Страница 45 из 56
Комсомольские и школьные организации еще не уделяют этому вопросу должного внимания. Следовало бы продумать конкретные мероприятия по усилению роли советской школы в атеистическом воспитании учащихся и провести в областях специальные семинары директоров и зав. учебной части по этому вопросу.
В истекшем году основное внимание было сосредоточено на контроле за выполнением законов и постановлений правительства о религии и церкви. Одновременно с этим, принимались меры по ограничению деятельности духовенства и недопущению всякого рода спекуляций на чувствах верующих советских людей со стороны шарлатанских элементов.
В начале 1959 года мною было сдержано намерение архиерея Ермогена развернуть строительство двухэтажного коттеджа для духовенства в г. Самарканде по ул. Возрождения, 18. Представленная архиереем копия решения исполкома Самаркандского городского Совета депутатов трудящихся от 17 декабря 1958 года за № 30 — с. 530, о разрешении вышеуказанного строительства, за подписью председателя исполкома Шакирова и исполняющей обязанности секретаря исполкома Худяковой, была мною изъята и строительство не допущено.
Через два месяца после этого исполком Самаркандского Горсовета сообщил (не Уполномоченному Совета) духовенству об отмене ранее принятого им решения, копия которого была доставлена архиерею.
В апреле 1959 года мною было пресечено строительство архиереем Ермогеном в приходе дачного села Луначарского церковной сторожки и купола с крестом на здании молитвенного дома, которому придавался вид церкви. По представленному мною письму в исполком Ташкентского областного Совета в с. Луначарское выехала комиссия, которая заактировала нарушение советского законоположения, на основании чего исполком Орджоникидзевского райсовета принял 8 мая за № 10 решение о незаконном действии духовенства.
Вызванный по этому делу настоятель прихода протоиерей Маркел Платонов показал, что он модернизировал здание молитвенного дома по указанию и с благословения своего владыки, высокопреосвященного Ермогена, и представил соответствующее письменное объяснение. В связи с этим было предъявлено обвинение архиерею в нарушении советской законности и зачитано ему показание настоятеля прихода. Он не ожидал такого документа и заявил, что настоятель протоиерей Платонов допустил клевету на него с целью подрыва его авторитета, как правящего архиерея.
Я воспользовался всем этим — вскрытым фактом нарушения закона и обвинением в клевете протоиерея Маркела Платонова, которого архиерей Ермоген направил в приход села Луначарского, как опытного священника и проповедника с сорокалетним стажем церковной деятельности, для укрепления религиозных устоев среди местного населения и снял его с регистрации с лишением права служить в приходах Узбекской республики.
Это мероприятие подорвало авторитет архиерея в глазах духовенства Ташкентского клира, которое убедилось в том, что их владыка, ради собственного благополучия, способен принести в жертву любого из них. Вслед за тем, как была отобрана справка о регистрации у протоиерея Платонова, ко мне прибыли председатель епархиального совета архимандрит Борис Холчев и секретарь епархиального управления протоиерей Федор Семененко с ходатайством не лишать права службы протоиерея Платонова в других приходах Узбекской ССР. Им было заявлено, что протоиерей Платонов снят мною с регистрации за вторичное нарушение закона. Кроме того, Вам следует знать, что протоиерей Платонов оклеветал правящего архиерея, о чем Ермоген с возмущением заявил мне. Архимандрит Борис и протоиерей Федор были удивлены поведением архиерея и поняли, что добиваться восстановления Платонова — значит выступать против самодурства своего владыки. Дело с протоиереем Платоновым завершилось тем, что он подал архиерею прошение о назначении ему пенсии.
В начале июля я узнал о том, что архиерей направил в с. Сыр-Дарью епархиального инженера Барбелюка для сноса здания молитвенного дома с тем, чтоб начать самовольное строительство новой церкви. Я обратился с протестом в Ташкентский Облисполком и просил принять срочные меры по пресечению очередного беззакония архиерея Ермогена.
На второй день я выехал на место с представителем Облисполкома, где было установлено, что архиерей, не имея официального разрешения на строительство от местных органов советского власти и Уполномоченного Совета, предпринял меры к искусственному обвалу дома с тем, чтоб вынудить исполком райсовета принять решение о постройке нового церковного помещения. На второй день, после расчистки площадки на месте разобранного здания, епархиальный инженер Барбелюк составил акт о том, что здание само завалилось из‑за ветхого его состояния, который подписали, не присутствовавшие при разборке и завале этого строения начальник колхозного строительства Сыр–Дарьинского райсовета Кузнецов и техник райкомхоза коммунист Попов.
16 июля исполком Сыр–Дарьинского райсовета принял решение за № 12—164, где говорилось о незаконном действии епархиального инженера Барбелюка, который развалили здание молитвенного дома с ведома архиерея Ермогена, после чего составил акт об обвале здания, рассчитывая на то, что епархия получит разрешение на строительство нового помещения. В результате такого незаконного действия приходская община лишилась по вине архиерея здания молитвенного дома.
За допущенное беззаконие и злоупотребление служебным положением Кузнецов и Попов решением исполкома райсовета были сняты с работы. Первичная парторганизация осудила дело Попова и перевела его из членов партии в кандидаты.
При разборе дела о незаконном сносе здания молитвенного дома встал вопрос: как быть в дальнейшем с приходской общиной? В обмене мнениями с руководством исполкома Сыр-Дарьинского райсовета было обусловлено рядом мероприятий подготовить общину к самоликвидации. Исполком должен был вместе с Министерством финансов предъявить иск епархии за нанесение ущерба государству — слом национализированного здания и в дальнейшем не давать разрешения на строительство нового культового здания, а также на покупку или аренду помещения для этой цели.
Учитывая это, я отказал в регистрации священнику Николаю Смирнову, которого архиерей назначил настоятелем прихода в Сыр–Дарью, где уже не имелось молитвенного здания, причем бывший там священник Иоанн Заседателев не сдал имущества молитвенного дома по реестру, часть которого расхитил.
Через несколько дней мне стало известно о том, что архиерей все же направил священника Смирнова в Сыр–Дарью для восстановления прихода. Я связался по телефону с секретарем Сыр-Дарьинского райсовета и председателем поселкового Совета и обратил их внимание на то, что прибывший туда священник Смирнов не зарегистрирован настоятелем местного прихода, и поэтому следует задержать его прописку на право жительства в Сыр–Дарье.
Но, несмотря на это, священник Смирнов получил прописку и приступил к переоборудованию жилого дома под церковь, где начал одновременно проводить богослужения. На такое ненормальное явление я обратил внимание зам. председателя Облисполкома, но результатов еще не последовало.
Наблюдение за деятельностью архиерея Среднеазиатской епархии архиепископа Ермогена (на протяжении двухлетней моей работы в должности Уполномоченного Совета по делам русской православной церкви) убедило меня в том, что он весьма враждебно настроен к советской действительности. Не довольствуясь той ролью, которая определена советским государством церкви, Ермоген во всей своей деятельности грубо попирал социалистическую законность. Будучи приверженцем врага советского строя — бывшего патриарха Тихона — этот прожженный церковник стремился крестом и рублем укрепить устои русской православной церкви в республиках Средней Азии.
Получая с приходских общин десятки миллионов рублей доходов, он в то же время концентрирует в своих руках все их денежные излишки, которые ежегодно изымает из приходских касс путем произвольного дополнительно денежного обложения общин и, обогащаясь таким образом, всемерно благоустраивает епархию. На протяжении ряда лет он упорно вел беспрерывное церковное строительство, создавал платные певческие хоры и разбухшие штаты обслуживающего персонала, куда подбирал разных дельцов, способных выполнять любые его пожелания.