Платина и шоколад

Немного оборачивается, совершая почти незаметное движение рукой:

— Инсендио.

Маленькая пылающая сфера срывается с кончика её палочки и летит через помещение, оставляя за собой тонкий горящий след, разбавляя плотную темноту, в сторону камина, разрываясь за решёткой крошечным салютом и поджигая сухие брёвна. Комната тут же оживает.

Лёгкие тени ложатся на обивку дивана, на стол, на шкаф, старый ковёр и неровные стены, журнальный столик и полку, где аккуратной стопкой были сложены книги. Сразу становится правильнее. И почему-то особенно сильно замечается, насколько мала эта гостиная. Словно специально для них двоих — для неё и него.

Драко переключает внимание на Грейнджер, которая тут же пытается сделать вид, что не рассматривала его, пока он отвлечённо обводил взглядом помещение.

— Почему ты не спала?

Гермиона выпрямляет плечи, тут же прикидывая, о каком моменте её бессонницы говорит Малфой. Удерживает спокойный взгляд на его бледном лице.

— Просто не спалось.

И сжимает губы, вздёрнув подбородок, когда он иронично усмехается. Не выдерживает и добавляет. С нажимом:

— Я читала.

— Уже среда.

— И что?

— Рано вставать на занятия.

— Я часто засиживаюсь допоздна.

— Думал, ты правильная девочка. В десять — баиньки.

Она огрызнулась:

— Ты знаешь, что нет.

О, блин, Мерлин. Она совсем не то хотела сказать.

— В смысле… мы же иногда патрулируем до одиннадцати вообще-то.

Прищуренный взгляд заставляет её подобраться. Ощутить дрожь по спине. Серые глаза так и шепчут: знаю я, какая ты правильная девочка.

— Ну, да, — слизеринец медленно проходит к камину, чувствуя острый взгляд Гермионы практически на всём своём теле сразу. Опускается на диван. Закидывает одну ногу на угол стола. — Зачиталась, потому что получила приказ присматривать за мной?

Она фыркнула — Малфой услышал. О, ради Бога, только не цепляйся к…

— Приказ?

Блять.

— Да. Разве не так?

Гермиона медленно втянула в себя воздух.

— Твои дружки и ты тоже вместе с ними — можете катиться к чёрту, если думаете, что те… глупости, что исторгают ваши рты — приказы, которым будет повиноваться каждый. Никто — и я в частности — не собирается воспринимать этого твоего Забини — и тебя тоже — всерьез.

Драко помолчал.

Кивнул, поворачивая голову и глядя на Гермиону прямо. Она к тому моменту уже стояла около кресла, уткнув кулаки в бока.

Метала своими глазищами горячие молнии и кривила душой напропалую.

— Естественно, Грейнджер. Гриффиндорцы такой независимый народец. У вас свой… вождь. С исцарапанным лбом. Куда уж нам.

И Малфой хмыкнул, даже не скрывая кривой улыбки, рассматривая Гермиону из-под светлой чёлки.

Ему в лицо тут же уставился кончик грейнджерского указательного пальца.

— Немедленно убери её.

— Кого?

— Эту свою дурацкую улыбочку. Я здесь не затем, чтобы выслушивать гадости о себе и своих друзьях.

Слизеринец дёрнул бровью, но вернулся к серьёзному выражению. По правде сказать, оно сейчас давалось проще, чем издевательская маска, которая, ему всегда казалось, уже так накрепко прикипела к лицу.

— Зачем же ты здесь, Грейнджер? — Драко закинул руку на спинку дивана, сильнее разворачиваясь и пристально всматриваясь в тёмные радужки. — Просвети меня.

Она смутилась моментально, но подбородок не опустила. Лишь сильнее сжала зубы.

— Объясни мне, что с тобой происходит?

— Не обязан.

Ему не нравился её повелительный тон.

Тут же мозг выкидывал информацию о том, что перед Малфоем грязнокровка, на поверхность. Видимо, она что-то почувствовала. Или ощутила холод в голосе, потому что на секунду сжалась. А потом нахмурилась, осторожно садясь на другую сторону дивана. На секунду обмирая и… такая мелочь, господи.

Они впервые сидели на одном предмете мебели. Вдвоём на диване.

Дурость такая. Но чёрт. Это было странно.

И, наверное, заметили это оба, потому что переглянулись и почти синхронно поморщились, отворачиваясь.

На чарах они сидели рядом… но это было не так. Сейчас они одни. Это… недопустимо?

После всего, что было — смешно. Особенно в твоих соображениях, Малфой.

— Ладно, Грейнджер. Давай поскорее покончим с этим и… — он сложил руки на груди, лениво откидывая голову на спинку дивана, чувствуя прямой взгляд справа, — и ты дашь мне хоть немного отдохнуть.

Драко не успел увернуться, отшатнуться или вообще как-либо среагировать, лишь краем глаза заметив это движение, но в следующий момент прохладная ладонь уже легла ему на лоб.

— Эй, что ты…

Только ощутив это прикосновение, он понял, как горела кожа и какое облегчение приносили прохладные пальцы. Мерлин… он даже не стал отодвигаться, только слегка напрягся, потому что Грейнджер оказалась теперь куда ближе, а это наталкивало на мысли, отдалённые от серьезного разговора.

— У тебя температура, Малфой, — тихий выдох выдавал беспокойство.

— Ничего подобного. Я отлично чувствую себя.

— У тебя голос хрипит и ты горячий.

— М-м. Неоднозначные симптомы, не находишь?

Она проигнорировала слабую колкость, хотя и немного покраснела. Ладошка переместилась на висок, а потом на щёку, разворачивая голову слизеринца так, чтобы взгляды их с Гермионой встретились.

— Тебе нужно к мадам Помфри.

Он вздохнул, обдавая тонкое запястье дыханием, и тяжело посмотрел в тёмные глаза перед собой.

— Сейчас, Грейнджер? Мне сейчас туда пойти?

Не сопротивлялся прикосновению.

Эта мысль заставила её почти ликовать.

Прохладные подушечки легко зарылись в светлые волосы над ухом, а большой палец осторожно погладил скулу, и в следующий момент гостиная исчезла — Драко закрыл глаза, растворяясь в прикосновении.

Так хорошо. Так действительно хорошо.

— Нет. У меня где-то была бодроперцовая настойка. Мы с мамой… — она запнулась. То ли ожидая, что упоминание о матери в присутствии слизеринца повлечёт за собой гром и молнии, развергнувшие небеса, то ли очередного подкола.

Но ни того, ни другого не последовало.

Она смотрела на тёмные опущенные ресницы с замиранием сердца. Брови Драко слегка хмурились, а лицо было напряжённым и горячим, согревая пальцы. Так просто было прикоснуться к нему губами, снять застывшую печать беспокойства, убрать морщину на лбу. Может быть, даже вернуть былую надменность — что угодно вместо этой пустоты.

Но сейчас нужно было…

— Нет, стой, — слишком быстро произнёс он, открывая глаза, против воли перехватывая отстраняющуюся тонкую руку пальцами. — На фиг. Не нужно мне настойки.

Малфой поймал удивлённый взгляд Гермионы и тут же выпустил ладонь, отстраняясь.

— Завтра посещу Помфри. Обыкновенная простуда.

— Зачем ты ходил туда?

Он кашлянул. Одёрнул рубашку и вновь отвернулся к камину, пока гриффиндорка находила место для своей руки: положила её на бедро, поправила штанину. Сложила на груди, постучала пальцами. Опёрлась ею о диванную подушку, схватив и прижав последнюю к себе. Замерла.

— Куда — туда?

Да, он просто тянул время.

— На улицу. Вы с Блейзом были насквозь мокрые, когда я встретила вас в коридоре. Вряд ли вы вместе принимали ванну, — тут же язвительно добавила она, поймав на себе холодный и быстрый взгляд.

— Я ждал письма.

— От матери, не так ли?

Раздражённо зашипел.

Нет, Драко уже решил, что расскажет ей — мозги Грейнджер могли бы пригодиться в этой ситуации, тем более… какую-то роль во всём она уже играла. Но всё равно, это было дико — сидеть и говорить с ней, всё ещё ощущая нежное касание на своём лице.

Малфой чувствовал себя, как… гриффиндорец, ей-Мерлин.

— Да, — сдержанно ответил он. — От матери.

И в гостиной повисла тишина. Только тихое дыхание Гермионы, треск поленьев из камина и выжидающий взгляд. И ещё гигантское сомнение, волнами исходящее от Драко, полулежащего на диване.