Песни сирен

– А как насчет женской солидарности? – жалобно сказала она. – Ну дайте же нам шанс. Вы можете сказать мне хоть что-то кроме этой проклятой фразы?

– Прошу прощения, мисс Берджесс. Меньше всего вашим читателям нужны поверхностные суждения, основанные на непроверенной информации. Как только я смогу сказать что-то конкретное, обещаю, вы узнаете это первой. – И Кэрол улыбнулась, смягчая отказ.

Она повернулась, чтобы уйти, но Пенни схватила ее за рукав плаща.

– А неофициально? – умоляла она. – Чтобы я сориентировалась? Чтобы не выглядела полной идиоткой. Кэрол, мне незачем говорить вам, что это значит. Я работаю в конторе, где полно мужиков, которые заключают пари о том, когда и где я снова напортачу.

Кэрол вздохнула. Устоять было трудно. Только мысль о Томе Кроссе остановила ее.

– Я не могу, – сказала она. – Но, насколько мне известно, вы пока все делаете правильно. – Знакомый «лендровер» выехал из-за угла. – Ах ты, черт! – пробормотала она, вырывая руку. Не хватало только, чтобы Джон Брендон принял ее за информатора «Сентинел Таймс». Кэрол быстро пошла к машине Брендона. Констебли шустро поднимали ленты оцепления, давая машине проехать, и Кэрол заметила незнакомого пассажира. Когда мужчины вышли, она оглядела Тони, словно закладывала словесный портрет в банк памяти. Никогда не знаешь, когда понадобится фоторобот.

Рост около пяти футов восьми дюймов, худощавый, широкие плечи, узкие бедра, хорошие пропорции, короткие темные волосы, пробор сбоку, темные глаза, вероятно синие, тени под глазами, кожа светлая, нос обычный, широкий рот, нижняя губа полнее верхней. Но вот одежда – просто срам. Костюм еще более немодный, чем у Брендона, но вид у парня не обтерханый. Вывод № 1: этот человек работает не в костюме. Стало быть, не любит швырять деньги и будет носить костюм до тех пор, пока тот не расползется по швам. Второй вывод: скорее всего, не женат и не состоит в постоянной связи. Любая женщина время от времени заставляла бы партнера покупать костюм в классическом вневременном стиле, чтобы не выглядел нелепо через пять лет.

К тому времени, когда Кэрол сделала свои выводы, Брендон подошел к ней и жестом предложил спутнику присоединиться к ним.

– Кэрол, – сказал он.

– Мистер Брендон, – кивнула она.

– Тони, хочу познакомить вас с детективом-инспектором Кэрол Джордан. Кэрол, это доктор Тони Хилл из Министерства внутренних дел.

Тони улыбнулся и протянул руку. Приятная улыбка, подумала Кэрол, пожимая доктору руку. И рукопожатие хорошее. Сухое, крепкое, без обычного мужского желания сокрушить тебе кости, что так свойственно старшим полицейским чинам.

– Рад познакомиться с вами, – сказал он.

Удивительно глубокий голос, произношение, пожалуй, северное. Сама Кэрол удержалась от улыбки. С людьми из Министерства ни в чем нельзя быть уверенной.

– Взаимно, – кивнула она.

– Кэрол возглавляет одну из групп, созданных для расследования наших убийств. Номер два, да, Кэрол? – спросил Брендон, хотя и так знал ответ.

– Да, сэр. Пол Джиббс.

– Тони изучает возможности создания специализированного подразделения Министерства внутренних дел по разработке психологических профилей преступников. Я попросил его заняться этими убийствами, посмотреть, чем он сможет нам помочь. – Брендон внимательно смотрел на Кэрол, проверяя, поняла ли она, что нужно читать между строк

– Сэр, я буду рада любой помощи, которую окажет нам доктор Хилл. Я бегло осмотрела место преступления и не думаю, что у нас больше данных, чем в предыдущих случаях. – Кэрол показала, что поняла намек Брендона. Они шли по натянутому канату навстречу друг другу. Брендона не должны были заподозрить в саботаже и подрыве авторитета Тома Кросса, а Кэрол, если она хотела относительно спокойной жизни в полиции Брэдфилда, не следовало открыто противостоять непосредственному начальнику, пусть даже его зам с ней согласен. – Не хочет ли доктор Хилл взглянуть на место преступления?

– Мы все посмотрим, – сказал Брендон. – По дороге вы меня посвятите в детали. Что мы имеем?

Кэрол повела их за собой.

– Это на заднем дворе здешнего паба. Убийство произошло не здесь. Никакой крови. Белый мужчина, под тридцать лет, голый. Никаких документов. Судя по всему, перед смертью его мучили. Оба плеча вывернуты, похоже, то же с бедрами и колеями. Вырвано несколько пучков волос. Он лежит на животе, так что у нас не было возможности изучить все увечья. Полагаю, причиной смерти стала глубокая рана на шее. Кажется, тело вымыли, перед тем как выбросить. – Перечисление Кэрол закончила уже во дворе. Она оглянулась на Тони. Единственная перемена в его лице – крепко сжатые губы. – Готовы? – спросила она.

Он кивнул и глубоко втянул воздух ноздрями.

– Как всегда.

– Прошу вас, Тони, не ходите за ограждение, – произнес Брендон. – У оперативной группы еще очень много работы, им вовсе не нужно, чтобы мы наследили на месте происшествия.

Кэрол открыла ворота и жестом предложила мужчинам пройти. Напрасно Тони надеялся, что ее рассказ подготовил его к тому, что его ожидало. Картина была гротескная: никаких следов крови, просто дикость какая-то! Логика подсказывала, что изломанное тело должно напоминать кубик льда в стакане «Кровавой Мэри». Он видел такие чистые тела лишь в похоронном бюро. Но вместо того чтобы лежать спокойно, как мраморная статуя, это тело было скручено и напоминало пародию на человеческую плоть, марионетку с разъятыми членами, которую оставили лежать там, куда она упала, когда перерезали бечевки.

Когда двое мужчин вошли во двор, полицейский фотограф перестал щелкать и кивнул Джону Брендону.

– Продолжай, Гарри, – сказал Брендон, не утративший присутствия духа. Никто не видел, что он крепко сжал кулаки в карманах куртки.

– Я сделал все снимки с дальнего и близкого расстояния, мистер Брендон. Теперь нужно снять все вблизи, – сказал фотограф. – На нем много ран и синяков, я хочу проверить, все ли снял.

– Молодец, – похвалил Брендон.

Кэрол добавила:

– Гарри, когда все сделаете, можете снять все машины, стоящие поблизости?

Фотограф поднял брови.

– Все?

– Все, – кивнула Кэрол.

– Хорошая мысль, Кэрол, – заметил Брендон, прежде чем помрачневший фотограф успел запротестовать. – Всегда есть шанс, что наш миляга убрался отсюда пешком или в машине жертвы. А свою он мог оставить здесь, чтобы забрать ее позже. А с фотографиями защитнику гораздо труднее спорить, чем с записной книжкой.

Фотограф фыркнул и снова повернулся к телу. Эта короткая перепалка дала Тони время, чтобы обуздать взбунтовавшийся желудок. Он подошел ближе к телу, пытаясь хотя бы приблизительно представить себе человека, способного на подобную жестокость.

«Во что ты играешь? – мысленно спросил он. – Что это для тебя значит? Какой обмен происходит между этой изломанной плотью и твоим желаньем? Я считал, что умею соединять несоединимое, но ты – мистер X. , да? Ты совершенно особенный. Ты изощрен в извращенности, ты настоящий монстр самообладания. Ты станешь одним из тех, о ком пишут книги. Добро пожаловать в большую игру!»

Поняв, что почти готов восхититься умом преступника, Тони заставил себя сосредоточиться на реальности. Глубокий порез на шее практически обезглавил жертву, голова вывернулась назад, как на шарнирах. Тони глубоко вздохнул и сказал:

–В «Сентинел Таймс» говорится, что всем жертвам перерезали горло. Так?

– Да, – кивнула Кэрол. – Всех их мучили, и всех убили, перерезав горло.

– Все раны такие же глубокие?

Кэрол покачала головой.

– Я хорошо изучила только второй случай, там рана была далеко не такая страшная. Но я видела фотографии.

«Слава богу, – подумал Тони, – это похоже на сведения». Он отошел на пару шагов и осмотрел место. Если не считать тела, там не было ничего, что отличало бы этот задний двор от всякого другого. У стены сложены ящики с тарой, крышки больших мусорных контейнеров на колесиках плотно закрыты. Очевидно, что отсюда ничего не было взято и ничего не оставлено… кроме тела.