Страница 33 из 46
Внешне казалось, пошел он на понижение: все-таки «малютка» рангом и классом ниже, чем «Ленинец». Другой бы, возможно, и воспротивился этому, не дал бы согласия на новое назначение, а Александр Иванович воспринял его как высокую оценку своих способностей.
Маринеско никогда не сожалел об этом. «Малютка» давала возможность сразу же идти в море, чтобы отрабатывать курсовые задачи, а значит, плавать. Для него, моряка по призванию, не было ничего лучше. К тому же «М-96» имела определенные преимущества перед «Ленинцем». Ее отличали высокие маневренные качества, способность проникать даже в мелководные районы Балтийского моря, в различные узкости, туда, где из-за габаритов нельзя применить другие подводные корабли.
Маринеско с одержимостью принялся за формирование своего экипажа. Его заветной мечтой было создать дружный, знающий и умелый коллектив. Потому что (это командир уже для себя понял) успех под силу лишь экипажам, с полуслова понимающим своего командира. Его хорошими помощниками стали инженер-механик лодки старший инженер-лейтенант А. В. Новаков, старшины групп мичманы И. Т. Петровский и М. А. Старостин, боцман мичман П. И. Терновский. Да и остальные члены экипажа были старательны и добросовестны. Они быстро прониклись общими с командиром заботами.
Бывший трюмный подводной лодки «М-96» старший краснофлотец Василий Спиридонович Пархоменко, который потом служил вместе с Александром Ивановичем и на «тринадцатой», так рассказывал о «малютке»:
— Когда в июне 1939 года начали формировать экипаж «девяносто шестой», мы, молодые моряки, сразу же заинтересовались историей подлодки. Каждому из нас хотелось узнать, где, когда и кто ее строил, а главное, какие у нее возможности.
Оказалось, что построили ее сормовичи, причем довольно быстро. В ноябре тридцать седьмого лодку заложили, а уже в июле следующего года спустили на воду. После швартовных испытаний лодку погрузили в плавучий док и по Мариинской системе перегнали в Кронштадт. Тут уж мы постарались, проводя заводские испытания. Все проверили как следует. А чуть позднее, завершив сдаточные испытания, которые проводили в Финском заливе, ввели «девяносто шестую» в строй флота. Скажу прямо, лодка всем нам очень нравилась. Небольшая, до предела наполненная техникой, грозная по боевым возможностям. Экипаж наш был маленький — всего девятнадцать человек — и очень дружный. И еще одно — с первого взгляда понравился нам наш командир. Не скажу, чтобы богатырь он был. Да такие на «малютку» и негожи — масштабы не те! Но по делам, по характеру, по отношению к людям это был золотой человек.
В то время третья бригада подплава, в которую вошла «М-96», базировалась на Палдиски. И вот в декабре тридцать девятого через льды, местами сковавшие Финский залив, «девяносто шестая» вместе со своими «сестричками» — 94-й, 95-й и 97-й, составлявшими 26-й дивизион, — с помощью ледокола «Октябрь» пробилась из Ленинграда в новую базу…
Немыслимое дело для мирных дней! Как могло командование бросить лодки через льды?! Но дело-то было в том, что к этому времени уже начались боевые действия против шюцкоровской Финляндии. Надо было укрепить ближние подступы к Ленинграду — усилить наши позиции на Балтике. И командование не считалось ни с чем, ни с трудностями перехода, ни с возможностью повреждения лодок. Надо было спешить!
Нелегким оказался тот переход: из-за штормовой волны надстройки и антенны покрылись льдом. Переднюю антенну, флагшток и дверцы в кормовой части «М-96» оборвало, стойки на верхней палубе погнуло… Однако «девяносто шестая» и весь дивизион своевременно пришли в эстонскую базу Палдиски.
Обстоятельства диктовали, чтобы лодка ремонтировалась своими силами, а вместе с тем экипаж тренировался и сдавал курсовые задачи боевой подготовки, доводил до полного запасы топлива, продовольствия, получал торпеды и снаряды…
Только тяжелые льды, покрывшие Финский залив, не позволили «малютке» уже в январе выйти на боевую позицию…
Однако командирский почерк А. И. Маринеско был уже замечен и оценен первым его наставником — командиром дивизиона Евгением Гавриловичем Юнаковым. Аттестуя Александра Ивановича за 1939 год, он писал:
«1. По деловым и политическим качествам должности командира ПЛ типа „М“ соответствует.
2. Достоин присвоения воинского звания „капитан-лейтенант“ в очередном порядке в 1940 году.
3. В военное время целесообразно использовать командиром ПЛ типа, „М“».
(ЦВМА, ф. 3, д. 20426, л. 17).
Да, Маринеско легко справлялся с самыми трудными заданиями. Тем более что с наступлением тепла «М-96» вышла для несения дозорной службы на меридиане Таллинна. К этому времени местом базирования «малютки» стал Ханко, отошедший по аренде к Советскому Союзу.
Все лето и осень подлодка занималась боевой подготовкой. Командир, вахтенные офицеры, специалисты вели отработку маневров погружения и всплытия. Потом настала пора торпедных стрельб, совместного маневрирования в составе дивизиона, буксировки «поврежденной» лодки в надводном и подводном положении. Задачи постоянно усложнялись. Однако моряки справлялись с ними. «М-96» на «отлично» выполнила текущие и призовые торпедные стрельбы, заняв в итоге первое место в бригаде. Успехи экипажа были настолько высокими, что командующий флотом издал приказ о выделении морякам премии в 3900 рублей (сумма по тем временам огромная!), а народный комиссар ВМФ наградил командира подлодки именными золотыми часами.
Одним из фантастических достижений экипажа и командира было срочное погружение лодки всего за 19,5 секунды, тогда как по нормам полагалось 35! Иные командиры даже не верили этому. А факт был. Как же помог опыт Маринеско другим командирам в годы войны! Сколько лодок, сколько экипажей спаслись от гибели благодаря этому!
За счет чего же были сокращены бесценные секунды? Прежде всего Маринеско стал плавать с открытым лючком носовой системы плавучести. Обычно эта плавучесть предохраняла лодку от зарывания носом в волну на ходу. Перед погружением люк открывали вручную, чтобы носовая система плавучести быстро заполнялась водой. Этим ускорялось погружение. Однако открытая носовая система на ходу — это опасно. Заполнившись шальной волной, она могла потянуть лодку на погружение независимо от желания командира. Поэтому Маринеско сначала ругали, предупреждали. Но жизнь заставила начальников изменить взгляд на существовавшие правила; они только усилили контроль за повышением внимания командира на мостике при открытой емкости. Надо ли говорить, как уверились после этого подчиненные, что их командир — личность творческая, ищущая, рисковая. А с таким радостнее и надежнее служится. Хотя и намного труднее, чем у других…
Приведу текст годовой аттестации А. И. Маринеско, подписанной комдивом Е. Г. Юнаковым почти накануне войны:
«Повседневно связан с партийной и комсомольской организациями. Правильно нацеливает актив на выполнение задач боевой подготовки. В партийной, политической и общественной работе активен. Энергичен. Обладает хорошими волевыми качествами. Решительный и смелый. Сообразителен и находчив. Умеет быстро ориентироваться и принимать правильные решения в простой и сложной обстановке… Способен пренебрегать личными интересами для пользы службы. Во взаимоотношениях с начальниками, подчиненными и сослуживцами тактичен и выдержан. Заботится о подчиненных… Боевая и политическая подготовка личного состава хорошая. Корабль находится в высокой боевой готовности (1-я линия)… В кампанию 1940 года подлодка заняла первое место по КБФ (приказ командующего КБФ № 06968). Является первым заместителем командира дивизиона подводных лодок.
Выводы:
1. Должности командира подводной лодки соответствует.
2. Достоин назначения на подлодку типа „С“.
3. После кампании 1941 года может быть назначен комдивом подлодок типа „М“ XII серии».
(ЦВМА, ф. 3, д. 20426, л. 19).
В январе сорок первого после гарантийного ремонта лодка вынуждена была срочно возвратиться из Кронштадта в Ханко. В ту зиму свирепствовали морозы. Толщина льда доходила до метра, а торосы местами достигали двух метров. До острова Гогланд «девяносто шестая» шла на буксире вслед за ледоколом «Тазуя», а затем — самостоятельно, вместе с «М-97».