Страница 108 из 164
Но Гражданская война на селе началась уже с февраля 1917 г. с уничтожения помещичьих имений, с массового стихийного раскулачивания и расказачивания. Именно под давлением этой стихийной силы в феврале 1918 г. был принят Закон о социализации земли, который провозгласил переход земли из частной собственности в общенародную. В основу закона был положен эсеровский принцип уравнительного распределения земли между крестьянами, а на деле – фактический передел земли в пользу бедноты.
9[13] мая 1918 г. была введена продовольственная диктатура. Наркому продовольствия были предоставлены чрезвычайные полномочия «по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими». Все организации и учреждения обязывались «безоговорочно и немедленно» исполнять все распоряжения наркома, касающиеся продовольственных вопросов. Крестьянам устанавливались нормы душевого потребления: 12 пудов зерна, 1 пуд крупы на год и т. д. Сверх этого весь хлеб считался излишками и подлежал отчуждению. Изъятие продовольствия в деревнях осуществлялось продовольственными отрядами, в которые по очереди посылались рабочие. Например, до января 1919 г. Петроградский Совет направил 189 отрядов общей численностью 72 тыс. человек. Продовольственные отряды вскоре были преобразованы в Продармию. «К июлю 1918 года уже 12 000 человек состояли в частях этой армии – в продотрядах, численность которых выросла к моменту пика их деятельности в 1920 году до 80 000»1465.
Но голод наступал. Троцкий писал: «…Первый вопрос – продовольствие. Рабочие Москвы, Петрограда, Иваново-Вознесенского района, Донецкого бассейна и даже Урала терпят жесточайшую продовольственную нужду, а временами тяжко голодают. Голодают московские и питерские пролетарии – не день и не два, а в течение уже нескольких лет. Голодают железнодорожные рабочие. От голода слабеет не только тело человека, но и его дух. Руки опускаются, падает воля. Трудно поднять голодных рабочих на напряженную, энергичную, согласованную работу. Первым делом нужно накормить рабочих. Нужно собрать для промышленности хоть небольшой продовольственный фонд (запас), или, говоря по-военному, создать продовольственную базу. Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет поставил задачу: собрать 300 миллионов пудов продовольствия на поддержку промышленных и транспортных рабочих. Много ли это? Нет, ничтожное число. До войны помещики, спекулянты и кулаки ежегодно вывозили за границу по 600 миллионов пудов, по 750 и по 900, т. е. в два, два с половиной и три раза больше того, что нам необходимо собрать теперь… А урожай хлебов всей России составлял в среднем почти три с половиной миллиарда пудов. Таким образом, запас в 300 миллионов пудов совсем небольшое число, около десятой доли всего урожая, т. е. 4 фунта с пуда. Кто может и должен этот фонд создать? Крестьянство…»1466
Борьба за хлеб принимала все более радикальные формы. Она вызвала широкомасштабную Гражданскую войну в деревне, которая началась с создания 11 июня 1918 г. особых чрезвычайных организаций – комитетов бедноты, перед которыми стояло две задачи: распределение конфискованной у кулаков собственности среди сельской бедноты и, главное, содействие в изъятии излишков хлеба у кулаков (за это часть зерна предоставлялась самим комбедам до 15 июля бесплатно, а затем с большой скидкой). Ленин говорил о вынужденности этой меры, противоречившей стратегии большевиков: «Да, революция наша (Октябрьская) буржуазная, пока мы идем вместе с крестьянством как целым. Это мы яснее ясного сознавали, сотни и тысячи раз с 1905 года говорили, что никогда этой необходимой ступени исторического процесса ни перепрыгнуть, ни декретами не отменить»1467. Ленин в марте 1919 года снова возвращался к теме: «В октябре 1917 года мы брали власть вместе с крестьянством в целом. Это была революция буржуазная, поскольку классовая борьба в деревне еще не развернулась… В стране, где пролетариату пришлось взять власть при помощи крестьянства, где пролетариату выпала роль агента мелкобуржуазной революции, наша революция до организации комитетов бедноты, т. е. до лета и даже осени 1918 года, была в значительной мере революцией буржуазной»1468.
С другой стороны, Ленин писал: «Вышло именно так, как мы говорили. Ход революции подтвердил правильность нашего рассуждения. Сначала вместе со «всем» крестьянством против монархии, против помещиков, против средневековья (и постольку революция остается буржуазной, буржуазно-демократической). Затем вместе с беднейшим крестьянством, вместе с полупролетарием, вместе со всеми эксплуатируемыми – против капитализма, в том числе против деревенских богатеев, спекулянтов, и постольку революция становится социалистической»1469. Троцкий указывал: «Уничтожение сословного крепостничества встретит поддержку всего крестьянства как тяглового сословия. Подоходно-прогрессивный налог встретит поддержку огромного большинства крестьянства. Но законодательные меры в защиту земледельческого пролетариата не только не встретят такого активного сочувствия большинства, но и натолкнутся на активное сопротивление меньшинства. Пролетариат окажется вынужденным носить классовую борьбу в деревню и таким образом нарушать ту общность интересов, которая, несомненно, имеется у всего крестьянства, но в сравнительно узких пределах. Пролетариату придется в ближайшие же моменты своего господства искать опору в противопоставлении деревенской бедноты деревенским богачам, сельскохозяйственного пролетариата – земледельческой буржуазии»1470. Ленин и Троцкий таким образом развивали и обосновывали тезисы Маркса о непрерывной революции, данные в конце 40-х годов XIX века. В «Обращении к Союзу коммунистов» и в письме к Энгельсу в 1856 г. Маркс говорил: «Все дело в Германии будет зависеть от возможности поддержать пролетарскую революцию каким-либо вторым изданием крестьянской войны»1471. Очевидно, что столь быстрый переход от первого буржуазного этапа революции, ко второму, социалистическому, был вынужденной мерой, диктовавшейся конкретными хозяйственно-экономическими условиями, которым большевики придавали идеологическую окраску.
Осенью 1918 г. большевики предприняли несколько попыток перейти к экономическим методам хозяйствования. Так, 30 октября 1918 г. была сделана попытка ввести продналог, а затем из-за быстрого обесценивания денег перейти к натуральному обмену – бартеру с деревней (в хлебных местностях 85% стоимости товаров крестьяне должны были оплачивать натурой.) Однако все эти попытки ввести экономические отношения потерпели неудачу, рыночные методы не работали, поскольку была разрушена сама экономическая основа общества и речь шла уже об элементарном биологическом выживании.
Сразу после окончания Гражданской войны большевики вернутся к первому варианту пробуржуазного этапа революции в виде нэпа. Даже во время Гражданской войны большевики скоро пошли на попятную и отказались от комбедов. Анархический радикализм комбедов стал представлять угрозу не только кулакам, но и середнякам и самим Советам. В результате в конце 1918 г. на комбеды было возложено проведение перевыборов Советов, которые представляли из себя уже органы государственного аппарата и подчинялись его дисциплине. После выборов комбеды были упразднены в ноябре 1918 г., т. е. они просуществовали всего пять месяцев (а реально действовали еще меньше). На Украине, где социальное расслоение на селе было более резким, чем в России, «комитеты незаможних крестьян» пережили введение нэпа.
В январе 1919 г. Совнарком издал декрет об обязательной сдаче крестьянами государству всех излишков хлеба и фуража – продразверстке. Продовольственная диктатура приобретала черты «военного коммунизма». Государственные органы давали планы по изъятию продовольствия производящим губерниям, уездам, волостям, селениям, крестьянским дворам; при этом использовался в общем-то привычный для общины принцип круговой поруки. В стране была запрещена частная торговля хлебом и другими продуктами, введена карточная система, в том числе и на промышленные товары повседневного спроса. Пайками было обеспечено практически все городское население и часть сельских кустарей (всего 34 млн. человек). В 1920 г. система пайков постепенно была заменена оплатой труда натурой. Пенсиями и пособиями (в натуре, продовольствием) были обеспечены 9 млн. семей военнослужащих. За счет прямого внерыночного распределения городское население получало от 20 до 50% потребляемого продовольствия. Остальное давал черный рынок («мешочничество»), на который власти смотрели сквозь пальцы1472.