Страница 34 из 63
Все эти нерадостные вести узнал я от Ивана Попова, приславшего за мной Капитона Григорьева. Командование отряда беспокоило, что в последний час нарушилась связь со штабом бригады, располагавшимся в Быстринах. Неясна была обстановка и у наших ближайших соседей, занимавших оборону вдоль берега Западной Двины. Поэтому двух разведчиков Попов направил к реке, а меня с двумя бойцами — в Ковалевщину, что неподалеку от Красного, на оборону отряда Василия Исаченко.
Как только отъехали, из-за озера ударил вражеский миномет. Но расстояние до нас — километра полтора-два, и фонтаны разрывов вспыхивали то справа, то слева, то позади, то спереди. Мы мчались во весь опор, по-молодецки, а скорее, по-ухарски пренебрегая опасностью.
Прискакали в Ковалевщину, когда на позициях отряда имени А. В. Суворова вновь вспыхнула интенсивная перестрелка. Лошадей остановили в каком-то сарае со снесенной снарядом крышей, а сами перебежками и ползком — к линии обороны. Густо свистели пули над головами, то там, то тут рвались мины.
Наконец вскочили в траншею. Она не разрушена, как наша, даже можно идти пригнувшись. За изгибом отбивал резкую дробь ручной пулемет. Смотрю: Нина Антоник! Одна, без второго номера. Поставила «дегтярь» на бруствер и бьет короткими очередями в сторону Красного. Там накапливалась для броска группа фашистов. Вот они бросились врассыпную, заскользили в талом снегу. Тут же длиннющей очередью зашелся ручной пулемет, справа и слева из траншеи забухали винтовки, затрещали автоматы. Некоторые гитлеровцы свалились сразу же, другие бросились вперед. Но и они вскоре замерли среди густо валявшихся трупов.
Нина вытерла рукавом мокрый лоб и оглянулась. Разрумянившееся ее лицо осветилось улыбкой. Даже в своем старушечьем, в клетку платке, фуфайке, перепачканной окопной грязью, и старых разбитых сапогах она казалась красивой. Комсомолка-пулеметчица протянула мне руку, по-мужски крепко пожала мою. От нее мы узнали, что в десятом часу с тыла к их участку обороны подошли гитлеровцы. Партизаны вынуждены были отойти в Ковалевщину. Вот с тех пор отряд имени А. В. Суворова без передышки отбивал атаки фашистов. Неспокойно и по всей линии партизанской обороны. Девушка рассказывала, как партизаны отбивали атаки фашистов, и только изредка оборачивалась ко мне: все время следила за противником.
— Лезут и лезут! — она тут же секанула очередью по гитлеровцам, пытавшимся продвинуться в нашу сторону. — А мы их — вот так! — и снова отрывисто ударила короткими, в четыре-пять патронов, очередями.
О Нине Савельевне Антоник хочу рассказать чуть подробнее. Активная участница обольского подполья, она одной из первых пришла оттуда в партизаны и храбро сражалась с оккупантами. В отряде имени А. В. Суворова была пулеметчицей, затем ее взяли в разведку. Строгая, предупредительная и в то же время общительная девушка пользовалась большим авторитетом среди молодежи. Ее, партизанскую пулеметчицу, в апреле 1943 года комсомольцы избрали делегатом на межрайонную комсомольскую конференцию, которая проходила на Россонщине, в деревне Клястицы. Эта конференция имела большое мобилизующее значение по активизации борьбы в тылу врага. Воевала Нина отчаянно. За мужество и отвагу она, одна из немногих девушек-партизанок, награждена орденом Красной Звезды, медалью «Партизану Отечественной войны».
Когда наша бригада соединилась с частями Красной Армии, Нина добровольцем пошла на фронт. После победы над фашистской Германией участвовала в разгроме японских милитаристов. Демобилизовавшись из рядов Красной Армии, Нина Савельевна Антоник (Позюбанова) работала в Минске. Сейчас — персональный пенсионер.
— Миша, здоров! — раздалось совсем рядом, и я тоже с радостью узнал Наташу Герман, секретаря Сиротинского подпольного райкома комсомола.
— Ну, что тут у вас? — спросил у нее.
— Лучше не спрашивай. Жарко, одним словом. — И к Нине: — Ты глаз не спускай с гребешка вот этого. Там снова накапливаются… — она показала рукой на край кустарника, что тянулся со стороны Красного.
Наташа, пригнувшись, побежала по траншее дальше, а я — на правый фланг, где, по словам Нины, должен быть командир отряда.
Всюду в траншее бойцы зорко следили за противником. Не прекращался и огонь: то громыхали винтовочные выстрелы, то короткими очередями били автоматы и пулеметы. Оборонявшиеся моментально брали на мушку даже одиночного солдата. Но и гитлеровцы, скопившиеся в Красном, неотступно следили за партизанской обороной. В полный рост по траншее не пройти: свистели пули, срывали с бруствера перемешанный со снегом песок, взвывая в рикошете, то справа, то слева, то позади ухали мины…
Наконец нашел командира отряда и, наклонившись к нему (Исаченко в бинокль рассматривал Красное), доложил, что прибыл от Фидусова узнать обстановку. Василий Григорьевич от неожиданности даже подскочил, но тут же, взглянув на меня, пригнул голову и снова уставился в бинокль.