Страница 107 из 164
Октябрьская революция
После Октябрьской революции все проблемы, накопленные за почти три года войны царским и Временным правительствами по обеспечению населения и армии продовольствием, которые в конечном итоге привели к краху обеих властей, обрушились на новое правительство большевиков. 15 января 1918 г. Ленин телеграфировал в Харьков С. Орджоникидзе с мольбой «…Хлеба, хлеба и хлеба!!! Иначе Питер может околеть…» Критичность сложившегося положения характеризует тот факт, что второй человек в государстве после Ленина, Л. Троцкий, 31 января 1918 года был назначен главой Чрезвычайной Комиссии по снабжению и транспорту. Весной 1918 г. нехватка продовольствия достигла смертельно опасного предела, в городах северной полосы России разразился голод, в Петрограде давали по 50 г хлеба в день, в Москве – 100 г. Английский исследователь пишет: «Все сходились на том, что виноваты железные дороги, не успевающие перевозить хлеб. В действительности же трудность состояла не в отсутствии железнодорожного транспорта – в 1918 году в стране имелось 18 757 паровозов и 444 тысячи вагонов по сравнению с 17 036 паровозов и 402 тысячами вагонов в 1914 году,- а в отсутствии зерна: поезда гонялись за зерном, а не зерно за поездами»1456.
Резкое осложнение ситуации было вызвано тем, что основные губернии – поставщики товарного хлеба находились на оккупированной немцами Украине и на уже охваченном Гражданской войной юге России. И это в добавление к тому, что с 1915 г. по октябрь 1917 г. посевная площадь в наиболее хлебородных районах и так уже сократилась на 20%, а в некоторых местах до 50%. С другой стороны, как писал К. Радек [Один из лидеров большевиков]весной 1918 года: «Крестьянин только что получил землю, он только что вернулся с войны в деревню, у него было оружие и отношение к государству весьма близкое к мнению, что такая вещь как государство вообще не нужно крестьянину. Если бы попытались обложить его натуральным налогом, мы бы не сумели собрать его, так как для этого у нас не было аппарата: старый был сломан, а крестьянин добровольно ничего бы не ал. Нужно было в начале 18-го года сначала разъяснить ему весьма грубыми средствами, что государство не только имеет право на часть продуктов граждан для своих потребностей, но оно обладает и силой для осуществления этого права»1457.
А вот как описывал ситуацию в русской деревне У. Черчилль: «Савинков дал нам интересное описание жизни деревни, когда однажды мне и Ллойд-Джорджу довелось с ним завтракать. В некоторых отношениях его рассказ напомнил нам судьбы индийских деревень, в давно прошедшие времена переходивших от одних завоевателей к другим. Крестьянам принадлежала теперь вся земля. Они убили или прогнали прежних владельцев. Сельские общины сделались хозяевами новых и хорошо обработанных полей. Помещичьи усадьбы, о которых они так давно мечтали, принадлежали теперь им. Не было больше помещиков. Не было больше арендной платы. Крестьяне сделались полными хозяевами земли со всеми ее богатствами. Однако они еще не понимали, что при коммунизме у них будет новый помещик, советское государство,- помещик, который будет требовать более высокой арендной платы для прокормления голодных городов, коллективный помещик, которого нельзя будет убить, но который будет убивать их»'458.
У. Черчилль продолжал: «Крестьяне были в хозяйственном отношении независимыми. При своем простом образе жизни они всегда могли поддерживать свое существование и помимо всех современных условий цивилизации. Из кожи зверей они делали себе одежду и обувь. Пчелы давали им и мед, заменявший им сахар, и воск для освещения. Хлеб у них был, и было мясо, и разные коренья. Они пили, ели и работали в поте лица. Не для них были все эти слова: коммунизм, царизм, святая Русь, империя или пролетариат, цивилизация или варварство, тирания или свобода. Все это в теории было им безразлично, и не только в теории, но и на практике. Они были и оставались людьми земли и тяжелым трудом зарабатывали свой хлеб… Москва правила Россией, и когда союзники победили и в победе своей исчерпали энергию борьбы, не было других соперников у Москвы. В стране разрозненных хозяйственных ячеек, ничем не связанных между собой, жизнь велась по примеру Робинзона Крузо, так же удаленного от цивилизации. Древняя столица находилась в центре сети железнодорожных линий, расходившихся из Москвы во все стороны. В центре сети сидел паук. Тщетной была надежда уничтожить го, двигая против него ряды опутанных паутиной мух! И тем не менее я считаю, что 20-30 тысяч решительных, сознательных, хорошо вооруженных европейцев без особых трудностей и потерь могли бы быстро домчаться по любому из железнодорожных путей до Москвы и вызвать на бой те силы, которые были против них…»1459
«Трогательная забота» У. Черчилля о русских крестьянах говорит о том, что он либо забыл историю своей страны в период буржуазной революции и индустриализации, либо был крайне заинтересован в превращении России «в страну разрозненных хозяйственных ячеек, ничем не связанных между собой», в уничтожении городов и в возврате ее в эпоху глухого феодализма с его натуральным хозяйством, невежеством и отсталостью… По крайней мере, никто не сделал для этого больше, чем «борец за демократию» У. Черчилль. Ассоциации с индийскими крестьянами, видимо, тоже были не случайны – империалистический менталитет Черчиллей не шел дальше видения России как английской колонии по типу второй Индии…
На практике единственной мерой, способной спасти города от голодной смерти, оставалось расширение и ужесточение мер, введенных еще царским и Временным правительствами по принудительному изъятию продовольственных запасов. О них И. Сигов докладывал еще в мае 1917 г.: «И при старом режиме, когда царское правительство не стеснялось мерами принуждения и насилия, обязательная разверстка хлеба… провалилась с треском. Дальше старому правительству оставалось только одно: производить в деревне повальные обыски и повсюду отбирать хлеб силой, не останавливаясь ни перед чем. Но на такую прямолинейность едва ли решилось бы даже царское правительство»1460. Временное правительство пошло на такую «прямолинейность», но и ее оказалась недостаточной. Продовольственная политика Временного правительства провалилась с еще большим треском.
Ленин до февраля 1918 г. пытался избежать радикальных мер и предлагал обязать всех крестьян сдавать излишки продовольствия в обмен на квитанции, которые, как и в прежние времена, были сконцентрированы в основном у кулаков. Эта инициатива не получила распространения. Радикализация отношений с деревней нарастала. Ленин наказывал: «Ни один пуд хлеба не должен оставаться в руках держателей… Объявить всех, имеющих излишек хлеба и не вывозящих его на ссыпные пункты, врагами народа, предавать их революционному суду, с тем чтобы виновные приговаривались к тюремному заключению на срок не менее 10 лет, изгонялись навсегда из общины, а все их имущество подвергалось конфискации…» Но предпринимаемые меры не достигали цели – армия и города были обречены на голодную смерть. Уже 10 августа Ленин предлагает наркому продовольствия Цюрупе проект декрета: «…В каждой хлебной волости 25-30 заложников из богачей, отвечающих жизнью за сбор и ссыпку всех излишков». Цюрупа прикинулся непонимающим, указав, что взятие заложников весьма трудно осуществить. Ленин отправил ему вторую, совершенно недвусмысленную записку: «Я предлагаю «заложников» не взять, а назначить поименно по волостям. Цель назначения именно богачи, так как они отвечают за контрибуцию, отвечают жизнью за немедленный сбор и ссыпку излишков хлеба в каждой волости»1461. «Мы были ошеломлены, прочитав этот проект,- пишет (комиссар продовольствия) Цюрупа в своих воспоминаниях.- Принятие такого декрета привело бы к массовым казням. В конце концов проект Ленина был отклонен»1462. Однако уже через несколько дней тот же народный комиссар продовольствия заявил: «У нас нет другого выхода, как объявить войну деревенской буржуазии… Речь идет о войне, только с оружием в руках можно получить хлеб». Именно в этом смысле председатель ВЦИК Я. Свердлов предлагал «расколоть деревню на два непримиримых враждебных лагеря… разжечь там гражданскую войну», чтобы получить хлеб у крестьян1463. О том же говорил и Л. Троцкий: «Наша партия за гражданскую войну. Гражданская война уперлась в хлеб»1464.