Страница 12 из 222
– И вас – вас, альбионцев, совсем не мучает совесть? – холодно спросила она. – Эти "разноцветные люди" могли жить здесь еще много веков…
– Не может быть! – воскликнул лейтенант. – Ушам своим не верю! Признайтесь, мисс Вульф, вы на самом деле так не думаете. Вы пытались пошутить, когда задавали этот вопрос!
– Почему вы так решили? – нахмурилась девушка.
– А разве ВАС никогда не мучает совесть? – ухмыльнулся Джеймс.
Она непонимающе хлопнула глазами.
"Черт побери, неужели она только притворялась умной? Или сейчас притворяется глупой? Дьявол поймет этих женщин…"
– Вас, американцев – которые истребили девяносто процентов индейцев, а уцелевших загнали в резервации?
– Мелко копаете, мистер Хеллборн, – она презрительно скривила губы. – К тому же я не совсем американка…
– …вас, англичан, держащих в колониальным рабстве сотни народов Африки и Евразии? – продолжил Хеллборн.
– Что вы хотите от меня услышать? – теперь уже Вирджиния пожала плечами. – Что я несогласна с такой политикой и выступаю за роспуск Британской империи?
– Превосходно. Я ждал этого ответа, – удовлетворенно кивнул он. – Итак, представим такую волшебную картину: завтра все эти несчастные дикари получают независимость, а солдаты в красных мундирах возвращаются домой. Неужели вас и тогда не будет мучить совесть?
Она снова хлопнула глазами.
– Как, вы забыли? Был такой остров – Британия, и жили на нем племена бриттов. А потом пришли англосаксы, перебили девяносто процентов населения, загнали пять процентов в каледонские и валлийские холмы, а еще пять сделали рабами.
– Это было так давно… – несколько расстерянно пробормотала Вирджиния.
– Какихнибудь пятнадцать веков назад. Последний египтянец умер три с половиной века назад, плюсмирус. И то, и другое было давно. Проснитесь, мисс Вульф! – воскликнул Хеллборн. – Мы все живем на чужой земле, "настоящих" владельцев которой убили наши предки. Владельцев, которые, в свою очередь, уничтожили еще когото…
– Если даже так, – заметила она, – то в Британии англосаксы истребили далеко не всех кельтов. Шотландцы и валлийцы живы и процветают. Особенно валлийцы, – усмехнулась она, – уж ято знаю… И в сегодняшней Америке многочисленым индейцам постепенно возвращают гражданские права. Но в Новом Альбионе не уцелел никто! Понимаете, никто! Ваши предки убили всех египтянцев – ВСЕХ до одного! Такого геноцида история просто не знала!
– Не так все было, – покачал головой Джеймс. – Первые английские поселенцы Альбиона убили совсем ничтожное число туземцев на войне. Остальных прикончили болезни. Вирусы и микробы. Как вы наверняка знаете, нечто подобное имело место и в Америках. Аборигены не были знакомы с европейскими болезнями, у них не было наследственного иммунитета.
– Но опять же, это не помешало многим индейцам уцелеть, – возразила Вирджиния.
– Я в этом мало что понимаю, но професор Флеминг, микробиолог, изучавший историю Альбиона, объясняет это так, – начал Хеллборн. – Египтянцы были тысячи лет изолированы от внешнего мира. И когда произошел первый контакт, они получили двойной удар. Не только европейские микробы, но и американские. Среди матросов Дрейка и Рэйли хватало таких, кто успел побывать в Америке и подцепить тамошние веселые и грустные болезни. Двойной удар, – повторил Джеймс. – Такого нашествия иноземных вирусов египтянцы просто не выдержали. Не знаю, сколько правды в этой гипотезе, но она многое объясняет. Некоторые египтянцы пытались спастись в других оазисах, но только распространяли эпидемию. Последний оазис мы нашли только в начале нашего столетия, с дирижабля. Мертвый город, поглощенный джунглями…
– А что говорят старые альбионские хроники и летописи? – поинтересовалась мисс Вульф. – Должны же были сохраниться какието документы!
– Пять или шесть иноземных вторжений, пятьшесть гражданских войн, две или три войны за независимость, – напомнил Хеллборн. – Бумага хорошо горит… Иногда хроники находились на борту кораблей, плывущих обратно в Англию, но далеко не все они вернулись домой. Слишком много документов погибло, поэтому мы учим раннюю историю Альбиона по обрывкам и намекам…
– Две или три войны за независимость? – удивилась девушка. – Как вы их считаете?
– Готов спорить, в британских учебниках они называются иначе, – усмехнулся альбионец. – Итак, 1777й год. Потом 1811й – в Англии это вообще за отдельную войну не считают, локальная операция против наполеоновской базы. Что же касается последней войны, то здесь даже наши историки друг с другом несогласны. Считать ли высадку Уолкера и его последовавший разгром за отдельную войну – или же за эпизод Маклиновского мятежа.
Все это время он продолжал вести машину, и плодом его усилий стало появление на горизонте дорожного указателя "Вы покидаете Фрэнсисберг".
– Проклятье! – воскликнул Хеллборн. – Мы ведь проехали не только рядом с императорским дворцом.
– "Город остался за кадром", – улыбнулась она. Так назывался какойто новый и очень модный французский фильм. У Джеймса не было времени его посмотреть. – Ничего страшного. Остальное покажете на обратном пути.
– Да будет так, – согласился Джеймс. – А теперь посмотрите налево. Это старый золотой рудник…
Но лекция снова сорвалась.
– Золото, – девушка опять покачала головой. – Сколько людей устремились тогда в эту страну в поисках золота?
– Альбионское золото помогло нам построить КаунтерАрмаду и гнать испанцев до самого Мадрида, – напомнил Хеллборн. – Если бы не золото Альбиона, мы бы сейчас говорили поиспански. А мир не стал бы лучше. Вспомните, что несли к нам в Британию католические фанатики. Не только смерть и разрушения – война есть война. Рабство, невежество, инквизицию, самое темное средневековое мракобесие…
– "К нам в Британию"? – переспросила она.
– Так у нас учат историю, – поведал Джеймс. – Это ведь и наши предки тоже. Примерно до середины семнадцатого века мы были единым народом. После Кромвелля и первой Революции многое изменилось.
– Да здравствует Революция? – уточнила Вирджиния.
– Да здравствует, – согласился он.
* * * * *
Остаток пути они говорили о несерьезных вещах – наконецто! Джеймс включил радио, Вирджиния оказалась большой ценительницей современной музыки, особенно джаза и французского шансона. Хеллборн свое мнение об этом "исскустве" благоразумно оставил при себе. Лекция попрежнему не клеилась, но несколько раз он ухитрялся сообщать: "А вот это лаборатории "БраунАндерспейс"… А вот опытная плантация "АнтаресКомбайн"… А это просто плантация. Только здесь белые люди работают, не то что в вашей Америке… А вот башни Электрической компании. А это всего лишь старая лесопилка".
Потом дорога резко повернула направо, "лендровер" немного попетлял между холмами, и наконец Хеллборн ткнул пальцем в лобовое стекло.
– Вот Она. – "Она" с заглавной буквы.
– Какая прелесть, – прошептала мисс Вульф.
Еще пять минут, и Хеллборн поставил машину на пустую стоянку возле неказистого домика с банальной вывеской "Приют паломников". В другом углу стоянки расположился старенький зеленый квадроцикл. Молодой парень в форме егерской службы сидел за стойкой и о чемто болтал с пожилым продавцом.
– Мы не можем пожаловаться на избыток туристов, – поведал Джеймс Хеллборн, осмотревшись по сторонам. – Конечно, билеты в Альбион гораздо дороже билетов в Египет. И египетские пирамиды куда известнее. К примеру, возле мексиканских пирамид тоже не наблюдаются толпы туристов.
– Может, это и к лучшему, – заметила Вирджиния. – Подольше простоят. Туристы – это напасть… Разумеется, я не себя имею в виду, – уточнила она. Хеллборн рассмеялся и открыл багажник.
– А как же археологи? – спросила мисс Вульф. – Разве они не сидят здесь безвылазно?
– Ажиотаж прошлых лет давно прошел, – отозвался Хеллборн, копаясь в багажнике. – Теперь они не такие частые гости. В этом году уже была одна экспедиция. Другие еще не приехали.