Анжелина и холостяки

– Знаешь, – похрустывая тостом, сказал Эдди, – когда я был мальчишкой, моя мать, Роза, бабушка Фили, готовила иногда телячьи ножки и всегда сберегала для меня косточки. Я был самым маленьким, братья и сестры обычно расправлялись с едой быстрее, а для меня она всегда приберегала лакомство напоследок. С тех пор как она умерла, я никогда больше такого не пробовал.

– От чего она умерла? – спросила Анжелина.

– Рак. Фил был ее единственным внуком. Он жил с ней, пока учился в школе, и после, когда его родители умерли. Для моей матери этот малыш был светом в окошке.

Анжелина заметила, что при этих словах газета в руках Фила опустилась на пару дюймов. Она готова была поклясться, что видела, как тот вытер глаза. Анжелина скрылась в кухне, потом неслышно возникла за спиной у Фила:

– Фил, хочешь кусочек?

Она проворно застелила салфеткой его колени и вручила онемевшему Филу вилку и тарелку с косточками и хлебом.

– Спасибо, миссис Д’Анжело. Большое спасибо.

– Приятного аппетита.

Обернувшись, Анжелина увидела, как парень орудует вилкой с таким же энтузиазмом, как Эдди, и на душе у нее стало тепло. Вплоть до сегодняшнего вечера она и не замечала, как внимательно тихоня Фил прислушивается ко всему, как он бывает порой задумчив.

Фил и Дон ушли, Анжелина начала мыть посуду, а Джонни вытирал.

– Знаешь, Джонни, ты вовсе не обязан помогать мне. Это все-таки часть моей оплаченной работы.

Джонни продолжал старательно тереть тарелки.

– Я не могу уйти и оставить вас наедине с этой посудой, миссис Д’Анжело. Кроме того, если бабушка узнает, она меня со свету сживет. И будет права.

– Как ей живется в пансионе?

– Замечательно, – улыбнулся Джонни. – Она там как пчелиная королева.

– Раз уж ты такой хороший мальчик, я испеку печенье, и ты отнесешь гостинчик для нее и сестер-монахинь.

– О, она обрадуется.

Три тарелки он вытер молча. Анжелина все пыталась заглянуть ему в лицо. Парнишка определенно пытался собраться с духом и спросить о чем-то.

– Вообще-то, – решился наконец Джонни, – я искал возможность поговорить с вами наедине.

– Правда? – как можно более спокойно, чтобы не смутить юношу, спросила Анжелина. – И о чем же?

– О любви.

Анжелина давно догадалась, к чему он клонит, но не сдержалась – состроила глазки и кокетливо проговорила:

– Джонни, тебе не кажется, что я слишком стара для тебя?

И добилась своего – щеки парня ярко вспыхнули. Для усиления эффекта Анжелина игриво подтолкнула его бедром.

– Я… я не… совсем не это имел в виду, – заикаясь, пролепетал Джонни.

– Ой, вы только посмотрите! – хихикнула она. – Да я знаю, малыш, прости, это я тебя дразню. Я понимаю, о чем ты.

– Да, я… про Тину.

– Ну конечно, про Тину. И что ты хочешь узнать?

Джонни поставил на полку последнюю сухую тарелку, очень серьезно посмотрел на Анжелину и, будто по секрету, сообщил:

– Я без ума от Тины.

Анжелина отобрала у него полотенце, вытерла руки и весело улыбнулась:

– Думаю, эта тайна известна всем, Джонни. Вы же оба глаз не сводите друг с друга с того самого дня, как познакомились.

– Ну вот у меня и вопрос. Мы с ней встречаемся, и я думаю, Тина именно та девушка, которая мне нужна, и мы понимаем друг друга, и вообще, но когда же пора… ну, уже пора…

– Делать предложение?

– Да, – выдохнул Джонни с облегчением.

Анжелина сложила руки на груди, задумчиво прислонилась к шкафу. Мысли ее обратились к событиям безмятежных солнечных дней ее собственного романа.

– Ответ заключается в том, что все произойдет само собой. Ты сам поймешь, что настал подходящий момент. Просто поймешь, и все.

– И все?

– Фрэнк говорил, что, прежде чем сделать мне предложение, он три недели носил кольцо в кармане.

– Да ладно!

– Ждал нужного момента.

– И как это было?

«Должно быть, Тине до умопомрачения нравятся в Джонни вот эти его искренность и чистота», – подумала Анжелина.

– Это очень личное, – ответила она. – Но он все сделал правильно. И у тебя получится. Поверь мне.

Джонни аккуратно развесил полотенце на просушку.

– Хорошо, я воспользуюсь вашим советом. Я просто пойму, что пора.

Она почти увидела, как эта мысль укладывается у него в голове. Джонни и Тина идеально подходили друг другу; какое счастье, что они встретились. И неважно, как, где и когда они поженятся, неважно, сколько радостей и бед им придется пережить, это все равно будет самым захватывающим событием в их жизни. Я готова отдать что угодно за еще один день жизни вместе с Фрэнком.

Она коротко обняла Джонни:

– Поймешь. Поверь. Но ты ведь будешь по-прежнему помогать мне мыть посуду?

– Ой, да, конечно.

Следующим днем была, к счастью, суббота, и Анжелина проспала до одиннадцати. Проснулась с тяжелой головой, вялыми руками и ногами, и ей потребовалось целых полчаса, чтобы выбраться из теплой уютной постели.

Анжелина очень редко спала подолгу, особенно до такого времени, но сегодняшнюю слабость она объяснила стрессом и усталостью – она ведь работала без отдыха изо дня в день, и это после того, как много лет готовила только на двоих. К середине дня Анжелина почувствовала себя совершенно разбитой и надеялась только, что ничем не заболела. Решив не волноваться понапрасну, она сварила суп из картофеля с пореем и почти весь день провела, свернувшись калачиком на диване.

Примерно в четверть пятого в дверь постучали. Это оказался Гай.

– Привет, – широко улыбнулся он.

– Привет. Вы в курсе, что сегодня суббота, да?

– Разумеется.

– Сегодня я не готовлю. Суббота – выходной.

– Совершенно верно, – охотно согласился он.

Анжелина давным-давно смирилась с мыслью, что мужчины крайне редко – точнее, почти никогда – сразу переходят к делу.

– Что ж, – вздохнула она, – тогда увидимся завтра?

Последующая пауза затянулась, и, чтобы не длить неловкую ситуацию, Анжелина уже готова была закрыть дверь, но он все-таки заговорил:

– Послушайте…

Она придержала дверь и вежливо переспросила:

– Да?

– Я, э-э, хотел спросить, вы заняты сегодня вечером?

– Я?

– Сегодня в доме прихода торжественный вечер. Бэзил сказал. И я подумал, не захотите ли вы пойти. На вечер, в смысле.

– С вами?

– Да нет, это не приглашение на свидание, ничего такого… Но я… мы просто могли бы пойти туда вместе.

Она поразмыслила. Вообще-то неплохо для разнообразия выбраться куда-нибудь, на людей посмотреть.

– Хорошо, – в итоге согласилась она.

– Отлично.

Анжелина приняла приглашение, миссия выполнена, Гай спустился было с крыльца, но вдруг торопливо взбежал обратно:

– Да, а во сколько?

– По-моему, это вы должны мне сказать.

Он растерянно глянул на собственное запястье, где не оказалось часов, и неуверенно предложил:

– Может, в семь?

– Идет. Увидимся.

Из-за занавески она наблюдала, как Гай торопливо переходит улицу. Пока она считала, что это не свидание, все было в порядке, но сейчас ее мучило раскаяние. Может, следовало все тщательнее обдумать? Но с другой стороны, что плохого в том, чтобы немного развеяться? Ничего, решила она, и пошла в кухню за тарелкой горячего супа.

Зал в подвальном этаже церкви Святого Иосифа был отделан фанерой, а зеленый ковер на полу видел лучшие времена еще много лет назад. Но здесь было тепло и уютно – отчасти благодаря деталям интерьера вроде удобных мягких кресел, подаренных прихожанами. А если развесить разноцветные флажки и шарики, место и вовсе становилось идеальным – для танцев, к примеру, или лотереи для сбора средств на неотложные нужды.

Анжелина с Гаем вошли в зал вместе, дружески болтая. Здесь уже собралось множество народу: старики, которые всегда участвовали во всех церковных мероприятиях, их дети и внуки, домохозяйки, приготовившие сэндвичи и напитки, «Рыцари Колумба», предлагавшие бутылочное пиво и лотерейные билеты. Дэнни Де Фино отвечал за музыку: одни и те же мелодии в одной и той же последовательности – всякий раз, когда в ход шла его винтажная коллекция винила.