Песни сирен

– Угу. Мое предположение о возможности существования двух убийц могло разозлить его.

– Господи! – прошептала Кэрол, разрываясь между отвращением и азартом. – Потому-то он пошел и выследил полицейского, чтобы мы отнеслись к нему всерьез?

– Такая вероятность не исключена. Конечно, Конноли – не случайный выбор. Даже если Хенди Энди важно было обратить на себя внимание полиции, все равно исходной установкой было найти жертвы, которые соответствуют его личным критериям.

Кэрол нахмурилась.

– Значит, вы хотите сказать, что в Коннолли было что-то такое, что отличало его от остальных копов?

– Похоже на то.

– Может быть, это что-то из сексуальной сферы, – задумчиво сказала Кэрол. – В полиции немного геев. А те, что есть, маскируются и не высовываются!

– Вот это темперамент, – рассмеялся Тони, поднимая руки в знак защиты. – Никакого теоретизирования без данных. Мы еще не знаем, был ли Дэмьен геем. Но было бы полезно узнать, в какие смены он работал в последнее время. Ну, скажем, в последние два месяца. Это дало бы нам какое-то представление о том, когда он бывал дома, а это помогло бы полицейским, которые начнут опрашивать соседей. И еще нам следует поговорить с ребятами из его смены, проверить, всегда ли он уходил один или подвозил кого-нибудь до дома. Нам нужно выяснить о Дэмьене Коннолли все, что можно, – и как о человеке, и как о копе.

Кэрол вынула записную книжку и сделала памятки.

– Смены, – пробормотала она.

– Есть еще кое-что о Хенди Энди, – медленно произнес Тони, цепляя всплывшую в голове мысль.

Кэрол настороженно взглянула на него.

– Продолжайте, – попросила она.

– Он очень, очень хорошо делает все, что делает, – ровным голосом сказал Тони. – Подумайте об этом. Полицейский – тренированный наблюдатель. Даже самый тупой и флегматичный из них гораздо более внимателен к тому, что происходит вокруг, чем средний член общества. А из того, что вы мне рассказали, следует, что Дэмьен Коннолли был умным малым. Он был систематиком, а это значит, что он был гораздо способнее большинства полицейских. Насколько я понимаю, работа систематика состоит в том, чтобы быть ходячей энциклопедией участка. Очень здорово иметь всю местную информацию об известных преступниках и досье на диске, но если систематик несообразителен, вся система бесполезна, если я не ошибаюсь.

– В самую точку. Хороший систематик стоит полудюжины низовых сотрудников, – кивнула Кэрол. – Коннолли был одним из лучших.

Тони откинулся на спинку стула.

– Значит, если Хенди Энди выследил Дэмьена, не вызвав у него никакой тревоги, он чертовски умен. Признайтесь, Кэрол, если кто-нибудь неотступно преследует вас, вы ведь это заметите, не так ли?

– Надеюсь, черт побери! – сухо сказала Кэрол. – Но ведь я женщина. Мы, наверное, всегда чуточку осторожнее мужчин.

Тони покачал головой.

– Я думаю, что такой умный коп, как Дэмьен, заметил бы любой хвост, кроме профессионального.

– Вы хотите сказать, что нам следует искать кого-то, кто состоит на службе в полиции? – спросила Кэрол, повышая голос.

– Есть такая возможность. Я не могу сказать ничего определенного, пока не увижу всех улик.

Это – то самое? – спросил Тони, кивая в сторону картонной коробки, которую Кэрол поставила у дверей его кабинета.

– Только часть. В машине остались вторая коробка и папки с фотографиями. А я ведь провела серьезный отбор.

У Тони вытянулось лицо.

– Хорошо, что это ваше, а не мое дело. Значит, нужно сходить за вещами?

Кэрол встала.

– Почему бы вам не начать читать, пока я схожу за остальным?

– Сначала мне хотелось бы посмотреть фотографии, так что я лучше пойду и помогу вам, – возразил Тони.

– Спасибо, – кивнула Кэрол.

В лифте они стояли, прислоняясь к противоположным стенкам, и оба ощущали физическое присутствие друг друга.

– У вас не брэдфилдское произношение, – сказал Тони, когда дверца закрылась.

Если он собирается работать с Кэрол Джордан, ему нужно знать ее профессиональные и личные побуждения. Чем больше он узнает о ней, тем лучше.

– Кажется, вы сказали, что оставляете на нас работу детектива?

– Мы, психологи, хорошо умеем фиксировать очевидное. Разве не это утверждают наши критики из полиции?

– Не в бровь, а в глаз. Я родилась в Уорвике. Потом были университет в Манчестере и переезд в Лондон на ускоренные курсы. А вы? Я не сильна в фонетике, но думаю, что вы с севера, хотя ваше произношение тоже не похоже на брэдфилдское, – отозвалась Кэрол.

– Родился и вырос в Галифаксе. Лондонский университет, потом докторская по философии в Оксфорде. Восемь лет в спецбольницах. Восемнадцать месяцев назад Министерство внутренних дел отобрало меня для определения осуществимости этого проекта. – «Дала мало, чтобы получить много, – с иронией подумал Тони. – Кто тут кого изучает?»

– Значит, мы оба с вами здесь чужаки, – подвела итог Кэрол.

– Может быть, поэтому Джон Брендон выбрал вас, чтобы поддерживать со мной связь.

Дверцы лифта открылись, и они прошли по подземной стоянке к парковке для посетителей, где Кэрол поставила свою машину. Тони вынул из багажника картонную коробку.

– Вы, наверное, сильнее, чем кажетесь, – изумился он.

Кэрол взяла папки с фотографиями и усмехнулась.

– И у меня «черный пояс», – сказала она. – Слушайте, Тони, если этот маньяк работает в полиции, что вы надеетесь найти?

– Я ничего не утверждаю. Я теоретизировал и не хочу, чтобы вы придавали этому значение, ладно? Сотрите запись, – пропыхтел Тони.

– Ладно, но какие могут быть признаки? – не отставала она.

Тони ответил не раньше, чем они вернулись в лифт.

– Поведение, которое выдает знакомство с полицией и судебными процедурами, – сказал он. – Но само по себе это ничего не доказывает. В наше время существует такое количество книг о настоящих преступлениях и телевизионных детективов, что каждый может разбираться во всем этом. Слушайте, Кэрол, забудьте. Нужно, чтобы ум ваш был открыт, иначе работа, которой мы занимаемся, ничего не стоит.

Кэрол подавила вздох.

– Хорошо. Но когда ознакомитесь с уликами, скажите мне, что думаете. Если это нечто большее, чем смутная догадка, нам нужно заново обдумать ход расследования.

– Обещаю, – кивнул он.

Дверцы лифта раздвинулись, поставив точку в разговоре.

Вернувшись в свой кабинет, Тони вынул из папки первую стопку фотографий.

– Прежде чем начнете, может, расскажете, что собираетесь делать? – спросила Кэрол, держа наготове блокнот.

– Сначала я просмотрю все снимки, потом попрошу вас ознакомить меня с ходом расследования. Когда это будет сделано, я сам проработаю всю документацию. После этого я обычно черчу профиль каждой жертвы. Потом у нас начнется следующий этап вот с этим, – послушно рассказывал Тони. – А потом я пойду по натянутой проволоке и нарисую профиль преступника. Это кажется вам разумным?

– Это кажется прекрасным. И сколько времени на это уйдет?

Тони нахмурился.

– Трудно сказать. Конечно, не один день. Однако судя по всему, Хенди Энди работает в восьминедельном цикле, и пока признаков ускорения нет. Кстати, это само по себе необычно. Когда я изучу материал, у меня появится более четкое представление о том, как он собой управляет. Думаю, у нас есть время до следующего преступления. Он, вероятно, уже выбрал жертву, так что, если в деле появится просвет, нам нужно будет постараться скрыть это от журналистов. Меньше всего хотелось бы сыграть роль катализатора.

Кэрол тяжело вздохнула.

– Вы всегда так оптимистичны?

– Это приходит с опытом. Да, еще одно. Если у вас появятся подозреваемые, я бы предпочел ничего не знать о них на данной стадии – есть опасность, что мое подсознание повлияет на профиль, само того не желая.

Кэрол фыркнула.

– Это была бы большая удача.

– Все так плохо, да?

– Мы вызвали всех, кто состоит на учете за непристойное поведение, приставание или жестокое обращение с гомосексуалистами, но ни один даже близко не подходит.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.