Страница 70 из 103
– Ну как ты?
– Сама понимаешь, как мне без тебя. А в остальном все хорошо.
– Ну не надо так. Ты разрываешь мне сердце. Всего чуть-чуть. Потерпи, любимый.
Михаил молчал. Он не мог вымолвить ни слова.
– О себе рассказывать не буду. Вот тебе письмо от меня, дома прочитаешь и все узнаешь. Где ты сейчас живешь?
– На Миллионной… На Халтурина. В той самой дворницкой.
– Я тебе позвоню. Теперь можно.
– Ты знаешь, мне кажется, там что-то не так.
– Не может быть, Марина никогда не пойдет ни на какую сделку, а если ее и заставят, то она найдет способ, как нас об этом предупредить.
– Вероятно, я стал мнительным. И все же особенно по телефону не откровенничай. Говори только о любви и о погоде. Обязательно сообщи, когда тебя встречать в следующий раз. Можно даже на работу мне позвонить. Вот мой телефон.
Михаил взял белую салфетку, которая почему-то была разрезана на четыре квадратика, и на одном из них шариковой ручкой записал свой рабочий телефон.
– У тебя были проблемы?
– В это время у всех проблемы. Его надо пережить. Главное, ты береги себя. Если что-то надо сделать, скажи.
– Об этом потом. Какие еще новости?
– Юля улетела в Америку. Марина сделала стрижку, как у принцессы Дианы. Работаю у Семена Ефимовича в Смольном. Катаюсь на черной «Волге». Вот и все мои новости.
– Я чувствую, что ты что-то утаиваешь от меня, ну да ладно. Ты очень огорчен… Я тоже. Береги себя, пожалуйста. Очень прошу, не рискуй.
– У меня ощущение чего-то необъяснимого и неотвратимого.
– Назревают очень нехорошие события. Будь начеку. Может быть, тебе лучше и от работы отказаться. Просто живи в нашей дворницкой, гуляй по городу, ни во что не вмешивайся и жди меня.
– Хорошо, любимая, я так и сделаю.
– В этом конверте вместе с письмом лежит тысяча немецких марок. Это где-то около пяти тысяч рублей. Марина поможет тебе с обменом. Этого тебе должно хватить до моего приезда. А там подумаем, что делать дальше.
Михаил не стал украдкой прятать письмо. Он положил его перед собой на стол и взял Лизины руки в свои. Он грустно и нежно смотрел в глаза любимой девушки, нежно гладил ее пальцы, затем поднес ее руки к губам и поцеловал.
Все, что им принесли, они быстро съели. И Михаил, и Лиза действительно проголодались. К тому же оба сильно нервничали. Им так не хотелось покидать друг друга! У Лизы на глазах появились слезы, но она справилась со своей слабостью и стала пристально смотреть в глаза Михаила. Так же, как это недавно делал Михаил. Они оба испытывали одни и те же чувства, думали об одном и том же, были одним целым. Лиза молчала, она боялась произнести хотя бы одно слово, чтобы не расплакаться. С Михаилом творилось то же самое. Он сдерживал свои эмоции и чувства с огромным трудом, наконец, сделав глубокий вздох, взял себя в руки, рассчитался с официантом и встал из-за стола. Лиза поднялась следом за ним. Они молча пошли на регистрацию в зал вылета. Письмо, которое дала ему Лиза, Михаил положил в нагрудный карман летней куртки. Лиза взяла его левую руку и тотчас обнаружила, что в рукаве рубашки что-то лежит, но и виду не подала. Она лишь улыбнулась ему в ответ и как бы невзначай засунула обе руки в боковой карман его куртки. Затем она игриво обняла Михаила и шепнула на ухо:
– Эту пленку надо спрятать в очень надежном месте. В ней твоя и моя безопасность.
– Или опасность.
– Ну что ты, милый, будь оптимистом, улыбайся. И жди меня. Я тебя очень сильно люблю.
– И я тебя тоже.
Теперь он понял, что означает маленький круглый предмет, который она так таинственно переложила в кармане в его руку. Этого было достаточно для того, чтобы понять, насколько и ей нелегко. Они не стали взваливать свои проблемы друг на друга, решив, что не следует обременять любимого человека собственной обузой. Они оба нуждались в помощи, но не могли даже намекнуть на свои проблемы. И Михаил, и Лиза хорошо знали, что пока помочь друг другу они не могут. Им надо было самостоятельно выстоять и выдержать эти две недели, чтобы потом все решать сообща. Их силой и опорой была любовь.
Они стояли перед выходом на регистрацию. Лиза обняла Михаила и стала спокойно шептать на ухо.
– Ты запомнил человека, который сообщил тебе о моем прилете?
– Да, – так же шепотом ответил он.
– Это очень хороший человек. Это мой брат, сводный, по первому браку отца. В самом крайнем случае обратишься к нему. Запомни номер его телефона, – она внятно назвала семизначное число. – Запомнил?
– Да.
– Этот телефон на прослушивании, поэтому скажешь так. «Я от Лизы. У нее снова обострение гастрита. Просила помочь с лекарством». Он все поймет. Он знает о тебе все то, что знает о тебе куратор. Может быть, даже больше. Это все, что тебе надо знать. Запомни, он все придумает сам. Никакой самодеятельности. Хорошо?
– Да.
– Господи, что я говорю, ты же никогда и ни к кому не обратишься за помощью. Береги себя!
– И ты береги себя. Мне без тебя не жить.
– Я люблю тебя. Будь осторожен.
– И я тебя очень люблю.
– До свидания, любимый, мне пора.
– До свидания, любовь моя. Я дождусь тебя. Все будет хорошо.
– Не сомневаюсь.
Она еще раз поцеловала его и скрылась в общей толпе пассажиров, улетающих в Берлин.
Михаил вышел из аэропорта. На стоянке он разбудил водителя и сел в машину.
– Ну и где же жена?
– Она улетела обратно.
– Что, неправильно встретил? – пошутил он. – Дает вторую попытку?
– Вроде того.
– Ну ладно, поехали обратно.
До Конюшенной площади они добирались в два раза дольше. Набережная Фонтанки была плотно забита машинами, и они ехали медленно, с частыми остановками.
– Ни езда, а похоронное шествие, – в сердцах произнес водитель.
В гараже Михаил рассчитался с водителем, добавив к сумме еще пять рублей. «Волга» была готова. В Смольный он приехал в два часа дня. Первое, что сказал Михаилу разъяренный Семен Ефимович, было:
– Что за чушь вы тут написали? И что это за выходки?
– Я забирал машину из ремонта и ездил в аэропорт. А написал я контракт по типовому образцу, как и до этого на поставку «Вольво».
– Еще одна такая выходка, и у нас будет серьезный разговор.
– А сейчас, надо полагать, у нас обычная дружеская беседа.
– Не забывайтесь, дорогой! И знайте свое место!
– Я все понял.
– Так-то лучше, – сказал он обычным вежливым тоном, теперь это действительно походило на дружескую беседу. – Ну ладно, погорячились, и будет. Принимайтесь за работу. Заберите контракт и откорректируйте его согласно моим комментариям. Пусть это будет в первый и в последний раз. Больше я такую выходку не потерплю.
– Хорошо.
– Сходите пообедайте. В системе все должно работать как часы. Сегодня были перебои с электричеством и обеденный перерыв сдвинули. Столовая работает до трех. Еще успеете. Все должно быть так, как установлено порядком. И не следует этот порядок нарушать. Не противопоставляйте себя системе. Она сотрет вас в порошок.
Михаил это знал. Он не стал говорить, что уже пообедал с Лизой, но от предложения, скорее похожего на распоряжение, не отказался. Михаил чувствовал, что шеф ищет перемирия. Да и ему самому надо было прийти в себя, пережить и осмыслить то, что сегодня произошло. Для того чтобы вернуть чужие бумаги на прежнее место, достать свои рабочие документы и системный блок компьютера понадобилась всего пара минут.
В буфете он купил банку импортной тушенки и упаковку спагетти. Теперь можно было не беспокоиться об ужине. Михаил вышел во двор через шестой подъезд и на тенистой аллее, окружающей сзади и по бокам Смольный собор, встретил Елизавету Аркадьевну. Она сидела на скамейке и выглядела совсем по-другому. В ней не было заносчивости и высокомерия. По лицу было видно, что на душе у нее не все гладко.
– Не проходите мимо Елизаветы второй. Присаживайтесь, господин Петров.
– У вас что-то случилось?
– Почему вы так решили?