Серебряные тени (ЛП)

Трей был в том же приподнятом настроении, что и я, сопровождая Маркуса в гостевую комнату. Мы остановились ровно напротив него, скрещивая руки на груди и зеркально отображая собственную позу бывшего алхимика.

- Ну? - спросил я.

– Я смог составить список мест, которые Алхимики использовали в качестве воспитательных изоляторов,– говорит Маркус не слишком восторженно для подобных новостей.

Я хватаю его за руку.

– Но это же замечательно! Мы начнем проверять их…

– Их тридцать,– резко обрывает Маркус.

Я опустил руку.

- Тридцать?

– Тридцать, – повторяет он. – И мы не знаем, где конкретно они расположены…

- Но ты сказал…

Маркус жестом останавливает меня.

– Для начала, позволь мне объяснить.После ты сможешь высказаться. Этот список мои источники составили из тех городов США, которые Алхимики подбирали для воспитательных и других операционных центров. Это устарелая информация, и пока мои источники определяют в каком из городов они возводят эти центры, мы не можем знать наверняка, какой город они выберут конечным или какой локации отдадут предпочтение. Есть ли способы узнать? Несомненно, я знаю людей, которые смогут копаться во всем этом. Но мы должны основательно подойти к делу – город за городом, пусть это и займет некоторое время.

Все надежды и энтузиазм, вспыхнувшие во мне при виде Маркуса, рассеиваются.

– Дай-ка я угадаю: “некоторое время” это несколько дней?

Он поморщился.

– От случая к случаю. Все зависит от трудности изучения каждого города. Может занять лишь пару дней. Может, несколько недель.

Я не думал, что смогу чувствовать себя хуже после экзамена и Джилл, но, кажется, ошибся. Я бухнулся на диван, признавая свое поражение.

– Несколько недель по тридцать раз. Это может растянутся на целый год.

– Только в том случае, если нам не повезет и она не окажется в первых городах, которые нам попадутся,– я даже не могу сказать, верил ли он сам в то, что говорил.

– На самом деле, “повезет” – последнее слово, которое подходило бы под описание текущих событий,– заметил я. – С чего бы этому измениться?

-Это лучше, чем ничего, - сказал Трей. -Это первый настоящий шаг, который мы сделали.

– Я должен найти её отца, – пробормотал под нос я. – Я просто обязан найти его и заставить рассказать мне, ко всем чертям, где она находится.

Все попытки разыскать Джареда Сейдж оказались безуспешными. Мне удалось найти его номер телефона, но он сразу же повесил трубку. Принуждение по телефону так хорошо не работает.

- Даже если ты найдёшь его, он скорее всего не знает где она, - сказал Маркус. - Они держат такое в секрете друг от друга, как раз с целью защиты от принудительных признаний.

- Как и мы, - я встал и отправился на кухню, чтобы сделать себе напиток. - Застряли, как и прежде. Приходи ко мне через год, когда проверишь свой список до конца.

- Адриан… - начал Маркус, выглядя растерянным больше, чем когда либо. Обычно он полон своей дерзкой уверенности как на плакатах.

Реакция Трея была более свежей в этой ситуации.

– Больше никакого алкоголя. Ты и так, слишком много выпил, друг.

- Мне это решать, - отрезал я. И вместо того, чтобы сделать себе напиток, я просто схватил две бутылки ликёра наугад.

Никто не попытался остановить меня, когда я пошел в свою комнату и хлопнул дверью.

Перед тем, как открыть бутылку и закатить “вечеринку”, я попытался ещё раз проникнуть в сон Сидни. Было не так-то просто, водка во второй половине дня вскружила голову, но почувствовав, что сила духа проникает в меня, я сосредоточился.

Как обычно - ничего, но уверенность Маркуса, что она находилась в Соединённых Штатах заставила меня попытаться ещё раз. Сейчас был ранний вечер на Восточном побережье, и я должен был проверить, вдруг для неё это была ранняя ночь. Очевидно, нет.

Вскоре, я нашел свое утешение в алкоголе, отчаянно желая стереть все это. Школу. Джилл. Сидни. Я не думаю, что это вообще возможно - чувствовать себя так паршиво.Ощущать свои эмоции такими мрачными и глубокими, так, что они не поддаются никакому конструктивному описанию эмоций.

Когда мы порвали с Розой, я считал, что ничего более ужасного уже быть не может. Между нами не было ничего существенного. То, что я потерял с ней стало лишь возможностью.

Но с Сидни… с Сидни всё это было - и я потерял это. Любовь, понимание, уважение. Ощущение того, что мы оба стали лучше благодаря друг другу и могли взять на себя что угодно, пока мы были вместе. Только мы больше не были вместе. Они оторвали нас друг от друга и я не знал, что может ещё произойти.

Центр устоит. Сидни придумала эту фразу для нас, используя поэму “Второе пришествие” Уильяма Батлера Йейтса. Иногда, в мрачные моменты, я волновался, что первоначальная формулировка поэмы была более подходящей: Всё развалится; центр падёт.

Я напился до забытья и проснулся лишь среди ночи, от острой головной боли. Меня тошнило,но когда я, шатаясь, зашел в ванную, ничего не изменилось. Я просто чувствовал себя несчастным.

Может, это потому что расчёска Сидни всё ещё была здесь, напоминая мне о ней. Или, может быть, потому что я пропустил ужин и уже не помню, когда последний раз пил кровь. Неудивительно, что я был в такой плохой форме.

Моя переносимость алкоголя совершенствовалась столько лет, что я редко чувствовал себя больным из-за этого, так что , должно быть, на этот раз, я действительно здорово напился.

Употребление воды - вот, что можно посчитать правильным в таком случае, меня же привлекало самоубийственное поведение. Я возвращаюсь в комнату, чтобы перейти к другому напитку и преуспеваю в том, чтобы чувствовать себя еще хуже.

Моя голова и желудок успокоились на рассвете и мне даже удалось провалится в резкий, прерывающийся сон. Но даже он был прерван стуком в дверь спустя несколько часов.

Думаю, это были достаточно тихий стук, но из-за оставшейся головной боли, это звучало для меня как удары кувалдой.

-Уходи, - сказал я, глядя на дверь затуманенными глазами.

Трей просунул голову в дверной проем.

– Адриан, тут кое-кто пришел к тебе, с кем ты можешь поговорить.

-Я уже слышал, что Счастливый Маркус сказал, - бросил я в ответ. -Я закончил с ним.

Дверь открылась, и кто то прошёл вперёд мимо Трея. Не смотря на то, что всё перед моими глазами кружилось, я смог сесть и рассмотреть получше. Я почувствовал как у меня отвисла челюсть, и задался вопросом - не галлюцинация ли это?

Это происходило не в первый раз. Обычно я только представлял себе тётю Татьяну, но этот человек был очень живым, красивым, как утренний солнечный свет, освещающий её точёные скулы и светлые волосы. Но она никак не могла находиться здесь.

-Мама? - прохрипел я.

- Адриан. - она наклонилась и села рядом со мной на кровать, нежно касаясь моего лица. Я почувствовал прохладу, когда её рука коснулась моей воспалённой кожи. - Адриан, пора идти домой.

ГЛАВА 3

СИДНИ

Я смогла простить Алхимикам их световой способ запугать меня, что когда я снова видела, они предложили воспользоваться душем.

Дверь в мою камеру открылась, и меня поприветствовала молодая женщина, которая была старше меня лет на 5.

Она была одета в щеголеватый костюм в стиле Алхимиков. Черные волосы туго сплетены в элегантную французскую косичку.

Ее макияж был безупречен, от нее пахло лавандой.

Золотая лилия блестела на ее щеке.

Мое зрение еще не совсем восстановилось, но стоя позади нее, я ясно оценила свое состояние: то, что я нормально не мылась уже очень давно и то, что моя сорочка была хуже, чем тряпка, которую используют для оттирания полов.

- Меня зовут Шеридан. - сказала она холодно, причем было неясно, имя это или фамилия

Интерсено, а не ее ли голос был одним из тех, что звучал в моей камере?

Я была уверена, что они работали посменно, используя компьютерную программу, чтобы синтезировать голос, поэтому он и звучал всегда одинаково.