Шустрая рыжая лисица

– Письмо пришло по почте?

– Да, на мой домашний адрес. Одному Богу ведомо, как оно не попалось сначала Дэне. В конверте была записка, я ее сохранила, положив в сейф. Вот она. – Мисс Дин достала записку из конверта и протянула мне. Напечатано через копирку на электрической машинке, несколько букв перебито.

– Конверт сохранили?

– Нет, тот не сохранила. Он был со штемпелем главного почтамта в Лос-Анджелесе. Больше никаких отличительных признаков. Не было даже пометки «лично в руки». Адрес напечатан на той же машинке, что и записка. Без обратного адреса. Да вы прочитайте.

Записка гласила следующее: «Лайза, милая, вы ведь практичная женщина и знаете, как делаются ставки в киноиндустрии. Поэтому у вас, разумеется, нет выбора. У меня есть десять полностью отснятых кассет и неплохая задумка, как их пристроить. Рекомендую вам раскошелиться. Платить будете частями, голубушка. Каждый раз по десять тысяч, старыми стодолларовыми купюрами. Упакуете их в обычную белую бумагу и тщательно перевяжете. Каждое воскресенье, начиная со следующей недели, вам или вашей чернявой секретарше придется прокатиться. Ровно в полночь подъедете к открытому кафе „Нарана-Кай“ в Топанга-Бич. Закажете что-нибудь, потом пойдете по направлению к танцплощадке, пакет держите так, чтобы его было видно. Подойдете к дальнему концу площадки, остановитесь у телефонных кабинок. Один из телефонов зазвонит, внимательно сосчитайте звонки. Немного подождите, и он снова зазвонит, такое же количество раз. Тогда возвращайтесь к своей машине. Уедете со стоянки ровно в половине первого. Запишите показания спидометра вашей машины. Если на нем будет, например, 8,6, а телефон прозвонит семь раз, значит, когда показания вашего спидометра станут приближаться к 15,6 (простое сложение, дорогуша), приготовьтесь. Вы поедете в западном направлении по шоссе номер 101. Держитесь в правом ряду, окошко с правой стороны откройте, пакет пусть будет у вас в правой руке. Следите за огнями справа впереди. Скорость снизьте до 35 миль в час. Когда заметите, как маленький зеленый огонек мигнул два раза, сразу же бросайте пакет на обочину справа. Если два раза мигнет красный свет, везите деньги домой и снова приезжайте в следующее воскресенье. Каждый раз будете получать по одному негативу и все отпечатки, сделанные с него. Они будут приходить по почте. Если все пойдет хорошо и вы не станете делать глупостей, мы обделаем это дельце за двенадцать недель».

– Так чертовски сложно, – проговорила Лайза.

– А по сути неплохо придумано. Двое могут это провернуть с минимальным риском. Один стоит у открытого кафе и танцплощадки, фиксирует ваше или мисс Хольтцер прибытие, а после того, как вы прослушаете звонки, он звонит своему дружку и велит ему быть в определенном месте. У него есть возможность убедиться, что никто не спрятался у вас в машине. Он выезжает вслед за вами, висит у вас на хвосте, пока не решит, что никакой опасности нет, потом обгоняет вас, первым добирается до места и фарами автомобиля сигналит своему приятелю, чтобы тот надел зеленую линзу на карманный фонарик. Совсем недурно. И очень трудно их надуть или подловить. И где же вышла осечка?

– Да нигде. Тогда, по крайней мере. Я заплатила. Один раз загорелся красный свет, почему – не знаю. На все ушло тринадцать недель. По почте я действительно получила обещанные снимки и негативы. Причем самые жуткие пришли последними. Деньги отвозила Дэна, у нее нервы покрепче моих.

– Вы считаете, у вас не было другого выхода, кроме как заплатить эту кругленькую сумму?

В волнении она вскочила на ноги.

– Не валяйте дурака, мистер Макги! На съемки «Ветра удачи» угрохано почти семь миллионов! Мерзавец, написавший эту записку, знаком с шоу-бизнесом. Прошли те времена, когда можно было рассчитывать на защиту со стороны студии. Каждый фильм – это отдельное предприятие. Сейчас всеми делами в кинобизнесе ворочают человек десять. И если хоть один из них получил бы комплект таких снимочков, то никто не поставил бы на меня и ломаного гроша. Что такое сто двадцать тысяч по сравнению с моим будущим?! Я просто ликвидировала некоторые вложения, не приносившие особой прибыли, и расплатилась. Я надеюсь, вы не станете учить меня, как мне следовало поступать!

Сыграно было отменно, но я скрыл свое восхищение:

– Как же я смогу вам помочь, если вы столь искусно напускаете на все дымовую завесу?

– Что вы хотите сказать, черт возьми?! – воскликнула она.

– Все, что заботит дельцов кинобизнеса, – это деньги в банке. Ваше имя в титрах – и в банк текут деньги. Так же как имена Лиз, Фрэнки, Гарбо и прочих. И все они отнюдь не были пай-девочками. Милая моя, не те сейчас времена. И волна негодования публики не смоет вас с экрана. Если вы слегка подмочите свою репутацию, ребята из отдела связей с общественностью и рекламы немедленно возьмут вас к себе под крылышко, и вся Америка снова будет вас обожать. Кончайте спектакль!

Выражение наигранного возмущения мгновенно исчезло с ее лица. Она снова села и, посмотрев на меня мрачно и сосредоточенно, произнесла:

– Нахал самоуверенный!

– И какая же все-таки причина заставила вас платить?

– Некоторые мелочи. Незадолго до того я слишком уж злоупотребила своим положением. Из-за меня задержалось окончание съемок, бюджетные расходы были превышены, и возникли сомнения, стоит ли вообще иметь со мной дело. Пришлось кое-кого подмазать, и все утряслось. Я ведь прекрасно знала, к чему это может привести. Ну, как случилось с Монро и Брандо, вы же понимаете... И все же у некоторых на меня имелся зуб. К тому же время от времени случались кое-какие истории. Не столь ужасные, как эти снимки, но... в том же роде. Скажем так: неподходящий был момент, чтобы злить их еще больше.

– И что еще?

– Дружочек, да неужто вам все-все хочется узнать?

– Как показывает практика, это полезно.

– Ну что ж... Есть у меня один близкий друг. Очень набожный, очень консервативный. Ему принадлежат значительные территории в Калифорнии и на Гавайях. Если он сможет получить разрешение из Ватикана и развестись, то я до конца своей жизни не буду ни в чем нуждаться. Всегда найдутся доброжелатели, которые непременно сочтут своим долгом показать эти снимки моему другу. И все пойдет прахом.

– И что, речь идет о действительно больших деньгах?

Она облизнула губы.

– По закону об имуществе супругов я завладела бы половиной от восьмидесяти миллионов, дружок. А я его милая, преданная крошка. Именно это все и усугубило. Иначе я бы просто попросила одного своего давнего приятеля в Вегасе прислать мне бравых ребяток, и они прекрасно разобрались бы с этим чертовым фотографом по своему усмотрению. Но в деле, которое меня по-настоящему беспокоит, они мне не помогут. Вообще, если этот мистер Икс не знает о существовании моего друга и о том, как много времени надо, чтобы провести хоть что-то через эту ватиканскую братию, то в таком случае он поступил очень глупо. Но, если принять в расчет моего друга, результаты и вправду могли получиться непредсказуемые. Прежде чем держать пари, стоит уяснить, что поставлено на карту – мои творческие возможности и толстый кошелек моего друга. Вот за них я и заплатила.

– В надежде, что на этом все и закончится. Но не тут-то было! Между прочим, а он сможет получить разрешение на брак с вами в своей церкви?

– По понятиям его веры я никогда не вступала в брак, так что препятствий быть не может. Здесь я совершенно чиста. И кстати, мистер Макги, Дэна ничего не знает о моих планах в отношении этого друга.

Я поинтересовался, каким образом, на ее взгляд, были сделаны снимки.

– Должно быть, с помощью очень сильного объектива, – ответила она. – Это видно и по ракурсу, и по освещению. Помню, к югу от домика, слева, было небольшое скопление скал, на которых росли сучковатые деревья. Судя по всему, снимали оттуда. Угол изображения подходит. Но тогда этот фотограф, должно быть, горный козел с очень мощным объективом в придачу.

– Есть ли в самом письме какая-либо зацепка, заставляющая вас заподозрить кого-то определенного?