Страница 31 из 45
Проходивший по рубежу судья-информатор присоединился к толпе зрителей.
— Долгобородова, — прочитал он на отчетной карточке и вспомнил, что утром вместо этой фамилии вписал в таблицу рекордов другую.
— Товарищ Иткис, не родственница ли девочка рекордсмену? — спросил он у высокого спортсмена, на олимпийском костюме которого поблескивал значок заслуженного мастера.
— Дочка, — тепло ответил новый рекордсмен.
Мгновенная догадка мелькнула в голове судьи-информатора. Он не видел лица Киры, которая делала выстрел за выстрелом, но был убежден, что это именно та девушка, которая ответила ему: «Да, тяжело!..»
По стрельбищу разнеслась весть: украинка Таня Рябинская, выбив 575 очков, превысила всесоюзный рекорд. Кира в эту минуту готовилась к завершающему выстрелу. Последний выстрел принес Михаилу Иткису победу. Теперь у нее самой остался лишь один выстрел. Выбито 567 очков, и в запасе один патрон. Рекорд падет, хотя бы дочери ветерана для этого пришлось пятьдесят, сто, двести раз поднять, опустить и вновь поднять тяжелую целевую винтовку.
А сейчас — отдохнуть. Кира осторожно опустила приклад на табуретку и оглянулась.
Ей было приятно увидеть за барьером среди зрителей своего земляка Иткиса.
— Ну, Кира, утерла ты нос нашему брату! — с явным удовольствием сказал Иткис. — Молодчина! Заканчивай в таком же духе.
Глаза девушки вспыхнули задорным огоньком.
Кира подняла винтовку. Сухо щелкнул выстрел. Десятка. Соперницы подхватили Киру на руки и закружили, осыпая поцелуями и поздравлениями.
Когда Кира вырвалась из объятий, то увидела, что судья-информатор мчится через все поле к стенду с таблицей рекордов. В ней вновь будет написана знаменитая стрелковая фамилия!
Александр Ермаков
ЕСТЬ ЛИ НЕРВЫ У СПОРТСМЕНОВ?
Говорят, что у сильных спортсменов нет нервов. Конечно, это преувеличение. Но чемпионы умеют сдерживать свои нервы, подчинять их воле.
На Токийской олимпиаде я был свидетелем, как блистательно выдержал нервное испытание Григорий Крисс и как сдали нервы у наших болельщиков — туристов, пришедших на состязания сильнейших фехтовальщиков.
Когда в зале университета Васеда закончился личный турнир шпажистов, то оказалось, что двое набрали одинаковое количество очков — Григорий Крисс, 23-летний солдат Советской Армии, еще несколько лет назад ходивший в новичках, и умудренный в фехтовальных науках чемпион мира 1958 года Билл Хоскинс, сын английского капиталиста, хозяина громадной фермы, которая, говорят, кормит чуть ли не весь Лондон, спортсмен, который может вылетать в другие города на семейном самолете и выступать в соревнованиях без всяких забот. В общем, совершенно разные люди. Даже по внешности. Брюнет Хоскинс высокого роста: такому, кажется, не составляет никакого труда дотянуться до соперника. А светлоголовый Крисс явно не дорос до типичного фехтовальщика, остановившего свой выбор на шпаге, которой, как известно, можно наносить уколы и в туловище, и в ноги, в вытянутую вперед руку. Рослые, длиннорукие шпажисты уже к началу состязания имеют преимущество перед такими спортсменами, как Крисс.
Итак, по условиям соревнований был назначен дополнительный поединок между Криссом и Хоскинсом. Победитель этого поединка становился олимпийским чемпионом. Поединка, в котором после целого дня боев все решали минуты. Представляете себе, как напряжены были нервы двух фехтовальщиков, вышедших на боевую дорожку при полнейшей тишине, воцарившейся в зале!
…Нарочито не спеша соперники приветствуют друг друга. Не спеша надевают маски. Можно подумать, что оба совершенно спокойны.
…Крисс сразу же бросается вперед. Его шпага мелькает как молния. Молодой киевлянин теснит чемпиона мира, наносит укол за уколом. 1:0, 2:0, 3:0, 4:0… Кажется, все. До победы нужен еще один укол, только один.
Но Хоскинс славится своим хладнокровием, железной выдержкой. Уж он-то умеет держать нервы в руках! Выпад Крисса — и Хоскинс парирует шпагу. Следует мгновенная контратака, и счет становится 1:4.
Хоскинс великолепно уходит в сторону, стрелой бросается вперед, и опять его шпага достигает цели — 2:4.
Здесь-то и наступил самый острый момент. Дрогни в этот момент Крисс, и он проиграл бы. Как это было несколько дней назад в схватке рапиристов Юрия Сисикина и поляка Эгона Франка. Эгон Франк, став олимпийским чемпионом, вел тогда последний бой командного матча. В случае его выигрыша чемпионом Олимпиады становилась бы польская команда. В случае успеха Сисикина золотые медали снова получили бы советские рапиристы. Со счетом 4:2 вел Франк. Но Сисикин держался так, как будто и не проигрывал. Атаковал смело, решительно. Олимпийского чемпиона это озадачило. Он начал действовать осмотрительнее. Чересчур осмотрительнее. И проиграл.
…Теперь при такой же ситуации продолжал поединок Крисс. Не растеряется ли? Однако растерялись, как я уже сказал ранее, наши туристы. Они стали кричать с трибун:
— Осторожнее, Гриша! Осторожнее!
Думаю, если бы Крисс их послушал, он потерпел бы поражение. Но нет! Григорий, как и раньше, энергично атаковал, налетал на соперника, как ветер. Хоскинс не успевает защититься и пропускает пятый, последний, укол.
Крисс стал олимпийским чемпионом. Все бросились к нему, целовали, подбрасывали на руках. Журналисты окружили молодого спортсмена, засыпали его вопросами. Он отвечал как-то невпопад. Не знал, куда сесть, к кому подойти. Теперь олимпийский чемпион волновался. Разволновался от счастья…
Виктор Бабкин
И БОГАТЫРИ ИГРАЮТ В «КОШКИ-МЫШКИ»
На берлинском чемпионате мира по тяжелой атлетике любители «железной игры» стали свидетелями интереснейшего поединка средневесов Владимира Беляева (СССР) и Дьезе Вереша (Венгрия). Верх в нем одержал не участник пяти чемпионатов мира, семи чемпионатов Европы и двух олимпиад Вереш, а впервые выступавший на мировом форуме богатырей Беляев.
В жиме опытный венгр выиграл у Беляева 10 килограммов. В рывке картина была обратная, и дебютант настиг Вереша. Владимиру оставалось не проиграть в толчке, и он — чемпион, поскольку преимущество при том же результате отдается спортсмену, у которого собственный вес меньше, а Владимир был значительно легче Вереша.
Не проиграть… Но как это сделать, если Вереш мировой рекордсмен в толчке? Задача Беляева была трудной. И все-таки он наметил идти следом за соперником, брать те же веса.
По жребию первым на помост должен был выйти Вереш. Он не выходил долго. У него появился собственный план: добиться, чтобы Беляев дрогнул и сам вышел на сцену первым.
Словом, они играли в «кошки-мышки». А дело тем временем дошло до астрономических цифр. Наконец Вереш не выдержал. Взял 180 килограммов. Но Беляев тут же повторил этот результат.
Венгр просит 185 и берет. Однако такую же тяжесть одолевает и Беляев.
Что же теперь? И, подумав, Вереш попросил приготовить для него… 190! Это на три килограмма больше его же мирового рекорда. Это поистине страшный вес! Может быть, его удастся поднять одному ему, самому Верешу, мировому рекордсмену!.. Но больше никому. В том числе и Беляеву.
Вот так решил покончить спор Вереш. И взял этот вес. Когда он осилил такую громаду, от его внешнего спокойствия не осталось и следа. Он счастливо заулыбался, пожимал руки друзьям: ведь не мог же Беляев, хотя он тоже великолепный атлет, повторить его удивительный рекорд?! Беляев повторил.
— А вдруг Вереш попросил бы на штангу двести? — спросил я Владимира после соревнований, потрясенный, как и все, его изумительной и неповторимой по красоте победой.
— Я пошел бы на тот вес, который попросил бы он, — ответил Беляев.
Николай Озеров
«ДОМА ПОГОВОРИМ»
С известной советской теннисисткой, а ныне тренером Ниной Нифонтовой-Зигмунд мы вышли в финал всесоюзного теннисного турнира (было это вскоре после войны). Нашими соперниками были Клавдия Борисова и муж Нины, мой большой друг Зденек Зигмунд.