Живые тени ваянг

- Это крисы, традиционное ритуальное оружие балийцев, - горячо зашептал Буди. – Они наделены огромной магической силой...

- Да, я уже слышала о них... И поэтому убивают себя?

- Нет, в спектакле никто никого не убьет...

- А в жизни? В жизни, Буди! Я имею в виду пупутан, когда несколько тысяч балийцев убили себя... Ты ведь сам мне об этом рассказывал!

- Это уже в прошлом... Давай смотреть представление!

- Ладно... – произнесла она с неохотой, видимо, трагедия пупутана крепко застряла в голове.

Итак, воины направили на себя крисы... И лежать бы им сейчас мертвыми, если бы и Баронг не был одарен магическими способностями. Он сбрызнул людей священной водой и снял тем самым с них заклятие. А потом и во главе целого войска пошел на Рангду, чтобы нанести ей смертельный удар...

Катя впервые смотрела такое представление. И не только потому, что это был первый ваянг в ее жизни! Странно было наблюдать, как зрители довольно громко обмениваются мнениями, а потом и встают, прогуливаются к мангалу или к лоточникам, чтобы подкрепиться, разминают ноги и снова устраиваются на циновках. Даланг все это время без устали ведет спектакль, а в небольших паузах сыпет шутки, отвечает на реплики зрителей. Музыка играет тоже почти без остановки, а когда оркестранты ненадолго замолкают, отчетливо слышны другие звуки: звон цикад, кваканье лягушек, вскрики птиц, вопли токайского геккона, писк комаров, шум крыльев летучих мышей... И все эти треньканья, бульканья и жужжания, нечеловеческие всхлипывания и придыхания – и создают ту самую музыку острова, которую можно слушать каждую ночь и на лужайке, и в центре города.

***

Начинался рассвет. Впрочем, он мало походил на тот, что иногда видела в Питере Катя. Небо здесь не собиралось постепенно расцвечиваться оттенками желтого и красного, оно просто выбрасывало дугу, по которой выезжало из-за горизонта солнце. Небо не горело, не полыхало и не светилось фантастическими красками, как происходит это каждый день на закате. Рассвет наступал, как обычно, очень быстро, поэтому, когда они дошли до машины, оставленной на полянке «а-ля-парковка», было уже совершенно светло.

Буди продолжал пояснять Кате увиденное:

- Сцена с крисами в разных спектаклях разная... Особенно интересно смотреть представление с живыми актерами. Там можно заметить, как они меняются на глазах... Кажется, вот только что выглядели совершенно спокойными и вдруг... начинают громко хохотать или... выкрикивать хриплым голосом грозные реплики. А как искажаются их лица! Даже под слоем грима видно это! Воины на глазах зрителей превращаются в фантастических монстров! Пытаются проткнуть Рангду кинжалами, но те не входят в тело демоницы – колдовская сила защищает ее от смерти. И тут, к удивлению всех, союзники Баронга направляют крисы на себя! Вот такой поворот! Зрители видят, как напрягаются их мускулы, становятся почти железными... но кинжалы не входят в тело, лишь изгибаются. А на том месте, где воины ударяют себя крисами, нет крови... Это Баронг их заколдовал...

- Так это, наверное, трюк такой...

- Нет, это актеры вошли в транс!

- Да ты что?

- Да. Когда смотришь на них, кажется, что пустили по их жилам электрический ток. А еще и гамелан подстегивает в бешеном ритме... Так что актеры охвачены каким-то неистовством, их тела бьются в конвульсиях...

- И что они хотят этим сказать?

- Они показывают отчаянную борьбу добра и зла.

- И поэтому крисы не оставляют крови?

- Да. Воин может броситься на крис животом, и даже тогда не поранится... Однажды я смотрел такое представление, так там прибегал жрец, чтобы снять с актеров транс. А зрители получили такое потрясение, что сами едва не оказались в обмороке...

- Кстати, Буди, ты расскажи Кате и о танце кечак... – вставила, наконец, словечко и Роза.

- А ты не можешь?

- Могу, просто у тебя лучше получается! А я сделаю важный комментарий...

- Ладно. Только не понял связи... В сегодняшнем представлении главный танец – «Танец с крисами», его можно и отдельно смотреть. А есть еще один подобный танец, и называется он «Кечак»[218]...

- Там тоже играет красивая музыка? – спросила Катя.

- Нет, там только голоса исполнителей. Они, подражая обезьянам, кричат: «Чак-чак! Кечак! Чак!» Голоса звучат очень ритмично, и ритм – нарастает, а звуки – усиливаются... Растет напряжение... И вот представь, что этих исполнителей – сто пятьдесят человек, а может, и больше...

- И на какой же сцене они поместятся?

- Не на сцене... Танцоры усаживаются кольцами в центре храмового дворика, вокруг горящего факела, и один из них рассказывает эпизоды из «Рамаяны», а все остальные ритмично двигаются и выкрикивают: «Кечак! Кечак!» Общее в том, что в этом танце, так же, как и в «Танце с крисами», исполнители доводят себя до экстаза... Когда-то это был даже и не танец, а обряд одержимости...

- А о чем эта история? – Катя продолжала проявлять интерес к рассказу Буди.

- Однажды красавицу Ситу решил выкрасть коварный король Цейлона Равана. И тогда Рама призвал на помощь армию обезьян, и началась битва между Раваной и Рамой. Танцоры как раз изображают бой с обезьянним полчищем... – Буди замолчал, о чем-то раздумывая.

- И чем же закончилась эта история? – Катин голос прозвучал так тихо и робко, видимо, она уже догадывалась о печальном конце.

- Рама получил назад Ситу, но засомневался в ее верности. И тогда Сита от горя бросилась в огонь...

- Я так и думала...

- Ладно уж, сделаю комментарий, - Роза горела желанием сообщить Кате нечто важное. – А все исполнители обезьяннего танца – в магических набедренных повязках камбенг поленг, имеющих свойство и охранять своего хозяина, и... удваивать его силы в бою. Ты поняла, Катя, о чем я говорю? О черно-белой клетке!