Страница 189 из 198
Умукх широко раскрывает глаза.
-- Но я ведь только хочу помочь! Я не хочу, чтобы меня использовали во вред другим! Может, тогда лучше мне к ним и вовсе не ходить?
-- Умукх-хон, -- мягко говорит Азамат, пристально глядя ему в лицо. -- Вы очень добры к людям, и я совсем не хотел бы менять Ваше отношение. Я уверен, что в конечном итоге от исследований, в которых Вы собираетесь принять участие, выйдет польза и Вам, и нам, и землянам. Я просто прошу Вас быть осмотрительнее. Я постараюсь держать всё под контролем и присматривать за людьми, которые будут Вами заниматься, на случай если вдруг их цели -- не просто стремление к знанию. Но я не могу быть там с Вами каждый день и указывать, на какие вопросы отвечать, а на какие нет. Поэтому прошу Вас, для всеобщего блага, будьте осторожны. Вы же знаете, людям не всё и не всегда можно говорить.
Умукх, до сих пор слушавший немного растерянно, оживляется и понимающе кивает.
-- Да, это я знаю. Ирлик тоже всё время говорит, что надо сначала понять, что человек сделает, если ему скажешь, а потом уже решать, говорить или нет. О-ой, как сложно. Но надо умнеть, правда же? Иначе так совсем онасекомиться можно, -- улыбается он.
-- Онасекомиться? -- приподнимает бровь Азамат, из чего я делаю вывод, что это не просто редкое выражение.
-- Ирлик так говорит, -- пожимает плечами Умукх. -- Он говорит, если я не буду думать, то совсем онасекомлюсь. Я не знаю, что это, но, наверное, что-то неприятное.
-- Похоже, что так, -- соглашается Азамат.
-- Слушай! -- внезапно оживляется Умукх. -- У тебя ведь тут есть на корабле специальный человек, который безопасностью занимается?
-- Да, Ирнчин, -- кивает Азамат.
-- Вот, я ему тогда флейту отдам на хранение. Как ты думаешь, он проследит, чтобы на ней никто не играл?
Азамат на пару секунд задумывается, потом отвечает.
-- Полагаю, да. Пожалуй, из всех кого я знаю, он наиболее надёжный человек в этом отношении.
-- Отлично! -- радуется Умукх. -- Тогда я прямо сейчас пойду с ним поговорю, пока не забыл!
И, не позволяя слову разойтись с делом, он быстренько сворачивается, сжимается, уменьшается и с тонким жужжанием улетает из кухни.
Азамат провожает его задумчивым взглядом.
-- М-да, -- резюмирует он. -- Придётся Унгуцу отзывать тираж биографий богов и править. Не в комара он превращается, как во всех легендах написано, а в ктыря.
Вскорости к нам присоединяются Кир и Ажги-хян, ведущие осторожный разговор об успехах Айши. После эпизода со спасением Сурлуга эти двое гарцуют друг вокруг друга, как в средневековом танце, даже Кир со всей его топорностью и ненавистью к духовникам как-то ухитряется быть тактичным и вежливым. Если это всё ради Айши, то, может, Азамат и прав, и там действительно не просто дружба.
Ажгдийдимидин в приподнятом настроении и непривычно болтлив -- рассказывает такие подробности тренировки духовников, от которых Алтонгирел уже давно бы зашикал и повставлял всем кляпы и беруши.
-- С предсказаниями у неё пока что так себе, -- излагает духовник. -- Активные умения ей лучше даются. Как она повелевает, ты и сам видел, но и гуйхалахи у неё очень могущественные. А вот будущее... Мне кажется, дело больше в том, что она стесняется в чужую жизнь заглядывать. Возможно, ты бы мог на неё повлиять в этом отношении, а то мы с Алтонгирелом в её представлении слишком значительные люди, чтобы она могла брать с нас пример.
-- Хотите сказать, вы не против, если она от меня наглости поднаберётся? -- ухмыляется Кир.
-- Ну, вроде того, -- неловко улыбается Ажги-хян.
-- Хм, -- Кир многообещающе шевелит бровями.
Ажгдийдимидин негромко смеётся и вздыхает. Он гораздо симпатичнее, когда улыбается.
-- Жаль, Сурлуг не с нами, -- комментирует возникший в проёме Унгуц.
Ажгдийдимидин улыбается шире.
-- Я ему звонил сегодня с утра, -- сообщает он с лёгкой гордостью -- он крайне редко именно звонит, по понятным причинам писать сообщения ему гораздо проще. -- Проговорили три часа, как будто не вчера расстались.
Его лицо становится задумчивым и отстранённым, так что мы тактично перестаём на него таращиться и отвлекаемся на какой-то свой разговор. У Азамата пиликает телефон -- первые такты одной из модных нынче на Муданге танцевальных мелодий. Он берёт трубку, но мотив не обрывается -- его продолжает напевать Старейшина, слегка пританцовывая на месте. Кир бросает на меня заговорщицкий взгляд и тайком запускает видеозапись на телефоне.
Умукх возвращается в гостиную очень довольный и с Янкой на локте. Она внимательнейшим образом рассматривает его пальцы, одежду, волосы и даже обнюхивает под мышками. Я немного внутренне морщусь, всё-таки и в моём расслабленном понимании с богами следует держать некоторую дистанцию, но Умукха, кажется, всё полностью устраивает, так что я не выражаю свои сомнения вслух. Однако при виде этих двоих я начинаю задумываться, что, возможно, у Ирнчина были и другие причины не подпускать Янку к богу -- элементарная ревность, например.
-- А, Ажгдийдимидин! -- радуется Умукх. -- Ну как, всё нормально?
Духовник слегка кланяется.
-- Премного благодарен. Вы сняли с моего сердца огромный груз, и теперь я чувствую себя снова молодым.
-- Да ты и есть молодой, -- удивляется Умукх. -- Но ты сегодня намного лучше выглядишь. Вот бы тебе всё время такую штуку носить!
Ажгдийдимидин опускает взгляд.
-- Соблазн велик. Но на мне лежит ответственность за всю планету. Я не могу просто так взять и выйти из игры.
Умукх делает печальную рожицу.
-- Я спрошу у Ирлика, как тебе самому её снимать и надевать, -- обещает он и добавляет: -- если не забуду, конечно.
-- Мы напомним! -- радостно сообщает Унгуц. -- А вот бы вы ещё для Айши такую штучку сделали. Ей-то можно и не снимать, даже лучше было бы.
-- Ещё чего! -- внезапно возмущается Кир. -- Нет, на время я могу понять, но чтобы она тоже могла снимать!
-- Но Кир, -- вздыхает Ажгдийдимидин. -- Быть духовником совсем не просто, тем более, для девочки. Ты только подумай, её же не будут воспринимать всерьёз. Это очень тяжёлая судьба. И если есть возможность её избежать, то...
-- То пусть кто-нибудь другой избегает, -- Кир упрямо складывает руки на груди. -- Она уже всё решила. Она будет первой в мире духовницей, она так хочет. И я уверен, что она справится.
Ажгдийдимидин просительно смотрит на Азамата, мол, урезонь ребёнка. Но Азамат качает головой.
-- Старейшина, боюсь, я присоединяюсь к Айшиному решению. Да, ей будет трудно, но подумайте вот о чём: она не единственная и не последняя на Муданге девочка с духовными способностями. Раз уж так вышло, что она попала в учение, этим надо пользоваться, чтобы продвигать идею женщины-духовника и сократить количество вынужденных знающих в пользу хорошо обученных духовников. Простите, что говорю, как политик, но вы же понимаете, что следующий раз такой прецедент может произойти ещё через сотни лет, а вы не понаслышке знаете, как тяжело женщине отказаться от использования своей силы.
Духовник вскидывает на него шокированный взгляд и быстро оглядывается по сторонам, проверяя, не услышал ли кто лишний намёка на его сестру.
-- А... кто такая Айша? -- вкрадчиво интересуется Умукх в повисшей тишине.
Кир принимается объяснять, пока Азамат с Ажгдийдимидином ведут немой спор взглядами, бровями и наклоном головы. Азамат побеждает, заставив духовника смиренно вздохнуть.
-- Прошу меня простить, -- откланивается муж. -- Мне нужно обсудить одно дело с министром безопасности.
Министр безопасности -- это у нас Ирнчин. Я бросаю косой взгляд на Янку, которая немного отлипла от бога и пытается вникнуть в суть разговора про Айшу.
-- Лиз, что эти шовинисты опять выдумали? -- спрашивает она меня на родном. -- И почему этот мужик должен не понаслышке что-то знать про женские чувства?