Страница 220 из 222
– Но он же давно умер, – все еще не понимал Джеймс.
– Болван! Тупой альбионский пингвин! Сегодня Желтый Император – это я! Я, его наследница, прямой потомок Величайшего Пусяня Ваньну, императора Поднебесной! Я прочитала послание – все эти цитаты из Книги Перемен! И я знаю, как их остановить!!!
Мэгги взмахнула кинжалом с головой дракона, грубое бронзовое лезвие полоснуло по венам обнаженной руки – и горячий поток красных капель ударил прямо в зеркало.
Джеймс Хеллборн упал на колени и схватился за голову. Ему казалось, что его череп сейчас разорвется. Он изо всех сил прижимал ладони к ушам, но все было бесполезно. Непередаваемый чудовищный грохот проникал в самые глубины мозга. Грохот – звон осколков сотен, тысяч, миллионов зеркал, которые в этот момент одновременно разбились по всей Земле.
– Вот и все, – прошептала Мэгги, медленно опускаясь на пол. Он только чудом разобрал ее слова – этот звон будет еще долго преследовать его. – Вот и все. Мы остались одни, отрезаны от всех прочих миров. Надолго, а быть может и навсегда…
– Медик! Врача! Санитары! – заорал Хеллборн. – На помощь! Скорее, помогите же ей!
Ему показалось – или у манчжурской принцессы действительно округлился живот? – вспомнил император, когда перебинтованную Мэгги уже вынесли из комнаты. Что за бред лезет в голову, подумал он, и решительно тряхнул головой.
Итак, мы остались одни.
Что ж, как минимум триста тысяч египтянцев не могут вернуться домой, но они преданы своему императору и будут сражаться до конца. Победного конца, потому что бегущие виксосы уже не смогут получать подкрепления из других миров.
И никто больше не сможет. Ни халистанцы, ни апсаки, ни Кровавая Мэри.
– Армия, сенат и народ желают видеть своего императора, – доложил очередной офицер. – Они собрались под стенами дворца.
– Хорошо, я выйду к ним.
Здесь были все – и его верные египтянцы, и его освобожденные альбионцы, и старые товарищи, от Беллоди до Флойда, и перешедшие на его сторону наемники всех рас, наций и цветов кожи, и плененные враги, склонившие перед ним головы и колени, и многие другие.
– Да здравствует Джеймс Хеллборн, спаситель Альбиона, отец отечества, лордпротектор, император! – закричала Вирджиния, едва он появился на балконе, и сто тысяч глоток проревели в ответ – All hail! Ave, Imperator!
– АВЕ! АВЕ! АВЕ!
«Я должен произнести речь, – понял Хеллборн. – Что мне сказать им?…»
Адская, нечеловеческая боль была ему ответом. И только мгновения спустя, утопая в луже собственной крови, он услышал выстрел.
Глава 53. Когда мир застрелился
– Мы долго спорили над твоей кроватью – как лучше поступить? – сказала Вирджиния примерно месяц спустя, когда он наконецто открыл глаза. – Отключить все капельницы и позволить тебе умереть на вершине славы? Или всетаки попытаться спасти тебя? В конце концов мы решили, что отец нации, прикованный к инвалидному креслу, вынужденный мочиться через трубочку, и время от времени пускающий слюну – это прекрасный и трагический образ, который пойдет на пользу нашему делу.
В госпитальной палате появился старый верный Беллоди. Следом двое египтянских гвардейцев тащили изможденного и явно покалеченного человека, в котором Хеллборн не сразу узнал комиссараподполковника Аттилу Куна.
– Он проник в Альбион вместе с остальными наемниками, – сказал Беллоди. – Это он в тебя стрелял, из противотанковой винтовки.
– Я всетаки добрался до тебя, предатель, – прохрипел Аттила. – Жаль, взял сликом высокий прицел, и твои яйца не пострадали.
И мадьяр расхохотался – страшным, хрипящим, безумным смехом.
– Достаточно, – сказал Беллоди. – Расстрелять.
– Намибия передавала тебе привет! – крикнул Аттила Кун, когда солдаты уводили его. – Она была беременна!
«Сначала Мэгги, потом Намибия», – подумал Хеллборн, но ничего не сказал. Похоже, пуля не только задела ему позвоночник, но и лишила дара речи.
– Выздоравливай… – начала было Вирджиния, но тут же поправилась: – Отдыхай. Мы будем навещать тебя.
И они действительно навещали его – почти каждый день, и постоянно приносили свежие новости, а иногда – свежих гостей.
В один из визитов гвардейцы притащили избитого и окровавленного генералкапитана Джеральда Фуллбокса.
– Мерзавец! Негодяй! – лицо генералкапитана исказилось от ненависти. – Я знал, знал, что ты нас всех погубишь! Жаль, что тебе удалось скрыться из индоокеанской крепости, когда наш корабль разбомбил ее…
«Стрела златоперая все вещества и начала», – вспомнил император голос в наушнике, говоривший с альбионским акцентом, когда он блуждал по коридорам ФортНептуна.
– Они готовили переворот, – пояснил Беллоди. – Он и другие сенаторы. Провалились изза пустяка. Германский наемник, должный объявить сигнал о выступлении, все перепутал. «Всемвсемвсем. Джеймс фон Хеллборн, фюрер Новой Швабии, мертв». Ну что за бред! Бедняга забыл, что он уже не на своей родной планете.
– Ничего, мы до тебя еще доберемся! – пообещал Фуллбокс и сплюнул сквозь зубы. – Если не мы, то другие!
– Обязательно, – кивнул Беллоди. – Расстрелять!
Через несколько дней Беллоди и Вирджиния явились в его палату, облаченные в маршальские мундиры, украшенными десятком орденов.
– Мы решили сохранить Республику, – с порога заявил старый товарищ. – Страной будет управлять временный регентский совет. После завершения войны состоится референдум, где народ выберет новую форму правления.
«Старый добрый Реджи, тихий и скромный, вечно на вторых ролях, всегда в моей тени, – подумал Джеймс. – Кто мог знать, что он так далеко пойдет!»
– Война продвигается успешно, – продолжала Вирджиния, – мы наступаем на всех фронтах!
Недели и месяцы пролетали один за другим.
Врачи разрешили императору покинуть госпиталь. Джеймса отвезли в старый дом семейства Хеллборнов на берегу озера. Если погода позволяла, египтянские телохранители выкатывали его кресло на веранду. Иногда Хеллборна навещали титанисы и торопливцы. Охранники кормили их сырым мясом.
В один из дней пришло письмо от Мэгги.
«Здоровый мальчик, почти четыре килограмма, – сообщала Золотая Императрица. – Я еще не решила, как назову его, но решила, что ты должен знать».
Хеллборн покосился на живот Вирджинии, доставившей конверт. Он заметно изменился за последние месяцы. Не конверт, разумеется.
– Да, ты все правильно заметил, – отозвалась единокровная сестра. – Давай не будем об этом говорить, хорошо?
Однажды она пропала на целый месяц, а когда вернулась, ее живот снова был плоским.
– Ни о чем не спрашивай, – с порога заявила мисс Вульф (или всетаки миссис Хеллборн?). – Кстати, мы окончательно выбили абиссинеров из Африки!
Както раз в гости заявился Флойд, всего лишь в генеральском мундире, но орденов – чуть меньше, чем у Беллоди. Некоторое время старый товарищ говорил о всяких пустяках и победах на азиатских фронтах. Потом помялся, оглянулся по сторонам, склонился к самому уху императора и прошептал:
– Вирджиния родила двойню, мальчика и девочку. Девочку оставила себе, а мальчика почемуто отдала в приемную семью. Не спрашивай меня, почему.
Хеллборн и не собирался ничего спрашивать. Он так и не научился говорить.
Потом пришло еще одно письмо:
«Ваш мир не был самым худшим из всех, которые мне приходилось видеть, но я покидаю его без всякого сожаления. Твой дом там, где твое сердце. Мое сердце не здесь.
С самыми лучшими пожеланиями,
от имени Офицерского Клуба «ФортАльянс» – Мэнс Эверард».
«Интересно, как ему это удалось? – задумался Джеймс. – Или Мэгги разбила не все зеркала?»
Однажды домик на берегу навестил крепко позабытый римский астронавт Клавдий Аттилий.
– Вы поставили меня в неудобное положение, господин Хеллборн, но я всетаки нашел из него выход.
Еще через три дня торжествующие Вирджиния, Беллоди и Флойд выкатили инвалидное кресло на веранду и развернули лицом на север.