Песни сирен

Сержант Боннер прошла через диспетчерскую и поговорила с одним из коллег, занимавших такую же должность в другом отделе. Она попросила его послать одну из патрульных машин к дому Коннолли и проверить, не заболел ли он, не произошел ли с ним несчастный случай.

– Пусть они посмотрят в гараже, проверят, не слетела ли эта его чертова машина с домкрата. Может, он лежит под ней, – добавила она, направляясь обратно.

Был уже девятый час, когда сержант из диспетчерской появился в ее офисе.

– Ребята проверили дом Коннолли. На звонок в дверь никто не ответил. Они хорошенько все осмотрели вокруг, занавески раздвинуты. Молоко – на ступеньках у двери. Насколько они поняли, никаких признаков жизни. Они заметили одну-единственную странность: его машина стоит на улице, а это на него не похоже. Мне незачем вам говорить, что он обращается с этим мотором, как с драгоценностями Короны.

Сержант Боннер нахмурилась.

– Может, к нему кто-нибудь приехал? Родственник, подружка? Может, он поставил в гараж их машину?

Сержант покачал головой.

– Да нет. Ребята заглянули в окно гаража, там пусто. И не забудьте про молоко.

Сержант Боннер пожала плечами.

– Значит, мы больше ничего не можем сделать?

– Вообще-то ему двадцать один год. Я думал, у него хватит ума не попасть в список пропавших без вести, но вы ведь знаете этих тихонь!

Сержант вздохнула.

– Пусть только появится, уж я ему кишки узлом завяжу! Кстати, я попросила Джоя Смита заменить его на эту смену.

Сержант закатил глаза.

– Да уж, вы умеете устроить человеку веселенькую жизнь! Не могли, что ли, поставить другого? Смит ведь полуграмотный.

Прежде чем сержант Боннер успела ответить на упрек, раздался стук в дверь.

– Да? – сказала она. – Входите.

Нерешительно вошла женщина-констебль из диспетчерской. Лицо у нее было опрокинутое.

– Черт, – сказала она, и одного слова хватило, чтобы тревога в ее голосе стала очевидной. – Наверное, вам лучше посмотреть вот на это. – И она протянула им факс, нижний край страницы был неровный – там, где его в спешке оторвали.

Дежурный стоял ближе: он взял тонкий лист и взглянул на него. Потом резко втянул воздух и на мгновение закрыл глаза. Потом, не сказав ни слова, протянул факс сержанту Боннер.

Сначала она восприняла изображение как черные и белые пятна. На мгновение, пока рассудок автоматически ограждал себя от ужаса, она удивилась, почему кто-то, действуя через ее голову, доложил об исчезновении Коннолли. Потом ее глаза превратили знаки на бумаге в слова. «Срочный факс во все участки. Это неопознанная жертва убийства, обнаруженная вчера вечером на заднем дворе публичного дома „Королева Червей“, Темпл-Филдз, Брэдфилд. Фотография будет прислана сегодня до полудня. Прошу распространять и демонстрировать. Всю информацию сообщать ДИ Кевину Мэттьюзу, улица Скарджилл, отдел несчастных случаев, доб. 2456».

Сержант Боннер мрачно взглянула на коллег.

– Сомневаться не приходится, да? – спросила она.

Констебль смотрела в пол, лицо у нее побелело и покрылось холодным потом.

– Вряд ли, черт побери, – ответила она. – Это Коннолли. Не просто «очень похож», а он и есть.

Сержант взял факс.

– Я сейчас же свяжусь с детективом-инспектором Мэттьюзом, – сказал он.

Сержант Боннер встала из-за стола.

– Я съезжу в морг. Им нужно как можно скорее получить акт официального опознания, чтобы начать работать.

– Это совершенно меняет игру, – с мрачным видом сказал Тони.

– Повышает ставки, – добавила Кэрол.

– Вот какой вопрос я задаю себе: знал или нет Хенди Энди, что преподносит нам копа, – тихо произнес Тони, поворачиваясь на стуле и устремляя взгляд в окно, на городские крыши.

– Простите?

Он криво улыбнулся и пояснил:

– Нет, это я должен извиниться. Я всегда даю «клиентам» имена. Это придает им нечто личное. – Он повернулся к Кэрол. – Это вам мешает?

Та покачала головой.

– Это лучше, чем прозвище, которое дали ему в участке.

– Какое? – спросил Тони, подняв брови.

– Голубой убийца, – ответила Кэрол, не скрывая отвращения.

– Это порождает множество вопросов, – бросил Тони, – но, если помогает справиться со страхом и возмущением, что же, неплохо.

– Мне это не нравится. Мне не кажется, что, называя его Голубым убийцей, мы лишаем его безликости.

– А что в ваших глазах может это сделать? Что он убил одного из ваших?

– Со мной это произошло раньше. Как только мы получили второе убийство – первое, которым я занималась, – я была уверена, что мы имеем дело с серийным убийцей. Тогда-то он и стал для меня конкретной личностью. Я хочу схватить этого ублюдка! Мне это необходимо. Профессионально, лично – по-всякому!

Холодное бешенство, прозвучавшее в ее голосе, придало Тони уверенности. Это женщина намерена сделать все возможное, чтобы обеспечить ему режим наибольшего благоприятствования. В самом ее голосе и в словах, которые она выбрала, звучал сознательный вызов, показавший ему, что ей безразлично, что он подумает о ее намерении. Именно такая соратница ему и нужна. Во всяком случае, в профессиональном смысле.

– И вам, и мне, – сказал Тони. – Вместе мы сможем это сделать. Но только вместе. Знаете, когда я в первый раз занялся составлением профиля, моим объектом был серийный поджигатель. После полудюжины крупных пожаров я понял, как он это делает, почему делает, что это для него означает. Я в точности знал, какой это безумный ублюдок, но все же не мог дать ему имя или лицо. Какое-то время я просто сходил с ума от отчаяния. Потом понял, что это не мое дело. Ваше. Все, что я могу сделать, это указать правильное направление.

Кэром мрачно улыбнулась.

– Только укажите, и я брошусь вперед, как охотничья собака, – пообещала она. – Что вы имели в виду, поинтересовавшись, знал ли он, что Дэмьен Коннолли – коп?

Тони провел рукой по волосам, и они стали торчком – как у панка.

– Значит, так. Сейчас у нас есть два сценария. Хенди Энди мог не знать, что Дэмьен Коннолли – коп, и выбор может быть не более чем простым совпадением, мало приятным для его сослуживцев, но тем не менее совпадением. Однако это не тот сценарий, который я выбираю, потому что интуиция подсказывает – все его жертвы выбраны очень тщательно. Я думаю, он все основательно планирует. Вы согласны?

– Он все делает так, чтобы не было ни малейшего риска, это очевидно, – кивнула Кэрол.

– Верно. Другой вариант – Хенди Энди очень хорошо знает, что его четвертая жертва – полицейский. И это подводит к двум возможным вариантам. Первый: Хенди Энди знал, что убил копа, но этот факт совершенно не играет роли в том, что он его убил. Другими словами, Дэмьен Коннолли подпадает под все остальные критерии, которые нужны Хенди Энди, и он бы погиб независимо от профессии.

– Второй сценарий мне нравится больше всего, – продолжал Тони. – То, что Дэмьен был копом, явилось главной причиной, почему Хенди Энди выбрал его четвертой жертвой.

– Хотите сказать, он вытер об нас ноги? – спросила Кэрол.

Слава богу, она быстро соображает. Это сильно облегчит им работу. Ей пришлось хорошо потрудиться, чтобы подняться так высоко по служебной лестнице, несмотря на внешние данные и хорошую голову. Она ведь женщина…

– Да, это вполне возможно, – согласился Тони. – Но, я думаю, это скорее проявление тщеславия. Мне кажется, он обозлился, когда суперинтендант Кросс отказался признать его существование. В его собственных глазах он очень удачлив в том, что делает. Он лучше всех. И заслуживает признания. И это желание добиться признания шло вразрез с нежеланием полиции признать, что за всеми убийствами стоит один преступник. Ладно, «Сентинел Таймс» размышляла о серийном маньяке после второго убийства, но это не то же самое, что получить официальную оценку от самой полиции. А после третьего убийства я неразумно подлил масла в огонь.

– Вы говорите об интервью, которое дали «Сентинел Таймс»?