почуяв ветерок из открытой двери, он мельком бросил взгляд на посетителя и снова вернулся к записям.
– Куда? – услышал Стас за спиной, не успев сделать и пары шагов.
Он обернулся и встретился глазами с засевшим в левом углу мордастым мужиком в такой же, как и у человека за стойкой, черной форме и с «Кедром» на плече.
– Добрый день. Мне бы к Бурову попасть.
– Сюда иди.
Стас, памятуя о недавно полученном инструктаже, подошел.
– Мешок на стол, пистолет сдать.
– Так ведь можно же вроде с пистолетом.
– Тупой, что ли? – Мордастый сделал многозначительную паузу. – Сдать, я сказал!
– Хорошо. – Стас достал из кобуры ПБ и, вынув магазин, передал охраннику, снял вещмешок, поставил его на столик возле двери.
– Говори сразу, что у тебя там из запрещенного.
– Пистолет еще один. Больше вроде ничего нет.
Мордастый с брезгливым выражением развязал потрепанный рюкзак и, скривившись еще больше, запустил внутрь обе свои пятерни.
– Та-ак, чего тут? – порывшись немного, он выудил термос. – Это что? Бомба?
– Какая еще бомба? Крупа там пшенная.
Охранник подозрительно прищурился и с чрезвычайной осторожностью отвинтил крышку, словно и правда держал в руках не жестянку с пшеном, а бомбу, как минимум – водородную.
– Хм, действительно. А это что за хрень? – вытащил он наконец кобуру с маузером.
– Пистолет тот самый.
– Кустарный, что ли?
Стас немного поразмыслил и просто кивнул, решив, что не стоит сейчас демонстрировать эрудицию. Публика ее все равно не оценит.
– Бля, чего тут только не понапихано, – возмущался мордастый, продолжая рыться в рюкзаке. – Одно другого опаснее.
Куча запрещенных предметов на столике стремительно росла. ПБ, маузер, саперная лопатка, топорик, бритва и даже гвозди оказались смертельно опасны для сотрудников местного управления сил самообороны.
– Ножик свой тоже сдать не забудь, – кивнул гвардеец Стасу на плечо, где в ножнах, прикрепленных к лямке разгрузочного жилета, покоился пятнадцатисантиметровый клинок.
– Все? – положил Стас нож рядом с остальным конфискатом.