Страница 5 из 117
- Ну что ты, Альберт, конечно, нет... Строится Батавия, да... но не так уж быстро, чтобы менять штаб-квартиры. Кстати, с повышением тебя, что-то я и не поздравил... Надеюсь, новая служба придется по душе.
- Спасибо, Доменик, я тоже так думаю.
***
К большому белому дому с высокими, но узкими окнами – в голландском стиле, с покатой коричневой крышей и широким парадным крыльцом, служившим одновременно и террасой, вплотную подступал молодой сад. На первый взгляд, деревьям было не больше двух-трех лет. Еще не раскудрявившиеся тонкими ветками, не нажившие шапки-кроны, они протягивали своим будущим хозяевам руки с зелеными, шелестящими на ветру, листиками. Словно здоровались. А рядом зеленели лужайки и аккуратно вырисовывались цветочные клумбы. Видно, за деревьями и цветами кто-то ухаживал – настолько чистыми были дорожки, посыпанные цветным песком и окантованные разноцветными камешками, настолько ровной казалась «живая изгородь» вдоль террасы.
Взгляд Катарины задержался на высоких воротах из тяжелого дерева. Добротные и в то же время – с неприхотливой отделкой – резными изображениями фантастических животных, они закрывались на задвижку с внутренней стороны и на замок – с наружной. Что надо!
Она поднялась по ступенькам и оказалась в довольно просторной прихожей, скорее, служившей холлом. Здесь стояли узкие диваны вроде лавок, плетеные из каких-то деревянных трубочек, скорее всего – из молодых местных деревьев. Точно такие же – этажерка и столик с двумя стульями. Справа по коридору была закрытая дверь, за ней – еще одна такая же, а прямо – полуоткрытая дверь в спальню – через нее просматривалась часть широкой кровати, застеленной бордовым бархатным покрывалом. И Катарина перешагнула порог своего будущего будуара. Надо же – покрывало в тон ее платья! Как здорово! Рядом стоял шкаф для одежды! И еще – комод, большое зеркало, тумбочки, стол, стулья и даже – напольная ваза, из которой выглядывали веселенькие георгины. Кто-то хорошо продумал все до мелочей и так постарался, чтобы вошли сюда люди вот так, как они – с несколькими баулами личных вещей, и начали жить-поживать.
Услышав за спиной шаги Альберта, она настороженно спросила:
- А где здесь можно помыться?
Этот вопрос волновал ее еще на корабле.
На высоком лбу мужа, окантованном темно-русыми прямыми прядями волос, от напряжения появились морщинки. Глаза блеснули зеленоватым малахитом, свет от которого шел откуда-то издалека, изнутри, и потому чаще всего скрывал чувства хозяина. Этот свет был матовым, каким-то бархатистым, обволакивающим. Ей нравилось купаться в этом взгляде, а потом – тонуть в нем.
- Не удивляйся, милая, здесь никто не утруждает себя этим вопросом... В емкость, что стоит на крыше, заливают воду, там она и нагревается под солнцем. Так что мы будем набирать воду в корыто... в нем и будешь купаться. Правда, когда на улице попрохладнее, вода и не такая уж теплая... А если покажется корыто тесным, то можешь искупаться в канале, здесь они протекают по всему городу... Привыкнешь со временем...
- Да? – Катарина замолчала, словно «переваривая» информацию, которой, однако, и не очень-то была рада.
- А каналы какие? Как в Амстердаме?
- Да, точно такие!
На ее лице промелькнула тень недоумения. С трудом представлялось, как будет барахтаться в таком вот канале, когда из домов, что стоят вдоль него, можно пялиться на нее из окон.
Заговорщическое выражение лица Альберта, конечно же, выдавало, что где-то он и пошутил. Он и до этого любил иногда посмеяться над ней, не понимая, как можно на полном серьезе воспринимать любой юмор.
- Ладно... Пойдем, покажу ванную комнату! Для туземцев это – роскошь, но у нас она есть...
***
Все местные примечательности она успела осмотреть за неделю. Увидеть их удалось во время поездок с Альбертом: первый раз – на день рождения Ден Брабера Крезье, и второй – на прием, устроенный в честь приезда именитых гостей с соседнего острова. Кажется, один из них – англичанин, значит, из Английской Ост-Индской компании.
Самыми главными считались в Батавии Пенангские ворота[18] и сама крепость, обнесенная каменной стеной и рвом. Когда стоишь вблизи их, ощущаешь полную защищенность. Если иногда, например, покажется, что ты находишься далеко-далеко от Голландии, словно на другой планете, что Амстердам – это картинка из Прошлого, как вырванная страничка дневника, и где-то в груди так защемит-защемит... Тогда нужно подойти поближе к этим воротам. И сразу же почувствуешь силу. Видимо, так и задуманы они – излучать флюиды большим белым людям, чтобы те как можно дольше не разуверились в правоте своего выбора и не покинули эту страну.
Второй примечательностью Катарина считала португальскую церковь. Она тоже вселяла чувство уверенности. Спросите, почему? Разве не подтверждала она силу голландцев, сумевших выдворить с Явы этих неудачников-португальцев? Пришли сюда и, не успев еще и обосноваться как следует, да заручиться поддержкой местных князьков, начали храмы для себя строить! Глупые! Здание еще совсем новое, так что, видимо, и устроители его недавно сложили свои бразды правления. А значит, голландцы намного сильнее... И это Катарину воодушевляло.
Но особенно понравился ей Собор Гереджа[19]. Это было нечто особенное! Ничего подобного она до этого в своей жизни не видела! Почти рядом с главной площадью Таман Фатахиллах[20] поднимались в небо несколько высоких башен, за которыми стояло основное строение. Когда Катарина смотрела на них со стороны парадного входа, то видела две башни, а за ними – большое круглое окно, похожее на открытый глаз. А если делала несколько шагов в сторону и смотрела на собор сбоку, то открывался вид на несколько башен, словно затягивающих основное здание в кольчугу, и на боковые прямоугольные окна. Вот такое обилие ракурсов – спереди, справа и слева – удивляло ее, ведь каждый раз она видела совершенно новый собор!